Энди Вейер - Марсианин
– Sehr gefährlich[41], – бормотал он, наливая в стакан жидкий кислород из баллона и быстро завинчивая крышку. Всего за несколько минут у него получилась элементарная самодельная бомба. – Sehr, sehr gefährlich.
Он выплыл из лаборатории и направился в носовую часть корабля.
Йоханссен трудилась над световым щитком, когда мимо нее в сторону ТШ проплыл Бек. Она схватила его за руку.
– Будь осторожней снаружи.
Он повернулся к ней.
– Будь осторожней с бомбой.
Она поцеловала его в шлем, потом смущенно отвернулась.
– Это было глупо. Никому не говори, что я так поступила.
– Никому не говори, что мне понравилось, – улыбнулся Бек.
Он вошел в шлюз и закрыл внутреннюю дверь. После разгерметизации отпер внешнюю дверь и заблокировал в открытом положении. Схватившись за поручень на оболочке, вылез наружу.
Йоханссен смотрела на него, пока он не скрылся из виду, затем вернулась к световому щитку. Она заранее отключила его со своей рабочей станции. Йоханссен вытащила участок кабеля и зачистила концы, а потом ей оставалось только теребить изоленту в ожидании Фогеля.
Он появился через минуту, осторожно плывя по коридору с бомбой в руках.
– Я использовал для запала один провод, – объяснил он. – Не хотел рисковать с двумя из-за искры. Слишком опасно для нас, если во время установки произойдет статический разряд.
– Как мы ее активируем? – спросила Йоханссен.
– Провод должен нагреться до высокой температуры. Короткого замыкания хватит.
– Придется убрать предохранитель, но это сработает, – сказала Йоханссен.
Она прикрутила кабель к идущему к бомбе проводу и замотала изолентой.
– Прости, но я должен идти во второй шлюз, чтобы впустить доктора Бека.
– М-м, – отозвалась Йоханссен.
Мартинез вернулся на мостик.
– У меня было несколько минут, чтобы проверить реакторную на готовность к аэроторможению. Все в порядке, отсек загерметизирован.
– Отличная мысль, – кивнула Льюис. – Готовь корректировку положения.
– Вас понял, капитан, – сказал Мартинез, подплывая к своему креслу.
– ТШ открыт и заблокирован, – раздался голос Бека. – Начинаю двигаться по оболочке.
– Принято, – отозвалась Льюис.
– Эти расчеты такие идиотские, – пожаловался Мартинез. – Приходится делать все задом наперед! ТШ расположен спереди, поэтому источник тяги окажется прямо напротив наших двигателей. Программа не думала, что это возможно. Я задам ей движение в сторону Марка.
– Не спеши и сделай все как надо, – ответила Льюис. – И не запускай, пока я не скажу. Мы не станем поворачивать корабль, пока Бек находится снаружи.
– Вас понял, – сказал он. И через секунду добавил: – Корректировка готова.
– Жди, – велела Льюис.
Вновь облачившись в скафандр, Фогель разгерметизировал шлюз № 2 и открыл внешнюю дверь.
– Давно пора, – заметил Бек, забираясь внутрь.
– Прости за задержку, – ответил Фогель. – Я должен был сделать бомбу.
– Странный сегодня денек, – сказал Бек. – Капитан, мы с Фогелем на позиции.
– Принято, – ответила Льюис. – Прижмитесь к передней стене шлюза. Четыре секунды будет около одного «же». Обязательно пристегнитесь.
– Принято, – сказал Бек, пристегивая страховку. Мужчины прижались к стене.
– Ладно, Мартинез, – сказала Льюис, – нацель нас в нужную сторону.
– Вас понял, – отозвался Мартинез, запуская корректировку положения.
На мостик заплыла Йоханссен. Комната повернулась, и она схватилась за поручень.
– Бомба готова, предохранитель заблокирован, – доложила она. – Я могу взорвать ее, удаленно включив сорок первый световой щиток.
– Загерметизируй мостик и возвращайся на свое место, – приказала Льюис.
– Вас поняла, – ответила Йоханссен.
Выдвинув аварийную переборку, она закрыла вход на мостик: несколько поворотов рукояти – и дело сделано. Йоханссен вернулась к своему креслу и провела быструю проверку.
– Поднимаю давление на мостике до одной целой трех сотых атмосферы… Давление держится. Герметичность хорошая.
– Принято, – сказала Льюис. – Время до перехвата?
– Двадцать восемь секунд, – ответила Йоханссен.
– Черт, едва успели, – сказал Мартинез.
– Готова, Йоханссен? – спросила Льюис.
– Да, – кивнула Йоханссен. – Осталось только нажать кнопку.
– Мартинез, какой у нас угол?
– Идеальный, капитан, – сообщил Мартинез.
– Пристегнуться, – приказала Льюис.
Все трое затянули ремни на креслах.
– Двадцать секунд, – доложила Йоханссен.
Тедди занял свое место.
– Что происходит?
– Через пятнадцать секунд они взорвут ТШ, – сообщил Венкат. – Где ты был?
– Говорил по телефону с президентом, – ответил Тедди. – Думаешь, это сработает?
– Понятия не имею, – сказал Венкат. – Никогда в жизни не чувствовал себя настолько беспомощным.
– Если тебе от этого станет легче, ты такой не один, – отозвался Тедди.
По ту сторону стекла нервно расхаживал Митч.
– …пять… четыре… три… – считала Йоханссен.
– Приготовиться к ускорению, – сказала Льюис.
– …два… один… – продолжила Йоханссен. – Включаю сорок первый осветительный щиток.
И нажала кнопку ввода.
Ток, питающий систему внутреннего освещения корабля, потек сквозь тонкий оголенный провод в бомбе Фогеля, быстро нагрев его до температуры воспламенения сахара. На Земле сахар пошипел бы и погас, но в контейнере с чистым кислородом вспыхнул пожар. Не прошло и одной сотой миллисекунды, как давление сгорания взорвало контейнер и разнесло дверь шлюза.
Находившийся в «Гермесе» воздух хлынул в открытый ТШ, толкая «Гермес» в противоположном направлении.
Фогеля и Бека прижало к стене в шлюзе № 2. Льюис, Мартинез и Йоханссен переждали ускорение в своих креслах. Сила была неопасной. На самом деле она не превосходила поверхностное притяжение Земли, однако ее действие было нестабильным и отрывистым.
Четыре секунды спустя тряска прекратилась, и на корабле снова воцарилась невесомость.
– Реакторная по-прежнему герметична, – доложил Мартинез.
– Переборка мостика держится, – сказала Йоханссен.
– Повреждения? – спросил Мартинез.
– Пока не уверена, – ответила Йоханссен. – Я нацелила четвертую внешнюю камеру на нос. Никаких проблем с оболочкой возле ТШ не вижу.
– Это подождет, – сказала Льюис. – Каковы наша относительная скорость и расстояние до МВА?
Йоханссен застучала по клавиатуре.
