Раду Hор - Путь к звездам
— А почему же три? Одного не было достаточно? — удивился инженер Чернат.
— Для наших планов, ни в коем случае! Одна из ракет увезет на Землю товарищей Бутару, Прекупа, Черната, Анну Григораш, Сабину Турку и Динкэ. А две другие будут нам необходимы для нас, приехавших с Гепты, и для товарищей Добре и Скарлата… для второго путешествия на астероиде, которое мы совершим вместе с ними в продолжение этого года.
Признания старого биолога
— Как? Что вы сказали?
Матей, совершенно ошеломленный, переводил глаза с одного на другого и, наконец, воскликнул:
— Товарищ Добре… товарищ профессор… — Вы приняли это решение? Когда? Ведь вы же не сказали мне ни слова!
На этот раз удивление было написано на липе Аруниана:
— Я ничего не понимаю… я получил радиофоническое сообщение, в котором шла речь о членах экспедиции, которые желают остаться еще на год на астероиде. У нас просили инструменты, все исследовательское оборудование, различные материалы…
Андрей Прекуп широко открыл глаза и несколько раз тряхнул головой, как человек, который не может проснуться и избавиться от галлюцинации.
— Это невозможно! О какой передаче вы говорите? Я никогда ничего подобного не передавал!
Все взгляды устремились на Добре и Скарлата.
Аруниан хотел, было, что-то сказать, но вдруг остановился и широко улыбнулся. Он один начал понимать, в чем дело.
Старик-биолог стоял с упорно устремленным в пол взором. От смущения вся кровь бросилась ему в голову. Скарлат же делал вид, что все это его совершенно не касается, стараясь таким образом скрыть свои переживания.
Глядя в упор на Добре, руководитель экспедиции прямо обратился к нему:
— Скажите, вы не думаете, что следовало бы сообщить и мне, кто был автором этой таинственной передачи?
— Пришло время перейти к полным признаниям, — начал Добре, — от моего имени и от имени моего… «сообщника», который помогал мне, от имени профессора Скарлата.
Признаюсь, я сам передал радиограмму… Выслушай меня, Матей. Я подозреваю, что сперва ты меня можешь не понять, и в особенности боюсь, что ты не одобришь меня. Но мое решение принято. Ты прекрасно знаешь, что часть документального материала, собранного с таким трудом, была утрачена. Многие растения, вывезенные с Венеры, я выбросил своими руками, чтобы «Чайка» могла преодолеть атмосферную преграду этой планеты. Те, которые мы привезли с планеты Марса, погибли во время столкновения с кометой. Были утрачены географические, геологические и физические материалы. Кроме того, я только теперь отдал себе отчет, сколько было упущено из виду в наших исследованиях. Поэтому я еще давно решил не оставлять астероида. Товарищ Скарлат, которым руководят научные соображения того же характера, заявил, что он согласен меня сопровождать. Подумай, Матей, еще столько вопросов должно быть разрешено. Я попытаюсь тебе все разъяснить. Ты должен вернуться, передать собранный нами материал, принять участие во всех встречах, которые состоятся с целью обсуждения и интерпретации наших открытий. Я передам тебе, кроме семян и различных препаратов, напечатанные мною за последнее время труды.
И еще одно важное задание: разъясни ты, пожалуйста, подробно моей жене, почему я остался. Скажи, чтобы она не волновалась, что… при каждом более прохладном дуновении ветра я буду надевать меховую шапку и теплый шарф. Иначе, возможно, что я вдруг неожиданно встречусь с ней где-нибудь на Венере или на Марсе, в столице марсиан, в доме Ми-Соль-Си.
— Ага, так вот секрет бесконечных микролент, которые ты все регистрировал.
— …И скажи ей, что мой большой труд, труд всей моей жизни, будет готов лишь в конце этого второго путешествия. Это будет пространный тратат о «Способности форм жизни к космической адаптации», который поможет нам постичь многое, — и не только в связи с живыми существами других планет, но и с жизнью на Земле. Я уверен, что она поймет меня, Матей, как поймешь и ты, я это вижу.
Поверь мне, Матей, я не могу еще покинуть астероида. Я знаю, о чем ты хочешь меня спросить: отчего я держал все это в секрете от тебя? Я тебе сейчас объясню. Передача на Гепту была сделана мною, тайком от тебя, потому, что это был неподходящий момент — говорить о втором путешествии, когда мы не были уверены в исходе первого, в нашей судьбе.
Пока старик-ученый говорил, лицо Бутару мало-помалу прояснилось.
— Да, теперь я понимаю, — все очень ясно! — сказал он улыбаясь. — И хотя вы не сочли нужным сообщить мне о своих планах, я лично могу только приветствовать эту идею, достойную истинных деятелей науки. И должен сознаться… что я вам завидую во многих отношениях.
— Это прямо невероятно, — раздался откуда-то из угла басистый голос лаборанта Динкэ. — Чтобы никто другой, а именно профессор Скарлат выразил желание остаться на Копернике! Я помню, как при нашем приземлении…
Но Добре прервал его:
— Товарищ Скарлат отлично знает, что ему надо делать. И это вполне естественно, что он желает продолжать путешествие со мной. Разве нельзя человеку переменить свои мнения за такую, как наша, экспедицию, которая внесла столько нового в нашу жизнь?
Скарлат сделал шаг вперед и, спокойно глядя на группу исследователей, сказал:
— Вас удивляет мое решение? У вас нет никакого основания этому удивляться. И именно потому, что я полностью отдал себе отчет в гигантском значении нашей межпланетной экспедиции, я не хочу закончить ее прежде, чем я не выясню, вопросов, которые я начал исследовать.
Аурелиан Добре подошел к Скарлату и дружески положил ему руку на плечо.
— Вот человек, с которым мы великолепно друг друга понимаем… к пущей пользе науки.
* * *Чернат вел ракету. Матей уже видел в подзорную трубу космодром, на котором волновались сотни тысяч людей, ожидавших астронавтов, чтобы устроить им триумфальную встречу.
— Еще три минуты, и мы приземлимся на Земле, — возвестил инженер Чернат,
В радиоприемнике вдруг послышался с астероида веселый голос Добре:
— Поздравляю, Матей! Я только что узнал, что тебя избрали председателем Клужского Института аэронавтики, созданного за эти последние месяцы. Мы все прекрасно знаем, что ты заслуживаешь эту честь!
В это время Анна подошла к Матею и нежно положила голову к нему на плечо. Он обнял ее и привлек к себе. Они совершенно забыли, что они не одни и что Аурелиан Добре, лукаво улыбаясь, следит за ними в телевизор.
И вдруг, неожиданно, он захлопал в ладоши.
— Браво, браво, еще раз! Поздравляю! Это для меня истинная радость видеть, что наша экспедиция дала и результаты, непредвиденные… в первоначальном плане!
