Завацкая Яна - Союз летящих
Вот там тоже не было толком поверхности, очень узкая пленка атмосферы заполнена сплошь водяными парами. А дно — слишком глубоко, чтобы его воспринимать.
Сквозь водяные очки Линна любовалась извивами водорослей, словно ниоткуда растущих, странных подводных цветов, скользящими мимо радужными медузами. Гибкое тело тайри вилось вокруг стеблей, легко танцевало в воде. Одновременно Линна одним из потоков изучала древний язык Он планеты Вела, упражняясь в свободной речи; другим — напряженно создавала аранжировку к придуманной сегодня мелодии, третьим болтала с другом-тайри с Лив-Лакоса.
"А чем ты сейчас занимаешься?"
Ее сознание скакнуло на Лив-Лакос — она увидела глазами друга высокое готическое окно в цветных квадратах, зал с потолоком, почти невидимым из-за высоты, взлетающими вверх колоннами, меж которыми неуверенно ковылял олененок, пытаясь найти выход в сад. Услышала строгую торжественную музыку. Увидела картину на гигантском мольберте, художник взмахивал рукой, и холст покрывался как под невидимой кистью светящимися красками тончайших оттенков.
"Мой дом…мой замок. Картина — для людей. Скоро Карнавал Художников. Я делаю эту картину так, чтобы они поняли".
Линна уловила подтекст — люди любят проводить всяческие конкурсы, устраивать рейтинги, соревноваться, как ни глупо соревнование в искусстве. Произведения тайри не участвуют в этих состязаниях; тайри создают для людей то, что те способны понять, и эти вещи слишком прекрасны, люди чаще всего понимают это. Эта картина — подарок людям. Линна вспомнила Алейн — да ведь все, что та создавала в художественной области, было просто подарком. Не столько ее самовыражением, сколько тем, что люди способны понять… что приблизит их, еще на долю сантиметра, к Союзу Тайри в грядущем, к всеобщему Союзу.
Линна показала другу, чем занимается, и тот завистливо вздохнул.
"Пожалуй, и я поплаваю".
Линна увидела еще пейзаж над морем, и в нем — замок друга. На мирах Тайрона можно было не испытывать ни в чем стеснения. Построить себе замок? Нет ничего проще. Полное материальное всемогущество.
Линна подплыла к выходу, воспользовавшись встроенным компасом, вакуумный канал всосал ее, и она мягко скользнула наружу. Встряхнулась, создав тучу радужных брызг. Горячий ветер быстро высушил кожу, светлые длинные волосы сами улеглись на спине. Линна щелкнула браслетом, одеваясь — собственно, можно и не беспокоиться, многие тайри на кораблях не обременяли себя одеждой вообще; но Линна все еще была новенькой, все еще не привыкла к абсолютной простоте тела.
Ей и к телесным отношениям тайри было трудно привыкнуть — хотя что уж избегать чьих-то объятий при таком полном ментально-эмоциональном контакте… Что в этом меняет контакт физический? То, что на Земле называли сексом — но Линна никогда не употребляла теперь это затасканное и пошлое слово.
Она шла по зеленой виртовой аллее к астрономическому порталу, гигантские вирты вздымали узловатые корни над почвой, в ветвях пели птицы — разумные и неразумные (а грань эта, в сущности, очень тонка). На корабле Линна поняла с удивлением, что большую часть времени тайри проводили в радостном движении — плавали, летали в залах невесомости, танцевали, бегали, занимались гимнастикой и акробатикой, иногда на небольших челноках вылетали в космос, предпринимая самостоятельные экскурсии… Это не мешало одновременным напряженным занятиям наукой, изучению новых и новых областей знания; творчеству. Какая разница, сидишь ты за столом или танцуешь в невесомости — второе даже больше стимулирует творческие и мыслительные потоки. И сейчас Линна могла бы телепортировать в астропортал, но телу хотелось прогуляться по зеленой аллее, подышать воздухом, напоенным растительными флюидами, послушать птиц.
Ей встретился оранжевый житель Маарана, двухметровый, ползущий не как змея, а изгибая плоское тело вертикально над почвой. Линна не могла не остановиться и вежливо поклонилась маараниту, тот поднял голову с будто насаженными на булавки тремя глазами и ответил на поклон. Линна в который раз с бесконечным удивлением восприняла мышление этого существа — ничем не похожее на человеческое. "Альфа… ведущая конечность заставляет ждать долго. Теплое, оранжевое, нежное — пить. Жажда. Выгодная констелляция звезд. Узор на листе, расходящиеся лапки, расставание". Эмоции вообще было не разобрать, оттого змей казался безэмоциональным, механическим, как машина. Линна не была даже уверена, что мааранит хотя бы воспринял ее существование. Змей пополз дальше.
На Мааране Линна побывала недавно — тайри взяли оттуда на корабль пассажиров, желающих путешествовать дальше, некоторые грузы. Доставили на Мааран медь, золото, серебро, медицинское оборудование.
Линна еще помнила бесконечное удивление, оставленное этой планетой. Здесь была человеческая цивилизация — напомнившая былые цивилизации Южной Америки; строгая иерархия, жрецы в белых балахонах. Частые человеческие жертвоприношения великому Змею. Если бы не эти жертвоприношения — всегда стариков — жизнь здесь была бы сносной; строгая четкая организация общества, размеренный труд, развитая педагогика, никакого голода и болезней. Очень структурированная, с множеством ритуалов религия Змея, эти плоские змеи были объектами поклонения, жили в храмах, им кланялись при встрече…
Кьена взяла Линну на одно из жертвоприношений — не открывая ей тайны заранее, интереса ради; Линна шла в страхе и недоумении, как может тайри спокойно относиться к убийству человека; однако ритуал объяснил все. Из отрубленной головы жертвы внезапно выползла плоская змея. Здесь люди сами были личинками мааранитов — но не знали этого, считая, что проживают обычную человеческую жизнь. Однако люди и в самом деле были менее разумны, чем змеи — их жизнь подчинялась лишь ритуалам, они не были способны на творчество, на мысль, сколько-нибудь выходящую за пределы повседневности. Сами маараниты — зрелые особи — питались солнечным светом, не нуждались почти ни в чем материальном, кроме убежищ от непогоды, они создали уникальную философию, у них существовал аналог искусства, они очень далеко продвинулись в математике, астрофизике и кибернетике, подсоединяясь к вычислительным устройствам с помощью мозговых компов.
Что же касается человеческого общества Маарана — это были ясли, детский сад и школа. Змеи через жрецов полностью контролировали общество, заботились о том, чтобы каждый человек оставил потомство, но в регулируемых количествах; о воспитании и образовании каждого человека — ведь от этого зависел в дальнейшем умственный уровень родившегося мааранита; родившиеся змеи сохраняли полностью память о человеческом существовании, как мы — о детстве.
