Юрий Брайдер - Щепки плахи, осколки секиры
– Как раз и нет! – заступилась за своего дружка Лилечка. – Он, бабуся, знаешь какой умный! Тысячу книжек прочел. И все языки знает.
– Не может быть! – удивилась бабушка, – И тарабарщину тутошнюю тоже?
– А как же! – Лилечка ободряюще погладила Цыпфа по голове. – Испытай, ежели не веришь.
– Пусть тогда скажет этим сучкам черномазым, чтобы не валялись задницей кверху, а бежали в горницу угощение гостям дорогим подавать.
Задача была несложная, и Лева Цыпф постарался лицом в грязь не ударить, но его энергичная команда возымела действие только после того, как по совету Анны Петровны он добавил, что обращается к коленопреклоненной челяди от лица их милостивой и милосердной госпожи.
Вновь ударили барабаны, празднично разодетая публика, окружавшая дом королевы, пустилась в пляску, а прислуга поволокла в трапезную глиняные кувшины с бормотухой и кислым молоком, деревянные подносы с горячими закусками, корзины с фруктами и стопки свежих лепешек.
Бабушка, обняв Лилечку и Цыпфа за плечи, провела их под своды своего сумрачного и прохладного жилища, где трогательные салфеточки, фарфоровые слоники и ширпотребовский хрусталь соседствовали с парадными щитами, ритуальными масками и звериными шкурами.
Глинобитный пол был сплошь устлан коврами – и кастильскими, тонкой мавританской работы, и местными, грубыми, зато необычайно пестрыми, и войлочными татарскими паласами. Но жемчужиной этой коллекции было жаккардовое изделие Талашевской текстильной фабрики. Этот ковер, некогда украшавший тамошний Дом культуры, носил название «Дружба народов». На нем были изображены три женщины разного цвета кожи – белая, черная и желтая. Соединив руки, они вздымали над собой голубя мира, больше похожего на рахитичную курицу.
Самые почетные места располагались вокруг этого самого сомнительного, голубя. Анна Петровна, кряхтя, присела первой и похлопала рукой по ковру, приглашая гостей последовать ее примеру.
– Уж не обессудьте, – сказала она при этом. – Стульев не держим. Привыкайте.
– Бабуся, ты меня за кого-то другого принимаешь, – сказала Лилечка не без бахвальства. – Ты про неудобства говоришь, а я к кошмарным бедам давно привыкла. Меня, между прочим, и на кол сажали, и на горячей сковороде плясать заставляли, и в райской речке топили, и в ад кромешный затаскивали.
– Бедненькая ты моя, кровинушка ты моя единственная, дите неразумное! – запричитала бабушка. – Да кто же это посмел так над тобой изгаляться? Ты мне только словечко шепни, я на него своих сатаноидов черных напущу! И дня не пройдет, как его поганая шкура на нашем заборе сушиться будет!
– Верю, бабуся, – кивнула Лилечка, косясь на приготовленное угощение. – Но об этом чуть позже. Зачем аппетит портить?
– А ведь и верно, – спохватилась бабушка и взмахнула костяной дубинкой, которую украшал пышный султан из человеческих волос. – Вы, чай, голодные. Как говорится, начнем, благословясь.
Все участники пира, до сих пор находящиеся на ногах, присели и стали хватать первое, что подворачивалось им под руки. Предпочтение отдавалось сосудам для хранения жидкости. Сразу запахло худо сваренной и плохо очищенной сивухой.
– Ешьте, детки, – Анна Петровна стала подтягивать к себе подносы и корзины. – Сил набирайтесь. Мяска хотите?
– Не отказался бы. – Лева сглотнул слюну и раскрыл свой перочинный нож. – Это свинина или говядина?
– Еще лучше! – похвалилась гостеприимная хозяйка. – Молодая мартышка. Тебе ребрышко или лапку?
Лилечка, заметив, что Лева впал в некоторое замешательство, немедленно пришла ему на помощь.
– Мы этого мяса так недавно наелись, что даже глядеть на него не можем. Вот рыбки бы с удовольствием попробовали. Вон там что, рыбка?
– Почти. А на самом деле молодые крокодильчики. Минтаю не уступят. Филе нежное и костей почти нет.
– С тобой, бабуся, все ясно, – констатировала Лилечка. – Мартышки, крокодильчики… А змей или скорпионов сегодня в меню нет?
– Вот чего нет, того нет, – призналась бабушка. – Из насекомых одна саранча имеется. Сама, между прочим, вялила.
– Саранчой нас не удивишь. В Отчине саранчой собак кормят. Ты бы нас, бабуся, чем-нибудь людским угостила. Вспомни, какой ты борщ умела готовить. А кашу гречневую! А пироги с капустой!
– Я бы сготовила. Если бы вы капусту, свеклу и гречку с собой принесли, – обиделась Анна Петровна. – Не угодишь на вас… Тут, между прочим, огородов нет. И никакого скота домашнего, кроме коров. А их есть не полагается. Вот и приходится всякими гадами питаться. Хорошо еще, если корешок какой-нибудь откопаешь… Нечего вам здесь кочевряжиться. Ешьте, что дают.
В конце концов порядочно проголодавшаяся Лилечка остановила свой выбор на лепешках с диким медом, печенных в золе бананах и черепаховом мясе, тушенном прямо в панцире. Цыпф кроме этого отдал должное сырам, круглым и твердым, как булыжник, и какому-то странному кушанью, с вида похожему на манную крупу. По его словам, это была та самая «манна небесная», которой в Синайской пустыне питались сыны Израилевы.
– Запивать чем будете? – поинтересовалась заботливая бабушка. – Только сразу предупреждаю, бормотухи я вам не дам, и не просите даже. Я в нее для забористости помет летучих мышей добавляю и ягоды дурника. Арапам от этого одна только польза, а деликатный человек и здоровья может лишиться. Вы лучше молочка попейте.
– Ой, бабуся, обрыдло уже это молоко, – скривилась Лилечка.
– Тогда я вас чем-то другим угощу, – оживилась Анна Петровна. – Специально для этого случая берегла.
Из отдельного кувшинчика она разлила по глиняным плошкам что-то черное и густое, как нефть.
– Что это такое? – Лилечка с подозрением глянула на странный напиток.
– Попробуй, сама догадаешься, – лукаво усмехнулась бабушка.
– А не отравлюсь?
– Ты что, милая, бабушке своей не доверяешь? Пей, пей, потом спасибо скажешь!
– Тьфу, ну и гадость! – Лилечка с трудом удержалась, чтобы не выплеснуть содержимое плошки прямо на ковер. – Ты что, полынь пополам с навозом заварила?
– Дурочка, это же кофе! – принялась успокаивать ее Анна Петровна. – Причем натуральный. Уж я-то его в свое время вдоволь попила. Килограмм зерен шесть рублей стоил. Да и то по большому блату. Я эти зерна сама жарила, а потом молола. А недавно гляжу, кустик растет и точно такие же зерна на нем, только чуть помельче. Понюхала – запах вроде бы похожий. Вот и пью сейчас каждый день кофе за завтраком, как барыня какая-нибудь.
– Бабуся, да его же пить просто невозможно! Прямо желчь змеиная!
– Что ты понимаешь, дите неразумное! Его турецкие султаны и английские лорды пили! А если тебе горько, так с медом попробуй.
