Орсон Скотт Кард - Тень Гегемона. Театр теней (сборник)
– Он со всех сорвал маски, разве не так? Каждый показал свой истинный цвет.
– Не каждый. Еще не каждый.
– Все теперь делается открыто. Мир разделился на военные лагеря. Амбиции вышли наружу, предатели названы.
– Значит, его работа сделана, – сказала Тереза, – и больше от него пользы нет.
– Я никогда не думал о тебе как об убийце.
– А я и не убийца.
– Но ведь план у тебя был?
– Я хотела проверить, возможен ли какой-нибудь план – смогу ли я проникнуть в его комнату. Ответ оказался отрицательным.
– Ага. Но цель остается той же. Только метод изменился.
– Наверное, я этого не сделаю.
– Интересно мне, сколько убийц говорили себе это до того момента, когда спускали курок, или всаживали нож, или подавали отравленное яблоко?
– Можешь перестать меня дразнить, – сказала Тереза. – Мне плевать на политику или последствия. Если убийство Зверя будет стоить Питеру Гегемонии, мне все равно. Я просто не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как Зверь глотает моего сына.
– Но есть способ получше, – возразил Джон Пол.
– Кроме убийства?
– Убрать его куда-нибудь, чтобы он не мог убить Питера. Это наша истинная цель, если я правильно понял? Не мир спасти от Зверя, но спасти Питера. Если мы убьем Ахилла…
– Что-то я не помню, чтобы приглашала тебя в свой заговор.
– …то Зверь будет мертв, но вместе с ним умрет и доверие к Питеру как Гегемону. Он будет навсегда заклеймен, как Макбет.
– Знаю, знаю!
– А нам надо замазать Зверя, а не Питера.
– Убить надежнее.
– Убийство порождает мученика, легенду, жертву. Убийство дает тебе святого Фому Беккета. Кентерберийские паломники[19].
– И какой план лучше?
– Заставить Зверя попытаться убить нас.
Тереза посмотрела на него, ошеломленная.
– Но чтобы это у него не получилось.
– А я думала, что только Питер любит балансировать на лезвии. О господи, Джонни Пол! Наконец-то я поняла, в кого он такой псих. Каким чертом ты подстроишь, чтобы кто-то пытался убить тебя, да так, чтобы это вышло наружу, и при этом будешь абсолютно уверен, что у него не выйдет!
– Мы ему не позволим выстрелить по-настоящему, – сказал Джон Пол, проявляя легкое нетерпение. – Нам надо будет только собрать улики, что он готовит попытку. У Питера не будет иного выбора, как отослать его – а тогда мы уж постараемся, чтобы все узнали почему. Меня тут малость недолюбливают, но к тебе все относятся прекрасно. Они тут же разлюбят Зверя, если он попытается убить их «Доче Терезу».
– Но ты никому здесь не нравишься. Что, если он сначала займется тобой?
– Все равно.
– А как мы узнаем, что он задумал?
– Я поставил программы чтения клавиатуры на все компьютеры системы и программу для анализа его действий. Все сообщения стекаются ко мне. У него не будет способа составить план, ни с кем ни о чем не переговорив по Сети.
– Я могу придумать сотни способов. Например, он это сделает сам, никого не ставя в известность.
– Тогда он должен будет отследить наше расписание, так? Или еще что-нибудь сделать. Что-то, что я смогу показать Питеру и заставить его избавиться от этого мальчишки.
– Значит, твой способ застрелить Зверя заключается в том, чтобы нарисовать большие мишени у себя на лбу, – заключила Тереза.
– Разве не прекрасный план? – засмеялся Джон Пол. – Но ничего лучшего я придумать не могу. И он все равно куда лучше твоего. Ты что, действительно думаешь, что могла бы кого-то убить?
– Медведица защищает медвежонка.
– Так ты со мной? Обещаешь не кидать смертельную дозу слабительного ему в суп?
– Я посмотрю, чего стоит твой план, когда ты найдешь что-то действительно ведущее к успеху.
– Мы выбросим отсюда эту скотину, – сказал Джон Пол. – Так или иначе.
Так появился план – который, как знал Джон Пол, никакой не план, потому что Тереза на самом деле не обещала оставить попытки убить Зверя из-за угла.
Беда была в том, что программа, докладывающая об использовании компьютера Ахиллом, сообщала только, что терминал не использовался.
