Рэй Брэдбери - Сборник 16 Сборник сборников
— Ладно, ладно, не кипятись. Просто я думал…
Смит поднялся на ноги.
— «Думал»! Ты думал! То-то у тебя рожу перекосило! Хочешь, чтобы его укокошили? Да ты весь почернел от зависти! Слушай, что я тебе скажу. — Смит яростно махнул рукой. — Вали отсюда! Впредь твое место — там, где нас нет! Хорош трендеть! Убирайся к черту!
Жирное лицо Мелтера сделалось красным, как итальянское вино. Он сжал винтовку. У него чесались руки.
— Это — насмешка, — хрипло, через силу выдавил он. — Насмешка над нами, что он еще топчет землю. Насмешка, что он жив, а мы умираем. Уж не предлагаешь ли ты мне его полюбить? Ха! Он и меня переживет, что ж теперь, целоваться с ним? Не дождешься!
Мелтер удалялся коротким, неровным шагом: негнущаяся, но подрагивающая спина, тонкая, как шомпол, шея, сжатые кулаки.
Смит провожал его взглядом. И кто меня за язык тянул, сокрушался он. Зачем только я его отшил? Теперь он, как пить дать, заложит нас капитану, а тот отправит Джонни на комиссию, в дурдом. А оттуда, чего доброго, его отошлют назад, в Штаты, и я потеряю лучшего друга. Господи, Смит, ты просто баран. Чтоб тебе челюсть свело!
Джонни просыпался, потирая глаза натруженными кулаками деревенского парня и одновременно нащупывая языком — там, где мог достать, — шоколадные крошки, прилипшие к подбородку.
Они вместе, Джонни Куайр и рядовой Смит, начали подъем на следующую высоту. Джонни, как всегда, прокладывал путь, отплясывая свой немыслимый танец, а Смит с осторожностью и без всякого воодушевления замыкал шествие; он опасался там, где Джонни и не думал бояться, был осмотрителен, когда Джонни шел напролом, стонал, когда Джонни хохотал под вражеским огнем…
— Джонни!
Это было неизбежно. Когда Смит почувствовал, как пуля впилась ему в правый бок, повыше бедра, и боль застучала, забилась, запрыгала по всему телу под воздействием страшной силы, а кровь пульсирующими толчками заструилась сквозь неожиданно онемевшие, скользкие пальцы и ударила в нос кошмарным химическим запахом, тогда он понял, что это — неизбежность. Он снова прокричал что было мочи:
— Джонни!
Джонни остановился. Он бегом вернулся назад, широко улыбаясь, но при виде лежащего Смита, который отдавал земле свою кровь, улыбка сошла с его лица.
— Эй, рядовой Смит, в чем дело? — встревожился он.
— Я… я прикинулся раненым, — выдавил опирающийся на локоть Смит, не поднимая глаз и хватая ртом воздух. — Ты… иди вперед, Джонни, я уж как-нибудь.
Джонни стал похож на ребенка, которому велели встать в угол.
— Эй. Так нечестно. Что ж ты не сказал? Я бы тоже прикинулся раненым. А так я вырвусь слишком далеко вперед, и ты меня не догонишь.
Смит натужно улыбнулся, превозмогая боль; из раны хлестала кровь.
— Ты и так всегда впереди, Джонни. Мне до тебя далеко.
Это было чересчур тонко для Джонни, который насупился и смущенно заявил:
— Я думал, ты мне друг, Смит.
— А как же? Конечно, я твой друг, Джонни, это так. — Смит закашлялся. — Честно. Но ты пойми: я вдруг устал. Раз — и выдохся, с кем не бывает. Потом объясню. Короче, я решил прикинуться раненым.
Джонни повеселел и опустился на корточки:
— И я с тобой.
— Еще чего! — Смит попытался подняться, но боль зажала его в горячие, крепкие тиски, и он с полминуты молчал. — Ты, вот что… Не суй свой нос… Доберись до Рима, черт тебя возьми!
