Евгений Гаркушев - Близкие миры
Бурдинова перевязали. Пуля прошла навылет, что, конечно, облегчало ситуацию. Достаточно было обработать рану антисептиком и замотать бинтом. Полковник чувствовал себя удовлетворительно, хотя рука плохо его слушалась.
Петренко тоже скоро пришел в себя. Смотрел прямо перед собой, тяжело вздыхал и явно не понимал, как он оказался в таком странном месте в такой интересной компании. Оживился он только тогда, когда издали послышался мощный рокот винтов.
Скоро на поляну опустились два огромных транспортных вертолета. Все погрузились в просторные десантные отсеки, и вертолеты поднялись в воздух, взяв курс на Наушки.
База, на которой работали специалисты ИТЭФа, не принадлежала, как можно было предположить, ракетным войскам стратегического назначения. Хотя подпространственные торпеды и выполняли сходную с ракетами функцию, смысла совмещать ударные силы не было. У ракетчиков – свои задачи, у разработчиков и производителей торпед – свои.
Аппаратура размещалась в глубоких подземных бункерах, обустроенных на лесистом участке. Благо подпространственным торпедам не нужно было люков для выхода на расчетную дистанцию. Торпеда исчезала в одном месте и появлялась в другом. А какими путями она туда перемещалась, знали только несколько операторов. Да и то не наверняка.
Здесь же дислоцировался мотопехотный полк. Впрочем, он только числился мотопехотным, на самом же деле был едва ли не наполовину сформирован из бойцов спецназа и лучших десантников ВДВ. С юга, в нескольких километрах от базы, направление прикрывал танковый батальон? Лишнее внимание к оружию, разработанному ИТЭФом, старались не привлекать. Бункеры у военных проходили как долговременные заглубленные склады с продовольственными запасами.
Среди деревьев было раскидано много больших армейских палаток. С воздуха могло показаться, что ставили их бессистемно и что здесь размещены не регулярные части, а какие-то разгильдяи-тыловики. Но это если бы их удалось разглядеть с воздуха. Жилье пехотинцев привязывалось к лесной местности, маскировалось, и обнаружить его было не так-то просто.
Одну из палаток неподалеку от входа в бункеры занимал Бурдинов и несколько армейских техников, подчинявшихся ему напрямую. Здесь же поселили Давыдова. Шведов вместе с Петренко прямо с аэродрома Наушек отправились в Гусиноозерск, чтобы примкнуть к работе комиссии рыболовов. Война войной, а рыбоохрана – по расписанию. Давыдов переговорил по телефону с Гнилорыбовым, и тот заверил, что никаких санкций к Петренко, залетевшему куда не следует, применено не будет. А Шведов, собственно, был вообще ни при чем.
Отдохнув несколько часов, ранним утром Давыдов вместе с Бурдиновым уже спускался в один из бункеров. К торпедам вела сложная система ходов с усиленной охраной.
«Торпедный зал» представлял собой мрачноватое помещение с бетонными стенами, сплошь затянутыми кабелем, и не очень высоким потолком, на фоне которых особенно массивными выглядели цилиндрические тела подпространственных торпед. Всего в зале их оказалось шесть штук. У одной из стен размещалась светящаяся стеклянная будка – пульт управления.
– Мы работаем, как артиллеристы, – объяснил Бурдинов. – Перемещаем торпеду в ближайший из зеркальных миров, в точку, которая просматривается оператором. Определение такой точки – своего рода «пристрелка». Как только переход завершен, совершается обратный переход – в наш мир, но уже без смещения координат. А уж потом срабатывает взрывное устройство.
– Работаете вы по подземным бункерам? – уточнил Давыдов.
– Понятное дело. Наземные части пока еще проще и дешевле бомбить с воздуха.
– А если в зеркальном мире на месте бункера нет полости? Тогда торпеда «застрянет»?
– Нет. В те наносекунды, что она находится в зеркальном мире, вещество торпеды вполне может быть совмещено с веществом почвы или скального массива… Вот через звезду я бы не стал передавать посылку. Там и наносекунды хватит, чтобы разрушить капсулу. Происходят ядерные реакции, суперструна постоянно «колеблется» в силу вероятностности квантовых процессов, всегда сопровождающих ядерную реакцию. Перемещенное вещество, которое суть «колебание» суперструны, быстро взаимодействует с другими «колебаниями».
Давыдов похлопал по кожуху одной из торпед:
– Ядерный заряд?
– Нет, особо мощная взрывчатка. Мы же не варвары – применять ядерное оружие. Особенно против страны, у которой его нет.
Давыдов вздохнул, огляделся по сторонам. Техники, обслуживающие торпеды и пульт управления, были далеко.
– Ты помнишь, что я обещал шаману?
– Помню, – ответил Бурдинов. – Ну мало ли что ты обещал… Попытаться, конечно, надо. Думаешь, мне хочется монголов бомбить? Нормальные ребята. Древняя культура. Как водится, наверху кучка негодяев, желающих набить карманы долларами, из-за которых пострадают тысячи простых людей. С гражданским населением мы воевать, конечно, не будем. Но бомбы не разбирают, куда летят… Да и военных жаль. Чем эти мальчишки, солдаты-призывники, да и офицеры виноваты?
– Вот и я о том же, – пробормотал Давыдов. – Только насчет того, чтобы попытаться… Я шаману не это обещал. Ты, я думаю, помнишь. И слово свое нарушать не хочу и не буду. Не потому, что проклятия боюсь. Тут в другом дело.
– Кому же приятно слово нарушать? – отозвался Бурдинов. – Но как ты войну остановишь? Будь ты хоть трижды депутат – таких, как ты, тысячи. И большинство законодателей, руководствуясь инстинктами толпы, пороха не нюхали, а проучить зарвавшегося соседа желают. Как и их избиратели. Не они ведь конкретно будут учить. И вряд ли их сыновья.
– Должен быть способ, – уверенно заявил Давыдов. – Должен быть.
Находясь вблизи пульта управления самым мощным оружием современного мира, Давыдов невольно задумался: а не пойти ли ему на небольшой шантаж? Нацелить торпеду совсем не туда, куда планировалось, и выдвинуть свои требования. Отвод войск от границы, переговоры с американцами и монголами…
Но такие действия были недопустимы сразу по нескольким причинам. Во-первых, Давыдов не собирался становиться предателем и изменять интересам своей страны – что бы он ни обещал шаману или кому-то еще. Во-вторых, шантажисты и террористы ему не нравились никогда и пополнять их ряды он не хотел. И, в-третьих, угрозу свою он никогда бы не выполнил, а блефовать под «правдосказом», действие которого все еще ощущалось, – занятие бесперспективное.
К тому же Бурдинов и техники наверняка не поддержали бы его устремлений, несмотря на весь пацифизм и миролюбие. Так что нужно было искать другие пути. Посложнее, но и получше.