А это ерунда. Джон Пол знал, что парень использует компьютер, он сам получал от него несколько писем – невинные вопросы, подписанные сетевым именем, которое Питер дал Зверю.
Просить же кого-нибудь напрямую помочь разобраться, почему программы не ловят входы Ахилла и нажимаемые им клавиши, было нельзя. Пойдут слухи, и Джон Пол окажется не такой уж невинной жертвой заговора Ахилла, когда этот заговор выйдет на свет.
Даже когда он собственными глазами видел, как Ахилл сидит за компьютером, входит в систему и пишет письма, в отчете программы о его действиях ничего не было.
Джон Пол думал об этом достаточно долго, пытаясь понять, как Ахилл смог обойти его программы, ни разу не войдя в систему.
Пока наконец его не осенило задать своей программе иной вопрос.
«Все входы в систему с этого компьютера за сегодня», – ввел он команду.
Через несколько секунд пришел ответ:
«Входов нет».
И на соседнем компьютере тоже. И на любом другом. То есть ни одного входа на всей компьютерной сети Гегемонии.
А поскольку люди все время входят в систему, в том числе и сам Джон Пол, результат просто немыслимый.
Он застал Питера за совещанием с Феррейрой, бразильским компьютерщиком, отвечавшим за безопасность системы.
– Извините за вторжение, – сказал он, – но так даже лучше – мне нужно сообщить вам обоим одну вещь.
Питер был раздосадован, но ответил достаточно вежливо:
– Слушаем.
Джон Пол попытался придумать благовидное объяснение своим попыткам шпионить в компьютерной сети Гегемонии, но не смог. Так что он рассказал правду: что пытался проследить за Ахиллом. Он только не сказал, что собирался делать с этой информацией.
Когда он закончил, Питер и Феррейра смеялись. Едко, иронически, но смеялись.
– Что такого смешного?
– Отец, – сказал Питер, – неужели тебе не пришло в голову, что у нас есть программная система, делающая именно эту работу?
– Какие программы вы использовали? – спросил Феррейра.
Джон Пол ответил, и Феррейра вздохнул:
– Утилиты такого рода от обычного пользователя мои программы отловили бы и стерли. Но у вашего отца привилегированный доступ в сеть, и мои сторожа должны были бы их пропустить.
– Но ваши программы должны были хотя бы известить вас? – спросил недовольный Питер.
– У него программы работают от прерываний, а у меня они часть операционной системы. Как только его разведчики миновали начальный барьер и стали резидентными в системе, сообщать было уже не о чем. Обе программы делают одно и то же, только на разных этапах машинного цикла. Они читают нажатие клавиши и передают информацию в операционную систему, а та – в программу. И еще записывают в свой журнал регистрации нажатий клавиш. Но обе программы очищают буфер, чтобы одна и та же клавиша не читалась дважды.
Питер и Джон Пол сделали один и тот же жест одновременно – приложили руку ко лбу, закрыв глаза. Они поняли.
Клавиши принимаются и обрабатываются следящими программами Феррейры или Джона Пола – но не обеими. Поэтому оба журнала регистрации нажатий клавиш должны были показывать только случайные символы, из которых ничего осмысленного нельзя было бы составить. И ни в одном из них не было бы ничего похожего на диалог входа в систему – хотя входы происходили постоянно на всех компьютерах.
– Можем мы соединить журналы? – спросил Джон Пол. – Все-таки все клавиши у нас зафиксированы.
– А если взять все буквы алфавита и правильно расставить, – отозвался Феррейра, – то в полученном тексте будет все, что было написано за всю историю человечества.
– Все не так плохо, – возразил Питер. – По крайней мере, здесь символы идут по порядку. Нетрудно, должно быть, их объединить осмысленным образом.
– Но объединять придется все, чтобы найти входы Ахилла в систему.
– Напишите программу, – сказал Питер. – Чтобы она нашла все, что может быть его входами, а потом обработайте материалы по этим возможным входам.
– Написать программу, – проворчал Феррейра.
– Или я напишу, – предложил Питер. – Все равно мне больше делать нечего.
«Питер, сарказм не добавит тебе симпатий», – мысленно сказал Джон Пол.
Но учитывая, какие у Питера родители, такой сарказм у него всегда был наготове.
– Я разберусь, – обещал Феррейра.
– Извините, что так вышло, – сказал Джон Пол.
Феррейра только вздохнул:
– Неужто вам не пришло в голову, что у нас могут работать такие программы?
