Виктор Глумов - Операция «Призрак»
Самой молодой местной жительнице было тридцать пять лет, мужчинам – и того больше. Вечерами они сидели дома, мучились от перепадов давления и смены погоды. Их ничего не интересовало: ни изучение территории, ни поиски новых ресурсов. Команда Фридриха походила на молодые клетки в старом умирающем теле.
Понемногу Яр стал замечать, как Фридрих, отдалившись, снова собирает команду, включая в нее учеников и его с Беркутом. Понемногу пришли ответы на вопросы: в маленьком городе проще быть на виду и играть роль и сложнее с кадрами.
А еще у местных были странные обычаи. Поскольку сюда прибывали в основном мужчины, женщин на острове было в разы меньше, а многим престарелым островитянам хотелось женского тепла, то когда стихали шторма, местные на кораблях отправлялись в поход за женщинами. Скорее даже в набег. Женщин попросту хватали, связывали, бросали в трюм и везли на остров. Об их дальнейшей судьбе думать не хотелось. Ходили слухи, что пленницы быстро привыкали и с радостью вливались в общество.
Леший и Снег уже совершили такую вылазку, но жен себе брать не стали. Видимо, помнили девушек из Твери и хранили им верность. Фридрих не поплыл с ними, он модернизировал крейсер, много лет стоявший на приколе, и буквально жил на огромной металлической посудине.
Яру снилась Исландия, где был рай – лето круглый год, гигантские растения, разноцветные птицы и никаких мутантов. Иногда он видел Юлию и подросшего ребенка – нормального, без отвратительной дырки в нёбе. Просыпаясь, он чувствовал себя живым мертвецом, но побеждал лень и брел на работу, потому что на горизонте появилась цель – Исландия. И пусть ему не удастся найти лабораторию, потому что он получил антиштамм, но он хотя бы поможет Фридриху добраться туда и посмотрит краем глаза, как человечество будет возрождаться.
Посудина, с которой работал Фридрих, преображалась на глазах. Яр делал к ней детали, не зная, для чего они. Когда он уже отчаялся ждать перемен, за ним пришел Снег и провел на борт корабля, который, судя по артустановкам, когда-то был военным, а ныне его борта поросли водорослями и мидиями. В данный момент люди в масках с помощью сварки расширяли дымовую трубу, и на голову сыпались искры.
– Уже почти полгода ведутся работы, – проговорил Снег, подходя к левому борту. – Задача оказалась сложной. Но правительство решило, что мы отлично служим на благо общества, и решило поощрить нас. Позволить привезти себе жен.
Яр присвистнул и сказал нарочито громко – специально для проходящего мимо механика:
– Здорово, я скоро с ума без бабы сойду. И куда путь держать будем?
Снег ответил:
– На север, туда, где были Швеция и Норвегия. В Прибалтике, откуда мы приплыли, всех баб выловили.
– Я правильно понял, что…
– Правильно. – Альбинос тряхнул головой, завел за уши растрепанные ветром белые волосы. – Указания будут позже. Сведения об экипаже – тоже. Веди себя естественно, интересуйся устройством корабля, и тебя включат в команду. Понял?
– Конечно. Покажи мне, пожалуйста, место, где мотор…
– Оно называется машинным отделением. Следуй за мной. Не поверишь, но самым сложным оказалось достать конденсаторы, чтобы воскресить сварочные аппараты, работу которых ты сейчас видишь.
– И где вы их взяли? – спросил Яр, чувствуя, что оживает, по его жилам бежит адреналин, сердце колотится, гонит кровь, предметы приобретают материальность, цвета становятся ярче.
– Когда в прошлый раз за бабами плавали. Помнишь, рассказывал, как Лешего тогда чуть муты не заели?
– Да. Не представляю, как вы… Просто хватаете женщину, связываете… А потом? Насиловать будете?
Снег задумался, погрустнел, повертел головой и, убедившись, что рядом нет чужих, проговорил:
– Я точно не буду, у меня на материке жена осталась. Может, и ребенок уже родился, надо к ним вернуться. Даже если я сам умру и мы не найдем лабораторию, пусть к ним вернется Учитель.
Только сейчас Яр понял, как хорошо, что его никто не ждет, у него ответственность лишь перед собой и своей совестью. До чего же отвратительно знать, что близкий человек живет попеременно надеждой и отчаянием. Постепенно надежда чахнет, остается горечь утраты, а ты ничего не можешь сделать, мечешься зверем в клетке. Беркут, Леший и даже Снег за полтора года постарели лет на пять, так их это вымучило.
– Сделаю, что смогу.
* * *Через полтора месяца к Яру пришел Красицкий и предложил ему влиться в коллектив и развлечь себя путешествием.
– И жену можно будет привезти? – почти искренне обрадовался Яр.
– Только если помимо женщины для себя привезешь еще троих для кого-то.
– Ага. Скажи, а что с ней потом делать? Насиловать?
Красицкий фыркнул:
– Когда они узнают, что их ждет долгая жизнь и антивирус, сами прыгают в объятия.
– Замечательно! Я согласен.
– Отплытие планируется через неделю. Завтра начинаем заготовку необходимого и провизии. Для тебя тоже есть работа. Собственно, я пригласил тебя, чтобы показать ее объем.
Дополнительных вопросов Яр задавать не стал, чтобы не вызывать подозрение, хотя ему интересно было узнать, сколько человек поплывут помимо Фридриха и его команды. С парнями тоже не стал искать встречи. Если понадобится, они найдут способ с ним связаться.
* * *К Яру больше никто не приходил. Он дневал и ночевал в мастерской – изготавливал копии заказанных деталей. На борту он особо нужен не был, его брали якобы для того, чтобы изготовить нужное на месте, вдруг что случится вдалеке от острова. Это дешевле, чем гнать на помощь другой корабль. Целью поездки были не столько женщины, сколько тестирование крейсера и оборудование для нефтеперерабатывающей вышки, которое предстояло достать в каком-то центре в Швеции.
* * *Утром экипаж выстроился на верхней палубе: двадцать один человек плюс трое офицеров и капитан. Команда Фридриха составляла его четверть. Если бы готландцы знали, какую змею пригрели на груди! Яр видел Призрака в деле, он способен в одиночку расправиться с половиной этих простатников!
Нет, не стоит их недооценивать. Выжили лучшие из лучших при том, что сюда приезжали самые сильные и отчаянные. Да, их беспокоят боли в спине, у них ухудшилось зрение, но все они вооружены до зубов и очень опасны даже в своем возрасте!
Команду возглавил капитан Биться Сердце. Когда-то это был двухметровый амбал, ныне ему перевалило за пятьдесят, он убавил в росте, но в седых кудрях еще виднелись смоляные пряди, плечи были, как у Лешего, и мышечный рельеф прорисовывался до сих пор. Странное прозвище он получил за слова-паразиты, которые вставлял в каждое предложение вместо брани.
