Вадим Панов - Царь горы
— Заткнись!
— А ты, Яна, в этом случае поедешь убивать Адриано и Джакомо. Чтобы не случилось ненужной междоусобицы.
— Пабло, ты заходишь слишком далеко, — тихо произнес Кортес.
— Я говорю что думаю. Что вижу. И нет моей вины в том, что вам неприятна правда. — Кардинал Робене высокомерно посмотрел на наемника. — Честно говоря, я восхищаюсь Сантьягой. Большинство его интриг достигают цели даже при смене исполнителей. Кто бы ни победил, нав получит то, что хочет. Колеса вертятся. Их не остановить. Случись что — поезд просто переедет ставших ненужными исполнителей и проследует дальше. К станции, на которую указал Сантьяга.
Захар хотел что-то сказать, но не смог найти подходящих слов. Отвернулся. Наемники тоже молчали.
— А самое главное, — негромко продолжил Робене, — что все разговоры о возрождении Масан, которыми тешат свое самолюбие и Александр, и Густав, — полный бред. Они уже показали, что из себя представляют. ЧТО значит для них власть. Кто бы ни основал династию, он станет игрушкой в руках Сантьяги. Будет сытый мир. Будут законы, устраивающие Тайный Город. Будут те, кому они не по нутру, и охота за ними. Не будет прежней Масан. Сотни лет Сантьяга заставлял нас воевать и добился своего — вампиры устали от крови.
— Тогда почему ты хочешь нам помочь? — едва слышно спросил Треми.
— Потому что Геттисберг уже был, и полковника Харриса с почестями похоронили в фамильном склепе. А командовал церемонией лейтенант с перебинтованной рукой. Прошлого не вернуть, мы слишком изменились, чтобы продолжать в прежнем духе. И чем раньше мы это поймем, тем больше шансов у нас останется. — Робене отвернулся. — Вот почему.
— Ты скажешь, где Клаудия?
— Я расскажу вам все о поместье Луминара, — после короткой паузы ответил Пабло. — Как охраняется, кем, когда меняются посты, какие заклинания. Я скажу вам, когда уедет Густав, дам вам план внутренних помещений и укажу, где прячут Клаудию. Вы будете знать все. Вам останется только пойти и вытащить девчонку.
— А что взамен? — уточнил Кортес. Робене перевел взгляд на Захара.
Глава 7
Москва, улица Русаковская
18 декабря, суббота, 01.50
— Слышь, Петля, а чего мы вокруг поехали? До Щелчка по кольцевой мотали, а теперь обратно сюда. Чего сразу на три вокзала не рванули, если банк тама прячется?
— Чудила ты, Забор, — осклабился уйбуй. — Даже Гвоздю понятно, что конспирацию надо делать.
— Хоть сейчас! — выдал упомянутый боец.
— Какую еще конспирацию? — не понял Забор. — Как было у этого, у Штирлица?
— Можно, как было у Штирлица, — подумав, кивнул Петля.
— А я не хочу из окна падать, — буркнул Ручка.
— И не надо, — успокоил бойца уйбуй. — Если придется, мы из окна Забора выбросим.
— Я тоже не хочу, — взвился чересчур любопытный дикарь. — Я просто спросил!
— А ты не спрашивай, когда я за рулем еду, — процедил Петля. — Конспирацию мы делаем, чтобы никто на нас не подумал.
— О чем не подумал?
— Что мы банк взяли, — пояснил уйбуй. — Если бы мы сразу из Южного Форта на три вокзала поехали, то любой дурак сразу бы сказал, что наша работа.
— А так не скажет?
— А так этот дурак запутается и на нас не подумает. Типа, чего бы это нам круги нарезать, если мы торопимся?
— А мы торопимся?
— Мы конспирацию делаем.
— А-а… — Боец помолчал.
Многие слова уйбуя остались за пределами понимания Забора, но уверенность, с которой говорил Петля, показывала, что командир выбрал объездную дорогу не просто так. После короткого размышления Забор принял решение обстановку не нагнетать, о загадочной конспирации более не спрашивать, зато провентилировать другой важный вопрос:
— Слышь, Петля, банк-то хоть приличный или так, фуфел один?
— У челов так, хоть сейчас, бывает, — авторитетно поддакнул Гвоздь. — Напишут на двери: «Банк», а в подвалах одни крысы. Пройдохи, мля, хуже шасов. Как их только Спящий терпит?
— Спящий спит, — напомнил Ручка.
— Вот и я говорю: проспал, лох несчастный. Чистых монстров на нас натравил, а сам, хоть сейчас, ни при чем.
— Короче, банк нормальный, — громко перебил подчиненных Петля. — Я тама был один раз. Специально приезжал, типа, сейф себе сделать. У них тама комната есть специальная, где железных сейфов этих завались! И в каждом, наверное, денег куча. Туда много народу приходило и чего-то прятало.
— Камушки небось, — мечтательно вздохнул Забор.
— И камушки тоже, — не стал спорить уйбуй. — А еще тама рядом хранилище есть другое. Типа, самого банка.
— Озолотимся!
— Верно.
— Слышь, уйбуй, может, не будем грабить, а? — вновь заканючил Ручка.
— А что будем делать?
— Будем не грабить.
— Какая же ты дубина, боец, — проворчал Петля. — Бери вот пример с Гвоздя.
— В репу! — подал голос пузатый крепыш. — В натуре, в репу. Хоть сейчас.
— Понял, боец? Гвоздь не плачет, он забивает.
— А я?
— А ты — вонючка. Если не хочешь грабить, придумай чо-нить дельное.
— Хоть сейчас, — вновь напомнил о себе здоровяк.
— Заткнись! — велел Петля. — И ты тоже заткнись. Все заткнулись! А ты, слабак, лучше оружие проверь.
— Я не слабак! — обиделся Ручка.
— Ага, как же!
— Я чо-нить дельное придумал!
— Чо?
— Давай такие же ящики, как Копыто придумал, сколотим. Только не красные, а синие, в натуре.
Ошарашенный столь смелым предложением, уйбуй ответил не сразу:
— Зачем нам синие ящики?
— А мы на них напишем: «Конкретно Дуричам» и поставим туда же, где Копыто свои красные ящики понатыкал. И народ нам денег тоже давать станет. Только мы не станем с великим фюрером делиться. Вот.
Боец победоносно оглядел притихших приятелей. Дикари честно пытались понять предложение. Петля даже притормозил машину, перестроился в правый ряд и, утерев выступивший на лбу пот, спросил:
— Почему это не станем?
— Потому что на ящиках конкретно будет написано: «Дуричам», — объяснил Ручка, поражаясь про себя непроходимой уйбуйской тупости. — А великий фюрер — Шибзич. Значит, ему нельзя будет наши деньги брать.
— Прикольный расклад, — одобрил Гвоздь. — Хоть сейчас, в натуре.
— А кто ящики колотить будет?
— Давай копытовские перекрасим. Если быстро управимся, то он не заметит.
— Точно?
— Да он же кретин.
— Угу, — одобрительно кивнул Петля. — Все знают, что Копыто идиот. Его даже фюрер хотел повесить, только передумал почему-то.
— И вся работа — ящики с деньгами таскать, — мечтательно пробормотал Гвоздь. — Сиди себе, хоть сейчас, как этот… буржуй, как…
