Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма
Понс нахмурился.
– Черт бы тебя побрал, Хью, твоя безжалостность стоила мне ценной собственности. Я не продал бы Мемтока и за десять тысяч бычков – да и за двадцать пожалуй не продал бы. А теперь и твоя жизнь висит на волоске. Ну, обвинение в попытке к бегству – это еще полбеды. Обойдемся легким наказанием на глазах других слуг. Это будет вполне достаточно. Уничтожение собственности хозяина можно скрыть, если никто ничего не узнал. Кстати, тебе известно, что согревательница твоей постели была в курсе большинства твоих планов? Знала обо всем? Прислуга ведь любит болтать.
– И она вам все рассказала?
– Нет, будь она проклята, она не рассказала и половины всего, что знала. Остальное пришлось извлекать из нее хлыстом. И тогда оказалось, что мы не могли позволить ей встречаться со слугами, которые вполне могли сложить одно с другим. Ей пришлось исчезнуть.
– Вы убили ее, – Хью почувствовал прилив отвращения, и сказал это, зная, что никакие его слова больше не имеют значения.
– А тебе-то что? Она была недостойна жить дальше, изменив хозяину. Но я все же не так расточителен, как ты думаешь. У этой дурочки просто не было никакого понятия о морали и она не отдавала себе отчета в своих действиях. Должно быть, ты загипнотизировал ее. Хью, повторяю, я не человек порыва. Я никогда не швыряюсь своей собственностью налево и направо. Я продал ее так далеко, что она с трудом будет понимать тамошний акцент, не говоря уже о том, чтобы там кто-нибудь поверил ее басням.
Хью перевел дух.
– Я очень рад.
– Что, понравилась тебе эта прислуга? Что в ней такого?
– Она была просто невинным младенцем. И я не хотел причинять ей вреда.
– Все может быть. А теперь, Хью, ты можешь оправдать все мои убытки, произошедшие по твоей вине. Оплати мне ущерб и в то же время, можешь извлечь выгоду для себя.
– То есть как это?
– А очень просто. Твоя эпопея стоила мне самого старшего слуги. В моем имении нет больше человека его калибра. Поэтому ты займешь его место. Никакого скандала, никакого шума, никакого волнения внизу под лестницей – все слуги, которые могли быть свидетелями происходящего, уже проданы в далекие края. А о том, что случилось с Мемтоком, можешь придумать все, что хочешь. Или даже утверждать, что ничего не знаешь. Барба, ты сможешь удержаться от сплетен?
– Конечно, если от этого зависит благополучие Хью!
– Вот и умница. А то мне бы очень не хотелось делать тебя немой. Игры стали бы не такими захватывающими. Впрочем, Хью, наверное, будет слишком занят, чтобы играть в бридж. Хью, вот тот самый мед, из-за которого медведь попал в капкан. Ты начинаешь исполнять обязанности Главного Управляющего – работа, с которой ты наверняка сможешь справиться, как только вникнешь в детали – а Барба с близнецами живет с торбой. Именно то, чего ты все время добивался. Таков выбор. Или ты становишься моим старшим слугой, или вы все лишаетесь жизней. Что скажешь?
Хью Фарнхэм был так изумлен, что никак не мог справиться с голосом, чтобы изъявить согласие. Между тем, Их Милость добавил:
– Еще одна вещь; я не смогу позволить тебе начать жить с ними прямо сейчас.
– Нет?
– Нет. Я все еще хочу получить твое потомство от нескольких прислуг, пока тебя не оскопили. Но это ненадолго, если ты так же крепок, как кажешься.
– Нет! – сказала Барбара.
Хью Фарнхэму пришлось принимать ужасное решение.
– Барбара, подожди. Понс! А как насчет близнецов? Их тоже оскопят?
– О, – задумался Понс. – Ну и силен же ты торговаться, Хью! Предположим, что этого не случится, мы скажем тебе. Скажем так – я некоторое время буду использовать их в качестве жеребцов, и не буду отрезать им большие пальцы рук. А лет в четырнадцать или пятнадцать я дам им возможность бежать. Тебя это устраивает?
Старик замолчал, зашедшись в кашле. Он весь содрогался.
– Проклятие, ты утомляешь меня!
Хью заметил:
– Понс, но ведь вас может и не быть в живых через четырнадцать или пятнадцать лет.
– Верно. Но очень невежливо напоминать об этом.
– А не могли бы вы договориться о том же с вашим наследником – Мрикой?
Понс пригладил волосы ладонью и улыбнулся.
– Ушлый ты малый, Хью. Какой из тебя получится Главный Управляющий!
Так вот, конечно же договориться с ним об этом я не могу – именно поэтому я и хочу кое-что получить с тебя, а не дожидаться, покуда повзрослеют мальчишки. Но выбор у тебя есть и сейчас. Я могу позаботиться о том, чтобы вы сопровождали меня в последний путь – все вы, и мальчики тоже. Или можете оставаться в живых и попытаться заключить новую сделку, если только это удастся. «Король умер, да здравствует король!» – так в древности звучала мысль о том, что если умирает один протектор, ему на смену приходит другой. Так что, как знаешь. Я готов и на то и на другое.
Хью все еще обдумывал невеселые предложения, когда снова заговорила Барбара:
Их Милость…
– Да, детка?
– Лучше бы мне вырезали язык. Прямо сейчас, здесь, в этой комнате. Потому, что мне вовсе не нравится весь этот замысел. И я не буду держать язык за зубами. НЕТ!
– Барба, Барба, хорошие девочки так себя не ведут!
– А я и не девочка. Я – женщина, жена и мать! И я никогда больше не буду называть вас «дядюшкой» – вы злой человек! И я никогда больше не стану играть с вами в бридж, с языком или без языка. Мы беспомощны… но от меня вы ничего не добьетесь. Посмотрите, что вы нам предлагаете. Вы хотите, чтобы мой муж согласился на оскопление в обмен на то, что он сможет провести несколько жалких лет со мной и с нашими детьми – ровно столько, сколько ваше злобное тело милостью небес будет ходить и дышать. А что потом? Вы и тут обманываете его. Мы умираем, или отказываемся отданы на милость вашему племяннику, который еще хуже, чем вы. Уж я-то знаю! Все согревательницы ненавидят его лютой ненавистью, они рыдают, когда их посылают прислуживать ему – и рыдают еще горше, когда возвращаются от него. Но я бы не позволила Хью согласиться на ваши предложения даже в том случае, если бы вы предложили ему целую жизнь, проведенную в роскоши. НЕТ! Никогда, никогда! Только посмейте сделать это и я убью своих детей! Потом себя. А после этого и Хью покончит с собой, я уверена! Независимо от того, что вы с ним сделаете. – Она остановилась и плюнула изо всех сил в направлении старика, затем разрыдалась.
Их Милость сказал:
– Хьюги, я ведь сказал тебе, чтобы ты не дергал кошку за хвост. Она может оцарапать тебя. – Он медленно встал и произнес: – Теперь ты уговаривай их, Джо, – и вышел из комнаты.
Джо вздохнул и приблизился к ним.
– Барбара, – мягко сказал он. – Возьми себя в руки. Ведь то, что ты говоришь, не пойдет ни в коей мере на пользу Хью, даже если тебе так и кажется. Тем более, что человеку в возрасте Хью такая потеря не должна казаться слишком большой.
