Алекс Гарридо - Акамие, или Любимая игрушка судьбы
- Именем царя! - дерзко потребовал Эртхиа. - Открывай, или тебе несдобровать. Я царевич Эртхиа ан-Эртхабадр и желаю повидаться с моим братом, который здесь находится.
- Это запрещено. Есть ли у тебя письменное разрешение от повелителя? Если нет, ты напрасно проделал этот путь и зря теряешь время.
- Не тебе судить об этом, раб! - разгневался Эртхиа. - Открывай, кому говорю.
С той стороны послышались возбужденные переговоры - видно, привратник получил подкрепление. Похоже, теперь их было двое-трое, не больше, но, сколько бы их ни было, Эртхиа не беспокоился за их судьбу: она была предрешена. Затем последовал вопрос:
- Велика ли твоя свита, господин?
- Тебе хватит, сын гиены.
- Если велика, то она не сможет разместиться в замке...
- Я войду один!
- И это не позволено...
И так они препирались еще некоторое время, а потом с той стороны никто не ответил на очередную угрозу царевича и наступила тишина. Она была недолгой, ее нарушил лязг и скрежет отодвигаемого запора и разъяренные крики. Тяжелые ворота приоткрылись, Эртхиа протиснулся в щель как раз вовремя, чтобы принять участие в короткой схватке с остававшимися стражами, бежавшими от замка на выручку своим уже не нуждавшимся ни в какой помощи товарищам. Подхватив меч одного из убитых, Эртхиа ринулся в бой бок о бок с Дэнешем, из-за плеч которого, подобно крыльям, взметнулись два слегка изогнутых иссиня-черных клинка.
Акамие, разбуженный шумом - а уснул он только под утро, углаженный и убаюканный легкими пальцами и ласковым шепотом Айели, - выглянул в окно, гадая, какие перемены сулит внезапное вторжение.
Во дворе плясал смерч, окруженный мерцанием и вспышками разъяренных клинков, и мечи евнухов пытались и не могли достать его, а если один из них хоть на миг погружался в плещущую волну серого плаща, то путался и увязал в нем, и летел на камни, а его владелец уже валился под ноги своим товарищам, затрудняя им и без того нелегкую задачу. А чуть в стороне трое евнухов атаковали невысокого плечистого бойца, который с упоением рубил направо и налево, не давая им приблизиться к себе, но не упускал момента, чтобы стремительным выпадом уменьшить количество своих противников.
Едва Акамие успел вглядеться в пляшущий смерч, как полы плаща опали вокруг невзрачной фигуры ашананшеди, мечи спрятались в ножны за плечами, и Дэнеш, никто другой, поднял лицо и с тревогой окинул взглядом серую глыбу замка. Встретившись глазами с Акамие, он дернул за рукав своего союзника, еще вытиравшего меч об одежду поверженного врага. Тот разогнулся и тоже посмотрел наверх. Теперь Акамие узнал и его и не сразу понял, почему не узнал раньше. Это был Эртхиа, брат дорогой, только без косы. Акамие ни на миг не задался вопросом, почему Эртхиа постигло такое поношение и бесчестье. Это было все равно, и, что бы с ним ни случилось, Эртхиа оставался любимым и почитаемым братом и дорогим другом. И эти двое, самые дорогие, стояли внизу и улыбались, радуясь вместе с Акамие так внезапно нагрянувшему избавлению.
Акамие кинулся от окна и едва не сбил с ног Айели. Ничего не объясняя, он только выдохнул:
- Ну, все! - и, накинув на плечи полосатое покрывало, бросился вон из комнаты.
По лестнице он летел, не коснувшись рукой перил, и покрывало многоцветным облаком клубилось за ним. Так он и выпорхнул из дверей - прямо на шею протянувшему руки брату Эртхиа. Дэнеш стоял в стороне, сквозь сощуренные ресницы наблюдая за поднявшимся над вершинами солнцем. Но краем глаза он разглядел и счастливое лицо Акамие, по которому вчерашние слезы размазали черную и золотую краску, и наряд его: тонкие шальвары и сползшее на плиты цветное покрывало - и все; и оголенные руки без синяков или следов веревки, и что Эртхиа в восторге колотит его ладонями по спине, а ему не больно...
