Алексей Калугин - Полет мотылька
Саша достал из кармана удостоверение в красных корочках – то самое, которое Марк Захарович назвал «солидным», – и теперь Геннадий Павлович смог убедиться в том, что Шпет ничуть не приукрасил. Внимательно изучив удостоверение и придирчиво сверив вклеенную в него фотографию с оригиналом, Геннадий Павлович вернул документ владельцу.
– Итак, – сказал он, положив руку на стол, – в чем же суть проблемы?
– Суть в том, что эксперимент вышел из-под нашего контроля, – ответил Гарик. – Нас не то чтобы полностью отстранили от работы, но теперь мы стали простыми исполнителями. Все решения принимает полковник Рыпин.
– Полковник Рыпин? – лицо Геннадия Павловича приобрело задумчивое выражение. – Нет, – покачал он головой, спустя минуту, – полковника Рыпина я не знаю.
– Да бог с ним, с Рыпиным, – быстро заговорил Саша. – Он и сам далеко не такая уж значимая фигура, – ретранслятор между нами и теми, кто на самом верху. Дело в том, что Рыпин требует, чтобы мы составили для вас новую программу.
– Что за программа? – насторожился Геннадий Павлович. Игра – игрой, а вдруг кто-то из этой парочки скажет что-нибудь важное.
– Дополнительный блок ложных воспоминаний. Мы стираем ложные воспоминания безработного Калихина и внедряем на их место ложные воспоминания ученого Калихина, который должен продолжить работу в тесном контакте с полковником Рыпиным.
Геннадий Павлович по-прежнему держался непринужденно и даже немного вызывающе, но в голове его протекал сложный мыслительный процесс. Он старался и никак не мог понять, в чем заключалась суть игры, которую вели с ним странные гости. Они пытаются выдавать себя за его старых друзей, которых он не помнит, и предупреждают об опасности, о которой он и сам догадывается. Фактически ничего нового он не услышал, если не считать имени некого полковника Рыпина, который мог оказаться вымышленным персонажем. Что теперь? Они предложат ему помощь?
– Простите, господа, – весьма учтиво обратился к своим гостям Геннадий Павлович. – Я понимаю, что вы люди серьезные и не станете тратить время по пустякам. Но, право же, я не понимаю, о чем идет речь. К науке я не имею никакого отношения. До кризиса я работал в строительной фирме «Байбах». Если вас интересует господин Байке Байбах, то так и скажите. Я расскажу вам все, что мне о нем известно.
– Да при чем здесь Байбах! – экспансивно взмахнул руками Гарик. – Байбах существует только в ваших ложных воспоминаниях!
– Геннадий Павлович, – проникновенно посмотрел в глаза Калихину Саша. – Мы хотим вам помочь.
В точку! Геннадий Павлович едва не хлопнул в ладоши. Он совершенно точно предугадал очередной шаг незваных гостей! Что и говорить, работают они довольно грубо и прямолинейно. Хотя на безработного люмпена, каким еще помнил себя Геннадий Павлович, подобные действия, подкрепленные удостоверениями в красных корочках, должны были произвести то самое впечатление, на которое, судя по всему, Саша с Гариком рассчитывали.
– А мне разве требуется помощь? – не удержался от ехидного вопроса Геннадий Павлович. – Впрочем, – тут же добавил он, – если вы меня на работу устроите, я буду вам чрезвычайно признателен.
– Поверьте нам, Геннадий Павлович, – клятвенно приложил руку к груди Гарик, – вы не тот человек, за которого себя принимаете! Вы никогда не работали в фирме «Байбах»! Фирмы с таким названием никогда не существовало! И вам не пятьдесят два года, как вы думаете, а нет еще и сорока!
Скептическая улыбка на лице Геннадия Павловича четко обозначила его отношение к тому, что рассказывали гости, – у них не должно было возникнуть ни малейшего сомнения в том, что Геннадий Павлович считает себя пятидесятидвухлетним безработным, живущим на государственное пособие. Он прекрасно понимал, что происходящее сейчас есть не что иное, как подготовка к введению в его подсознание нового варианта ложных воспоминаний. До тех пор, пока Саша с Гариком не будут уверены в том, что пласт воспоминаний, относящихся к вымышленному прошлому безработного Калихина, не дал трещину и из-под него не начала проступать его истинная сущность, они не станут переходить к следующей стадии. В противном случае произойдет наслоение, и – пожалуйста! – получите шизоидный тип личности с расщепленным сознанием. Что ж, Геннадий Павлович готов был продолжать ломать комедию до тех пор, пока это не надоест гостям. Непонятным для него оставалось лишь то, почему они пытаются провести всю операцию на коммунальной кухне? Не проще ли было, показав все те же красные корочки, пригласить его для собеседования, скажем, в управление службы охраны общественного порядка? Был бы повод, а усадив в машину, можно отвезти человека куда угодно.
– Геннадий Павлович, – вновь обратился к нему Саша, – мы хотим, чтобы вы съездили с нами на квартиру к Гарику. Там имеется все необходимое оборудование для того, чтобы очистить вашу память от ложных воспоминаний. Вся процедура, включая калибровку аппаратуры, займет не более получаса. После этого вы вспомните, кто вы есть на самом деле.
Вот оно! Именно то, что и ожидал Геннадий Павлович! Они решили убедить его добровольно отправиться вместе с ними к месту, где должно было произойти его перерождение из безразличного ко всему безработного в деятельного, готового к сотрудничеству ученого!
– Поймите, Геннадий Павлович, – торопливым полушепотом заговорил из-за плеча Саши Гарик. – Проект необходимо остановить сейчас, иначе будет слишком поздно – полковник Рыпин все подгребет под себя.
Два человека смотрели на Геннадия Павловича, ожидая ответа. А он смотрел в распахнутое окно. На улице было темно, почти как ночью, – черные грозовые тучи заволокли небо над городом. Геннадий Павлович не знал, что ответить незваными гостям. Интересно, как они поведут себя, если он скажет, что все, о чем они говорят, ему уже известно?
В дальнем конце коридора щелкнул замок входной двери. Наклонившись, Геннадий Павлович выглянул в коридор. В сопровождении пятерых человек в черной форме охранников в квартиру вошел Марк Захарович Шпет.
– Там они! – громко произнес он, указывая рукой в направлении кухни.
Охранники затопали по коридору. Марк Захарович торопливо семенил следом. Одна из дверей, мимо которой они проходили, чуть приоткрылась. Шедший с краю охранник, не останавливаясь, ударил по двери кулаком. Дверь тотчас же захлопнулась.
Гости Геннадия Павловича разом вскочили на ноги. Лицо Гарика сделалось мертвенно-бледным, губы мелко задрожали. Саша держался спокойнее. Сунув руки в карманы, он тихо произнес:
– Попались.
Охранники ввалились на кухню.
– Эти? – рявкнул один из них, обращаясь к замешкавшемуся в дверях Марку Захаровичу.
