Василий Щепетнёв - Хроники Навь-Города
Паладин шёл по следу, стараясь не наступать на кровавые пятна. Не из брезгливости, не из осторожности — из почтения.
Поворот. Ещё поворот — и новый сюрприз. Там, где была узорчатая стена, проступила дверь. Высокая. Широкая. Роскошная. Одних изумрудов полтора ведра на отделку пошло. Или два.
Перед дверью паладин остановился. Поклонился двери — и как поклонился: истово, усердно, страстно. Поскрёбся просительно — уж как ему удалось выразить просьбу прикосновением железной перчатки к поверхности двери, и понять трудно.
В ответ — ворчание.
— Господин зовёт тебя, человек, — сказал паладин, продолжая кланяться Тому, Кто Был За Дверью.
Что ж, посмотрим, что это за господин такой.
Дверь была высока настолько, что Фомину даже в голову не пришло склонить её, голову то есть. Как всякий уроженец Марса, был он высок, потому на «Королёве» приходилось стеречься, вписываясь в проёмы. Да и каравеллу строили традиционно, стараясь в малом вместить многое. Но эта внезапно появившаяся дверь была из другой верфи, верфи, строящей роскошные яхты для гигантов.
Фомин вошёл внутрь.
Он был готов к тому, что увидел. И следы уж больно говорящие, да и все предшествующие события проявились в сознании чётко и контрастно, прогоняя таинственность и показывая, что иначе и быть не могло, начиная от гибели доктора Гэрарда и кончая развороченной грудью стюарда. Потому он не вздрогнул, не охнул, даже не побледнел (тут, правда, поди, проверь), а молча отвесил дипломатический полупоклон.
— Ты хочешь стать нашим слугой? — не спросил, констатировал Зверь, не поднимаясь с лежанки. Голос его вязкий, граммофонный опутывал Фомина, лишал воли. Как в кошмарном сне — хочется бежать, а ноги не несут. Бежать он, впрочем, не собирался, но и руки не слушаются. Тетраплегия.
— Нет, — сумел-таки выговорить он. Язык ворочался туго в отличие от мыслей.
— Быть нашим слугой — великая честь для человека. Ничего, позже поймёшь. А сейчас ты должен научиться управлять каравеллой.
— Всего-то?
— Ты ведь желаешь вернуться на Землю?
— Да.
— Глупые рабы взбунтовались. Я их наказал. — Глаза Зверя загорелись красным огнём. Не злобно, просто — световой рефлекс. Оптика-с. Куда красноречивее была запёкшаяся на морде кровь. Стюарда? Навигаторов? Хранителя Туглона?
— Ты иди, — проворчал Зверь, — иди. Работай. У тебя много работы. И если ты исполнишь её хорошо, то станешь нашим слугой. Подумай. — Зверь небрежно махнул лапой, и Фомин чуть не закричал от боли: в голову будто метеорит попал.
Но не закричал и правильно сделал — боль тут же отпустила.
Не метеорит. Информационная пуля. Он осознал это уже за порогом логова. Да ещё паладин подсказал:
— Господин даровал тебе знание?
— Давай уж выпьем на брудершафт, бесподобный паладин Ортенборг. А то как-то… режет ухо.
Понял паладин, нет, но в кают-компанию за Фоминым пошёл.
— Похоже, до конца плавания нам придётся обходиться без прислуги. — Фомин отыскал в буфете штоф аквавита, большие, пятиунциевые, бокалы и налил щедро себе и паладину. — Ну, на брудершафт, до дна!
У Фомина «до дна» получилось легко и естественно, паладин же осилил «брудершафтские сто пятьдесят» не без труда. Ничего, брат, привыкнешь.
Фомин уселся в кресло: во-первых, торопиться выполнять команду Зверя как-то рыцарю и не пристало, а во-вторых, нужно было переварить то, что Зверь вложил ему в голову. Новое знание. Которое от старого не отличишь. Впечатление, что он знал о тарках давным-давно, с первых дней жизни. Ладно, проведём смотр.
Итак, миллионы лет на Земле существует разумная раса. Не людей, нет. Зверь и ему подобные — вот кто истинные хозяева планеты.
Морфологически Звери (самоназвание — тарки) более всего напоминают медведей, но разница между Зверем и обычным медведем куда больше, нежели между человеком и мартышкой. Давным-давно появился вид медведей (поначалу ещё медведей), который охотился за добычей, гипнотизируя её, подавляя волю ментальной силой. В процессе развития и отбора способность эта развилась настолько, что мозг стал разумным, разумным по-настоящему. Тогда и возникла раса тарков. Способность перемещения в четвёртом измерении — лишь одна из граней подлинного разума. Тарки не нуждались в машинах — их цивилизация была природной, биологической. Жили они в пещерах, как поверхностных, так и глубинных. Дабы получать вкусную и полезную пищу гарантированно, тарки завели стада домашних животных. Со временем они заметили, что под влиянием ментальных полей у этих животных появились зачатки разума. Отчасти из любопытства некоторых животных решили перевести из разряда пищи в разряд слуг — обустраивать пещеры, ухаживать за стадами, наконец, просто развлекать. Особей негодных и невкусных изгоняли на поверхность — пусть живут, как могут, в поте лица добывая пропитание и страдая от непогод, лютых зверей и капризов судьбы.
Мы, то есть люди, и есть те самые животные. Цивилизация наша для тарков представляет не большую ценность — или помеху, — чем муравейник. Но ему, Фомину, выпал шанс стать муравьём излюбленным, приближённым, допущенным к приделам алтаря. Власть над обыкновенными людишками, а более того — знание, дающее способности самые необыкновенные. Умение проходить сквозь преграды. Левитировать. Путешествовать в Межмирье. Вселяться в иные тела. Жить пятьсот лет — или тысячу, насколько хватит терпения. И это лишь обёртка, кожура, цветочки. А дальше…
Странно, как он раньше не понимал, насколько жалка жизнь дикого человечка и как велико счастье служить Зверю.
Фомин тряхнул головой. Ничего, сейчас водочка мозги-то прочистит, отделит своё от дарёного. Способ старинный, проверенный. Истина, как и положено, перейдёт в спиртовую фракцию, а ложь выпадет в осадок.
Дарёному коню в жопу не смотрят только наивные троянцы. Мы-то не наивные, мы-то знаем, почём фунт лиха-235.
Постепенно спирт оказывал своё действие, отделяя вчерашнее от нынешнего, и чужеродность внедрённых тарком знаний стала очевидной. Это, конечно, не значит, что тарково знание ложно, просто оно стало не основным, не базовым, и, следовательно, могло быть подвергнуто сомнению. Ну как соврал ему Зверь? Тарки, тарки… В голове что-то вертелось, никак не желая вспомниться. Он чуть было не поддался искушению — добавить аквавита, но удержался, зная, как легко перейти зыбкую грань бытия и забытья.
Но он, похоже, действительно слышал о тарках прежде. Не сейчас, а раньше, на Земле Межпотопья.
Отчёт Гансовского! Точно! В конце двадцатого века Межпотопья пытались методом генной инженерии вывести расу разумных медведей! Эксперимент вышел из-под контроля, и его поспешили прикрыть. Кажется, были многочисленные жертвы. Кажется — потому что секретность вокруг эксперимента крепили методами драконовыми, он-то сам узнал об отчёте Гансовского совершенно случайно, благодаря знакомой — весьма близко знакомой! — девушке из Ночной стражи. Получается, наоборот, тарки — порождение людей?
