Евгений Гаркушев - Близкие миры
– Не тратил бы ты патроны, – заметил Бурдинов. – Одинокий истребитель – это нонсенс. Где-то должен быть еще один. Да и этот в ближайшее время развернется…
Действительно, теперь уже тусклые огни показались слева по борту. Трушечкин опять открыл огонь, выпустил весь магазин, отбросил пустой рожок и вставил в автомат новый.
– Ты его даже не испугаешь, – заметил Давыдов. – Вот были бы у тебя пули трассирующие…
– Разведке не положено, – объяснил лейтенант. – Демаскирует.
– Почему они ракету не пускают, хотел бы я знать? – выдохнул Шелобко. – Мы, наверное, и заметить ее не успеем… Сразу клочки во все стороны полетят. Так ведь, Петренко?
Тот промолчал.
– А что космос говорит? – поинтересовался Бурдинов.
– Что еще два самолета на подходе. Не такие быстрые.
Петренко между тем проявлял чудеса высшего пилотажа. Он бросал вертолет из стороны в сторону, летел над самыми деревьями, чудом не задевая за верхушки, взмывал ввысь, ныряя в ночные облака.
– Ты чего петляешь? – поинтересовался у Петренко полковник. – Вроде бы по нам не стреляют… – И не успел договорить, вдруг дернулся и схватился за плечо.
Петренко словно отшвырнуло от приборной панели. Раздался подозрительный треск. У Шведова вырвало из рук миску, которой он прикрывал пилота, и он сдавленно вскрикнул:
– Сашу убили!
Разведчики, оказавшиеся в привычно опасной обстановке, головы не потеряли.
Бурдинов, зажимая плечо, закричал:
– Кто хотя бы как-то умеет управлять вертолетом?
Трушечкин буквально высунулся в иллюминатор и выпустил вслед истребителю, разминувшемуся с вертолетом, полный магазин патронов.
Вертолетом не умел управлять никто. Но Петренко, как это ни удивительно, оторвался от стенки кабины, в которую врезался за мгновение до этого, вновь схватил рычаги и повернул вертолет, круто поднимавшийся в небо. Один глаз пилота был залит кровью, струящейся из рассеченного виска, голова свешивалась набок, но машину он вел.
– Попали! В нас попали! – продолжал кричать Шведов, хотя это было ясно уже каждому. Вертолет прошила очередь из пулемета истребителя. – Держись, Саша!
Давыдов ошарашенно поглядывал на Петренко. Дырка в борту вертолета зияла прямо напротив его головы. Неужели Александр пилотирует машину с пулей в голове? Или это шаманские штучки, обещанная помощь Мягмара? И за штурвалом сейчас не Саша Петренко, а зомби, который выполняет заложенную в него программу?
В небе тем временем расцвело огненное облако взрыва.
– Я достал его! – счастливо завопил Трушечкин. – Достал! Падай, сволочь! Теперь и разбиться не обидно!
Не иначе молодой лейтенант представлял, как его награждают за сбитый из автомата самолет орденом. Правда, неясно было, откуда наградная комиссия узнает о подвиге Трушечкина, если вертолет не долетит до цели…
– Это не самолет взорвался, – охладил пыл лейтенанта Бурдинов. – Это наши истребители ведут заградительный огонь. Точнее, предупредительный… Ракета до цели не дошла – в воздухе взорвалась. Прекрати палить, а то и правда собьешь кого-нибудь из своих. По закону подлости.
После этих слов Бурдинов, перестав держаться за раненое плечо, подкрутил на переговорном устройстве колесо громкости и поднял его над головой. Из динамика жесткий голос вещал:
– Самолеты-нарушители, немедленно покиньте воздушное пространство Евразийского Союза! В противном случае будет открыт огонь на поражение! Ваше вторжение будет означать начало военных действий, начало агрессии против суверенного государства! Наши превентивные удары будут нанесены по приграничным позициям войск и укреп-районам страны, откуда производится вторжение!
– Хорошо излагает, – побелевшими губами улыбнулся Бурдинов. – Умные парни служат у нас в ВВС! Сажай вертолет, Петренко! Хватит нам на радарах маячить… Теперь найдут и подберут… Мы дома!
– Миской, миской закройся, Петренко! – зашептал вдруг Трушечкин. – Сейчас по сигналу ракету пошлют, и никакие перехватчики нам не помогут!
Шелобко, не расстававшийся со своей радиоаппаратурой, вдруг заявил:
– Его передатчик больше не работает! То ли отключили его, то ли… Да что же это с моей миской!!!
Сержант поднял с пола сильно погнутую, грязную металлическую посудину.
– И это моя счастливая миска?! Титановый сплав… Я ее всегда под рубашкой носил, чтобы ножом в сердце не пырнули. И садился на нее, если колючки были внизу. Хоть на металлические шипы с ней опускайся – и не заметишь… А каши сколько из нее съедено! Теперь и не положишь ничего!
– Выгнешь! – рассмеялся Краснов. – Кувалду возьмешь и выгнешь. Забыл, как осколком гранаты тебе рюкзак посекло? Тогда только миска целая и осталась. Но погнулась…
– Так тогда совсем немного… Ну, Петренко, ты мне по гроб жизни обязан! Моя миска тебя от верной смерти спасла! От пули в голову!
Но Петренко уже не слышал сержанта. Посадив вертолет, он откинулся в кресле и не подавал признаков жизни. Конечно, вражеская пуля потеряла часть энергии, прошив борт вертолета. Титановая миска смогла отразить ее. Но импульс, переданный через миску голове Петренко, подействовал как нокаутирующий удар. Сотрясение мозга пилот заработал наверняка.
Пока ждали борт, который должен был забрать беглецов с поляны, где тяжело опустился вертолет, Шелобко суетился вокруг Петренко. Сержант вовсе не пытался поднять потерявшему сознание человеку голову, дать понюхать нашатыря или как-то облегчить его участь. Он производил замеры своей электронной аппаратурой.
– Представляете, передатчик-то и правда отключился! – воскликнул он. – Сломался! Не выдержал удара! Уж я – то боялся, что нас и здесь ракетой достать могут… А старина Петренко, в отличие от вражеского передатчика, удар выдержал! Очухается скоро, это видно… Да знали бы мы, стали бы с миской возиться! Дали бы ему по башке крепко, и всего делов!
– Что ты хочешь, – разрезая себе рукав кинжалом довольно грозного вида, проворчал Бурдинов. – В передатчике, наверное, в основном пластмассовые и керамические детали. Чтобы легкий был и в аэропортах не сильно звенел, когда через металлодетектор проходишь. Замаскировали его под пластину в черепе. Знаешь, ставят такие, когда голова повреждена. А на удары этот аппарат мало рассчитан. Кто же будет свою голову под сильные удары подставлять? Но все равно парню на операцию нужно будет пойти. Извлечь из уха остатки этой дряни. Ни к чему они в голове…
Бурдинова перевязали. Пуля прошла навылет, что, конечно, облегчало ситуацию. Достаточно было обработать рану антисептиком и замотать бинтом. Полковник чувствовал себя удовлетворительно, хотя рука плохо его слушалась.
