Алекс Гарридо - Акамие, или Любимая игрушка судьбы
Дэнеш вернулся к воротам, забрал метательные ножи, положившие конец перебранке евнухов с Эртхиа, и направился на конюшню - взнуздать и оседлать десяток лошадей. Он был задумчив: Акамие услышал упрек в его словах, и Дэнеш, припомнив, тоже его услышал и сожалел об этом.
Вскоре Эртхиа и Дэнеш устраивали на спинах ладных кормленых хайриши переметные сумы с припасами и оружием, собранным у мертвых (Дэнеш сказал: "Клинок без хозяина - смерть без присмотра"), закрепляли налучи и полные колчаны у передних лук седел, Эртхиа деловито сунул еще по пучку стрел за голенища, на что Дэнеш повел бровью с пониманием и уважением. Для Акамие и его слуги мужчины выбрали двух смирных кобыл, и Эртхиа с особым тщанием осмотрел их копыта и проверил подпруги.
Акамие и Айели вышли оба с головы до пят завернутые в одинаковые плотные покрывала, одинаково семеня, прошли через двор, обходя тела и приподнимая волочившуюся за ними ткань, чтобы и краешком не задеть мертвеца, и одинаково поклонились, приблизившись. Эртхиа с приоткрытым ртом переводил взгляд с одного на другого. Дэнеш стиснул зубы.
- Поспешим, - сказал он наконец, а сам пристально наблюдал, как двое под покрывалами подходят к лошадям и как будут садиться в седло. Но тут Эртхиа хлопнул себя ладонью по лбу.
- Брат! Старик наказывал тебе непременно взять с собой таблицы, которые я привез из Аттана.
Под покрывалами замерли, переглянувшись, сняли скрытые тканью руки с седел и, по-прежнему неразличимые, засеменили обратно. Складки колыхались и покачивались в такт шагам, скрадывая различия в осанке и походке.
- И вот еще что, - совершенно расстроился Эртхиа, - там, наверху, я обронил ценную и дорогую для меня вещь. Не подождете ли вы меня здесь, пока я за ней сбегаю?
Ашананшеди покачал головой. Царевич, видно, успел забыть, как они оттуда спускались, а скорее, не придавал значения таким мелочам. Сунув руку за ворот безрукавки, он нащупал в одном из многочисленных внутренних кармашков и извлек костяной стерженек с резным навершием в виде сокола, скрестившего изогнутые крылья.
- Не это ли твое сокровище?
- Оно! - возликовал Эртхиа. - Хвала Судьбе, что ты так внимателен. Это ключ для подтягивания струн, старик подарил мне его на прощанье и обещал, что дарна, к которой он подойдет, и есть та, лучше которой не бывает. Как бы я искал ее, если бы не ты?
Дэнеш пожал плечами. Или царские дети навсегда остаются детьми? Или нет сейчас иной заботы, чем беспокоиться о натягивании струн да играть в прятки?
Но у Акамие, похоже, при упоминании о старике пропала охота к играм. Он выбежал первым, решительной походкой пересек двор, прижимая к груди сандаловый ларец. Лицо его по-прежнему было скрыто, но теперь не узнать его было невозможно. Семенивший следом невольник так ходить не умел. Акамие отдал ларец брату, сейчас же бережно устроившему его в переметной суме, а сам ловко уселся в седло. Дэнеш подошел и подержал стремя, помогая его слуге. Наконец тронулись.
Дэнеш привел их в просторную пещеру в стороне от дороги и объяснил, что прятаться не надо, можно разжечь костер и обсушиться, потому что пещера эта лазутчикам Эртхааны известна. Разразившийся ливень, правда, уничтожил все следы и промыл воздух, но остается еще внутреннее чутье, словом, если они захотят сюда наведаться просто на всякий случай, то темнота беглецов не укроет. Он же, Дэнеш, будет настороже, сядет ближе всех к выходу и спиной к костру. Следующим будет Эртхиа, а за ним, по другую сторону костра, - Айели и Акамие, оба в покрывалах. Таким образом, появляется возможность, что Акамие уцелеет.
