Владимир Колышкин - Троянский конь
Глокенхаммер высморкался и почти взял себя в руки.
- Кто такой Богз Даймонд? - вдруг спросил он.
- Ведущий популярного реалити-шоу. - Не сразу врубился Илар неожиданному повороту. - Такой смазливый, довольно еще молодой...
- Ну и как он вам?
- Меня, вообще-то, подобные передачи не интересуют. Но, насколько я понял, по-моему, нахальный тип. Чудовищный эгоцентрик.
- Я так и думал. Последнее время она смотрела только передачи с его участием. Как и её подруга. Утром, днем, вечером. Не понимаю, что они в нем находят?
"Наверное, потому, что его лингам отлично подходит к их йони, в этом все дело, - подумал Илар. И еще он подумал, что Глокенхаммер из тех людей, которые если уж влюбляются, то не просто любят, а боготворят.
После его припадка разговорчивости наступила страшная тишина. Илару пришла в голову мысль, что никакие загадки истории, подернутые пылью забвения, не стоят одной человеческой трагедии, происходящей в данный момент времени. И уже смешным и никчемным казалось нелепое его предположение о мальчике, которое, конечно же, родилось по ассоциациям.
Глядя на разбитого горем старика, на его умную голову с белесыми, зачесанными назад волосами, где череп сквозил бледно-розовой замшей, в душе пилота произошла та алхимическая реакция, та метаморфоза сознания, когда безразличие превращается в какое-то сильное чувство - любовь, ненависть... Это как последняя капля крови, которая переполняет Чашу Грааля.
Невероятное напряжение чувств, одолевавшее его последнее время, нашло выход. Он решил, что вот ради этого одного, практически чужого человека, а не ради отца родного и не ради всего человечества - причем здесь человечество! - ради него, такого несчастного, - он, старший техник-пилот Илар Кирке, СОВЕРШИТ АКЦИЮ.
Бессовестно испытывая степень тайного терпения старика, пилот перешел к делу:
- Я, собственно, и пришел к вам, с просьбой продолжить... Вступить в контакт со строителями, в тот момент, когда они...
- Как вы себе это представляете? - ученый, казалось, оживился.
- Ну, как-нибудь привлечь их внимание. Может, быть световые сигналы...
Но оживление быстро угасло:
- Я не уполномочен принимать такие решения. Контакты с высшими силами - не наша епархия. Это компетенция Всеправительства. То же касается дальнейшей судьбы найденного младенца... Со своей стороны мы послали сообщение, теперь надо ждать их реакции. Потом это все будет согласовываться с Попечителями...
- Кстати, о кваках... - Илар решился сделать пробный заброс. - Как бы вы поступили, если бы имели возможность одним ударом сбросить их гегемонию?
- Я не фантазер и не революционер, я ученый.
- И все-таки?
- Ну, глупость ведь! Как можно детской рукой уничтожить несокрушимую систему?
- Каждая система, какой бы могущественной и неуязвимой она ни была, имеет свою ахиллесову пяту. Надо только найти точку сопряжения сил и ударить туда.
- Я уже сказал, я не революционер... Не пойму, к чему вы клоните... Оставьте меня, ради Бога, вы же видите, я еле держусь на ногах, какие могут быть тут удары. Меня самого сейчас хватит удар...
- Мне только нужно, чтобы вы подписали полетное задание, - и все.
Глокенхаммер молча улегся в постель и сделал вид, что полностью отрешился от раздражающей реальности.
- Сэр, значит, вы не дадите полетного задания?
Молчание.
- Спокойной ночи, сэр, - сказал старший техник-пилот и покинул начальственные апартаменты.
Илар решил действовать немедленно, пока горит огонь решимости. Он понял, что идти официальным путем бессмысленно. И не нужны ему никакие помощники-"музыканты". На ученых тоже надежды мало. Все их патриотические порывы, когда доходит до дела, быстро проходят, как колики в животе, после принятия лекарства. Он свершит все сам. Этими вот "детскими" руками. Если они такие трусы, он сделает их счастливыми насильно. Так поступают истинные революционеры!
Он шел по коридору, обдумывая возможность применения силового варианта. Считается, и не без основания, что угнать машину времени трудно, почти невозможно. Вообще, многие удивляются, как это кваки позволяют землянам пользоваться такой техникой, по сути, дают им в руки страшное оружие. Это остается загадкой психологии пришельцев. И все же при всем их либерализме, они хорошо понимали опасность овладения своими подопечными темпоральными технологиями, поэтому системы допуска, охраны, контроля были настолько строгими, что украсть машину времени, в самом деле, практически не представлялось возможным.
Однако были прецеденты. Прецедент с Еленой считался самым простым и, пожалуй, единственным в своем роде. Она угнала хроноджет в так называемых "полевых" условиях. Да еще при отсутствии на борту Контролера (почему контролер отсутствовал - это была очередная тайна кваков).
Увести хроноджет со стартовой площадки без стартовых кодов, которые находятся у начальника Поста, затея малоперспективная. К тому же второй стартовый ключ должен вставлять контролер. А это как минимум требует его присутствие на борту. Такова процедура старта. И она не может быть нарушена.
Если бы Глокенхаммер подписал полетный лист, то Мерт Стаммас без разговоров выдал бы коды старта и поставил бы в известность контролера Жака Пулена. Пришел бы вонючий Пулен со вторым ключом - и вот вы можете лететь, куда предписано...
Илар остановился, как вкопанный. Откуда-то доносились странные звуки. Неуместные какие-то звуки, во всяком случае, здесь, на станции. Играла скрипка. Старший техник-пилот прислушался - точно скрипка. Она пиликакала по-любительски, иногда довольно фальшиво. Увлекаемый мелодией Илар подошел к двери одной из кают. Это была каюта Гемборека. Плач скрипки доносился оттуда.
Илар постучал. Смычок визгливо проехался по струнам, и мелодия оборвалась. Дверь отворилась, на пороге стоял Гемборек в спортивных трусах и в футболке с надписью "Польские быки". В руках доктор держал скрипку и смычок. "Заходи", - сказал он просто.
- Я не знал, что ты еще и музыкант, - сказал Илар, проходя в комнату. И вдруг его потрясло. До него дошла двусмысленность слова "музыкант"!
- Да какой там музыкант, - отмахнулся Гемборек и упрятал скрипку в платяной шкаф. - Так, любитель, не более... Это мое хобби. Как у Шерлока Холмса.
Гемборек рассмеялся.
- Когда печаль гложет, достаю скрипку - играю. Помогает. Хорошее терапевтическое воздействие...
- Вы неплохо играете, - соврал гость.
- Хм, - сказал Гемборек. - Вы тоже так считаете?