Джонни недоумевал:
— Ты со мной не играешь… в раненых?
— Дьявольщина! — закричал Смит, а предметы вокруг становились все темнее и темнее.
Ни слова не говоря, Джонни прирос к месту, долговязый, притихший, с потерянным видом: человек, с которым они дружили с самого первого дня в армии, с тех пор как отплыли из нью-йоркской гавани, его лучший друг, с которым он прошел Африку, сицилийские горы, Италию, — этот человек разлегся на земле и велит ему идти дальше в одиночку.
Сквозь черную паутину, затянувшую его сознание, Смит угадал эти мысли. Боль какой-то зловещей бритвой вспарывала его с головы до пят. Он ранен, и Джонни должен идти дальше один.
Кто растолкует этому бедолаге, чтобы он не подходил близко к трупам, потому что так не играют? Кто, если не Смит, скажет ему доброе слово, чтобы сохранить в неприкосновенности его блаженные иллюзии; кто заверит его, что раны — это понарошку, а кровь — особый кетчуп, который достают из вещмешка солдаты, когда хотят получить передышку? Кто сумеет замять скандал после неожиданных выходок Джонни, как было в Тунисе, когда Джонни спросил у командира:
— А мне полагается бутылка кетчупа, сэр?
— Кетчупа… кетчупа?
— Так точно, сэр. На тот случай, если я надумаю стать раненым, сэр.
Кто, как не Смит, тогда вмешался и объяснил командиру:
— Понимаете, сэр, Джонни хочет знать, положено ли ему иметь при себе плазму крови от Красного Креста, сэр. На случай переливания крови, сэр.
— Вот как? Он это имеет в виду? Нет, вам ничего не полагается. В медсанбате всегда есть кровь. Ее используют по мере надобности.
Кто теперь будет выгораживать Джонни, если случится подобная история? Или вот еще было дело, когда Джонни задал вопрос старшему офицеру:
— Если я прикинусь убитым, сэр, сколько времени мне так лежать, пока не будет команды, сэр?
Кто растолкует офицеру, что Джонни, мол, шутит, сэр, просто у него такой юмор, ха-ха, а вообще он совсем не дебил. «Кто теперь будет это делать?» — думал Смит.
К ним кто-то приближался. Даже сквозь отупляющую боль и грохот боя Смит распознал неуклюжие, тяжелые шаги Мелтера.
Голос Мелтера доносился из сгущающейся тьмы:
— А, это ты, Джонни. Кто тут валяется? Ага… — Мелтер заржал; Джонни тоже посмеялся, за компанию.
«Ох, Джонни, как же ты можешь смеяться? Если бы ты только знал, парень…»
— Так-так. Смит, собственной персоной. Убит?
Джонни с увлечением пояснил:
— Нет, что ты, просто прикинулся раненым.
— Прикинулся? — повторил Мелтер.
Смит не мог его видеть, зато хорошо расслышал коварные нотки в его тоне.
— Прикинулся, значит? Делает вид, что ранен. Вот как. Хм.
Смит с усилием открыл глаза, но не сумел произнести ни слова; он только моргал, следя за Мелтером. Мелтер сплюнул на землю.
— Можешь говорить, Смит? Нет? Ладно. — Мелтер быстро огляделся по сторонам, удовлетворенно кивнул и взял Джонни за плечо. — Иди сюда, Джонни. Хочу задать тебе пару вопросов.
— Валяй, рядовой Мелтер.
Мелтер похлопал Джонни по руке, жарко блеснув глазами.
— Я слышал, ты лихой парень, умеешь уходить от пуль.
— Так точно. Лучше всех в армии. У Смита тоже получается. Он, конечно, малость тормозит, но я его научу.
Мелтер спросил:
— А меня научишь, Джонни?
Джонни ответил:
— А ты разве не умеешь?