С этими словами Дэнеш вынул из-под нависавшего камня пару вязанок хвороста и ногой подвинул их к Эртхиа. Акамие сказал:
- Я могу позаботиться о лошадях, - и Эртхиа удостоверил, что действительно может. Дэнеш испытующе поглядел на них обоих, кивнул и пошел к выходу - наблюдать за окрестностями. Айели помогал разбирать поклажу и доставать свертки и сосуды с едой и питьем.
Темнота сгустилась, гроза продолжала бушевать снаружи.Молнии вспыхивали белым огнем, и с ними вспыхивала водяная завеса у входа в пещеру. Следом оглушительные раскаты обрушивались с высоты и бились о склоны, от одного к другому. Айели зажмуривался и зажимал ладонями уши, но никто не видел этого. Акамие замирал и тут же виновато улыбался, но улыбка выходила неживая. Однако он продолжал говорить как ни в чем не бывало. Беглецы уже покончили с ужином и по очереди рассказывали о том, что произошло с каждым из них.
- ...И эти слова его внушают мне тревогу и беспокойство, - говорил Акамие. - Он решил, что торжество его будет полным, когда он лишит меня всякой надежды не только на защиту от его посягательств, но и на то, что за его преступлением последует возмездие. Он, видно, из тех людей, которым власть, хоть бы и самого низкого сорта, дает наслаждение превыше всех других. Думаю, он давно вынашивал свои чудовищные замыслы, и не хочу считать, что одна моя непреклонность может стать причиной гибели Лакхаараа. Но ускорить ее...
- Так вот зачем ему понадобились те двое! Он либо убьет повелителя их руками, либо воспользуется ими для страховки. Ну, тогда мы можем не опасаться их возвращения.
И Дэнеш сел ближе к костру.
- Неужели ашананшеди могут совершить подобное, отклониться от своего направления, нарушить верность повелителю Хайра? - возмутился Эртхиа.
- Не называй их ашананшеди. Они недостойны носить это имя, и мой первейший долг - убить их, как только настигну. Отличительный признак ашананшеди - не ловкость и неуловимость, не способность беспрепятственно проникнуть в самые скрытые и неприступные места или неотвратимость гибели, которую они несут на острие своего клинка. Только верность делает ашананшеди тем, что он есть. Ничто иное.
Акамие искоса бросил на Дэнеша недоуменный взгляд. Тот невозмутимо ответил его сомнению:
- Если бы кто-то убил меня тогда, я признал бы его правоту. Несмотря даже на то, что господин Лакхаараа - мой молочный брат и я связан с ним особой клятвой. Я совершил преступление, когда выкрал тебя для моего господина, и ты видел, к чему это едва не привело.
Эртхиа, услыхав такие речи, прикусил палец от удивления. И горестный вздох раздался из-под покрывала, в котором скрывался Айели.
- Значит, нам необходимо со всей поспешностью направиться в Аз-Захру и там обвинить Эртхаану, - решил Эртхиа. - И это сделаешь ты, Акамие, а мы с Дэнешем будем свидетелями, поскольку Айели не может этого сделать - как невольник, тебе принадлежащий.
- Нет, Айели принадлежит не мне. Правда, что отец передал мне его, и Лакхаараа этого не оспаривал, но записи об этом сделано не было, и нет свидетелей. Айели по прежнему принадлежит нашему брату и повелителю. Только слабость Лакхаараа в его силе, и он умеет наносить раны, но еще не научился их исцелять. Его вина стоит между ним и теми, кто ему дорог. Мы возьмем Айели с собой, когда пойдем во дворец. Его судьба сплетена с моей, поэтому нам предпочтительнее не разлучаться, пока Судьба сама не развяжет этот узел.