Татьяна Апраксина - Мир не меч - 2
— Я бы накрыл их куполом, — сказал, поразмыслив, Страж. — Чтобы было спокойно. Но они хорошо защитились. Там слишком много Теней и Молний, чтобы этот номер прошел. Видишь... — тенник показал на бледно-голубое марево, повисшее над кольцом баррикад. — Боюсь трогать. Одна ошибка — и все лопнет. Закрывать некому будет.
— Прорыв? — переспросил Хайо, с трудом понимавший неторопливые рассуждения Стража. — Ты об этом?
— Об этом тоже. Они перестарались с защитой. Напряжение слишком сильное. Одно прикосновение...
— Значит, попробуем по-доброму, — кивнула Ярослава. — Может быть, ларчик просто откроется...
— Сама в это веришь? — покосился на нее Страж. — Ты веришь, вижу. Пробуй...
Хайо покоробило это «пробуй», это разрешение, выданное Ярославе тем, кто не имел ни малейшего права ей что-то запрещать или позволять, практически посторонним. Страж все время работал со штабом Лаана, с Хайо они едва пересекались, и с какой стати тенник вдруг распоряжается на площади? Тем более — Ярославой?
Девушка в бирюзовой блузке шла через площадь к баррикаде.
Хайо двинулся за ней, зачем-то взяв Рэни под руку, но блондинка шла слишком быстро, все время порывалась вперед, за подругой, и идти было неудобно. Так они подошли почти к самым воротам.
— Эй, за стеной! И долго вы собираетесь так сидеть? — звонким задорным голосом спросила Яра. Слышно ее было по всей площади, и за бетонные плиты звук, конечно же, проник, не мог не проникнуть. — Может, поговорим?
Внутри какое-то время молчали, потом откликнулся хриплый мужской голос:
— Поговорили уже, уходи.
— Может, покажешься? Или тебе удобно через стену? — продолжила Яра. — Давай, покажись! Я не кусаюсь!
Справа от ворот над стеной показалась лохматая голова с острыми кошачьими ушами. Зеленые раскосые глаза внимательно осмотрели депутацию, потом тенник убрался вниз и спустя пару минут вновь показался над оградой.
— И что ты скажешь? — спросил оборотень.
— Прогресс налицо, — улыбнулась Яра. — Скажу, что сидеть там вам никакого смысла нет. Вы окружены и сопротивление бесполезно, как в кино. Прорываться тоже не советую, не выйдет. Ну и сколько вы там просидите? И, главное, зачем? Тем, кто выйдет сам, я обещаю свою защиту.
Хайо приоткрыл рот в немом изумлении. Это было что-то новенькое. Если б Яра говорила от лица штаба, он бы еще понял. Но — свою? Что она вообще имеет в виду, что за две декады такого стряслось с ненаглядной, что она напоминает туго сжатую пружину, стрелу, трепещущую на тетиве в ожидании полета?
Смотритель чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Гордо задравшая курносый нос к небу Рэни, легко и свободно разговаривающая с чужими Ярослава — да что вообще делается вокруг? Откуда взялись эти вольные барышни, больше напоминающие Тэри, которой шлея попала под мантию, чем прежних перепуганных девиц?
Сейчас ситуация была в их руках, и Хайо, и Стражу, и всем прочим на площади оставалось только ждать, прикрывать обеих и надеяться, что у них получится.
Остроухий тенник, должно быть, тоже ничего не понимал, потому что вновь скрылся за стеной и появился не сразу, в компании темноволосой девчонки в алой повязке Детей Молнии. Парочка задумчиво уставилась вниз, на Ярославу. Та задрала голову и улыбалась обоим.
— Просто выпустят? — спросила девушка-тенник. — Да?
— Тех, кто сложит оружие и выйдет с поднятыми руками — да, выпустят. Обещаю.
Подошедший к Хайо Страж придушенно кашлянул. Надо понимать, ему тоже не слишком понравилась перспектива просто отпустить восвояси всю верхушку заговорщиков. Однако, сейчас говорила и решала Яра, а на стоящих за ней она не оглядывалась. Может быть, она была права. Может быть, и не стоило решать ситуацию силой; полностью побежденные и добровольно сдавшиеся бунтари — лучший урок, чем наказанные по всей строгости закона Города. Из тех, кого загнали в угол, а потом выпустили, пощадив, так просто мучеников не сделаешь...
— Нам надо подумать, — сказала девушка.
— Я подожду.
Яра сделала шаг назад, нашла взглядом подходящий обломок каменного бордюра, сдула с него пыль и присела, глядя в сторону ворот. Она была готова ждать столько, сколько потребуется. Пусть совещаются хоть до вечера; если понадобится, она будет говорить столько раз, сколько нужно. С каждым, с каждой.
Хайо так и стоял за ее спиной, не приближаясь. Их разделяла полоса отчуждения, которую было так легко пересечь — обернуться, позвать к себе улыбкой, сказать: ты мне нужен; но это было бы неправдой. Весенней бабочкой в груди трепыхалось ожидание, и сейчас нужно было смотреть вперед и немножко вверх, туда, где над нагромождением камней и плит натягивался радужный, с отливом в недобрую синеву, пузырь защиты.
Там решалась судьба Города, Яра чувствовала это всем телом, связками и сухожилиями, напряженными донельзя, сведенными болезненной судорогой. Это было важнее всего, что она знала в своей жизни. Нельзя было отвлекаться, смотреть по сторонам или тратить силы на объяснения с Хайо. Он не понимал — должен был понимать, а вот не понимал. Может быть, поймет потом.
Девушка сидела на площади, а вокруг нее звенела тишина.
Солнце неспешно ползло по небу, то и дело натыкаясь на редкие полупрозрачные тучки. Где-то в самой вышине, едва различимые, играли ласточки.
Стрела прошила ворота насквозь и ударила Ярославу в грудь. Золотоволосая не успела даже вскрикнуть, она только вскинула руки, падая назад. Всколыхнулись парусами рукава, а потом стрела вспыхнула, распалась на сотню блистающих стрел, оплела девушку непроницаемым серебристо-стальным коконом.
Страж успел только выкрикнуть острые, болезненно рвущие слух слова, только сделать шаг вперед; рванулся с места Хайо, протягивая руки — кокон опал, растворился в воздухе россыпью мелких быстро тающих снежинок, и ничего за ним не было.
Ярослава исчезла; не осталось даже пепла, не осталось ничего, ни лоскута, ни пряди волос — только пустота, только опадающие на асфальт и тут же становящиеся паром снежинки, да и те смел, швырнул в стену невесть откуда налетевший ветер.
Хайо остановился. Он поднял перед грудью обе руки, и между пальцами заплясал иссиня-белый смерч, набирающий силу.
— Смотритель, нет! Мы сдаемся! — закричала сверху девчонка в алой повязке. — Это ошибка! Ошибка!!!
Рэни взглянула на нее, потом на замершего воплощением гнева и воздаяния Хайо, уже готового отпустить с ладоней смерч. Запретное оружие, знала она. Внутри не останется никого живого.
Хайо был прав — но его нужно было остановить.
Рэни посмотрела на Стража, но тот отшатнулся, развернулся к своим, жестом приказывая им упасть на землю, и девушка поняла, что осталась одна — против разгневанного не слышащего ничего Смотрителя, против тех, кто притаился за стеной.