Дэнешу на миг показалось, что он понял. Но он успел и простить Акамие, и убедиться, что был неправ в своем подозрении, даже прежде, чем додумал до конца, будто Акамие уступил Эртхаане. Это ведь не избавило бы Акамие от расправы.
И, что важнее, в коротком взгляде, который Акамие бросил через плечо брата, не было вины и раскаяния, одна чистейшая радость и облегчение оттого, что беда миновала.
Когда братья вдоволь наобнимались и Эртхиа отер рукавом радостные слезы и на своем лице, и на лице Акамие, Дэнеш кашлянул, привлекая внимание. Теперь Эртхиа с готовностью обернулся к нему, а Акамие остался чуть поодаль, потупившись.
- Вот что, господа мои, - начал Дэнеш, обводя рукою двор, где вповалку лежал десяток тел. - Нам не следует задерживаться здесь, потому что солнце всходит и утро будет жарким, падаль быстро протухнет в такую погоду. А к вечеру будет гроза, и нам хорошо бы укрыться от ненастья. К тому же мы не знаем, куда, зачем и надолго ли увел Эртхаана собак-предателей, которые служат ему. По всему по этому - не ускорить ли нам сборы? Поспешим покинуть это место, а когда гроза вынудит нас прервать путь, остановимся и обсудим наши обстоятельства и намерения. Теперь я осмотрю лошадей, какие пойдут под седлом, какие - под вьюком, но мы заберем всех, чтобы не оставлять без опеки. Благородный Эртхиа не мог бы осмотреть кухню и кладовые, чтобы обеспечить нас припасами? В то время как слуга, что выглядывает из-за завесы на окне, лучше бы собрал необходимое для своего господина и помог ему переодеться в более подходящую его сану одежду.
Акамие смутился и сказал со сдерживаемой досадой:
- Другой здесь не найдешь, разве что в покоях Эртхааны, я же молю Судьбу избавить меня от этого.
- Разве в его сундуках не найдется ненадеванной одежды? - подсказал Эртхиа.
- Брат, меня будет всю жизнь мутить от запаха галийи, если я еще хоть раз вдохну ее от рубашки, принадлежащей Эртхаане. Что за беда? - добавил он уже с обидой, не глядя даже в ту сторону, где стоял Дэнеш. - Отсюда я готов уехать хоть и вовсе без одежды.
- И то правда, - успокоил Дэнеша Эртхиа, - Акамие - всадник хоть куда, а для того, чтобы люди нам вслед не оборачивались, придется тебе, брат, накинуть покрывало...
- Не привыкать! - бросил в сторону Акамие и пошел в замок. Эртхиа, вздохнув от огорчения, последовал за ним - искать кухню и кладовые.
Дэнеш вернулся к воротам, забрал метательные ножи, положившие конец перебранке евнухов с Эртхиа, и направился на конюшню - взнуздать и оседлать десяток лошадей. Он был задумчив: Акамие услышал упрек в его словах, и Дэнеш, припомнив, тоже его услышал и сожалел об этом.
Вскоре Эртхиа и Дэнеш устраивали на спинах ладных кормленых хайриши переметные сумы с припасами и оружием, собранным у мертвых (Дэнеш сказал: "Клинок без хозяина - смерть без присмотра"), закрепляли налучи и полные колчаны у передних лук седел, Эртхиа деловито сунул еще по пучку стрел за голенища, на что Дэнеш повел бровью с пониманием и уважением. Для Акамие и его слуги мужчины выбрали двух смирных кобыл, и Эртхиа с особым тщанием осмотрел их копыта и проверил подпруги.
