Виталий Пищенко - Первое испытание
– К Вратам Забытого Мага, – признался Оген.
Кварх озадаченно хрюкнул:
– Нашел местечко… Да еще, небось, метишь попасть туда до захода Солнца?
– А ты откуда знаешь? – удивился рыцарь.
– Можно подумать, по-другому бывает! – довольно осклабился Кварх. – Вот только дороги прямой туда нет. Даже для меня. И слева не пройдешь – сожрут и косточки не выплюнут…
– Кто? – перебил разговорчивого уродца Оген.
– А тебе не все равно? – осведомился Кварх. – Важен результат. Справа… Там пробраться можно… Добредешь до Земли Обетованной, потом – через пустыню, через горы, морем… Года за полтора обернешься, пожалуй. Вот еще задача! Подозревал я, что добрые дела лучше не делать. Ну, уж коли взялся… – чудище повздыхало, потом решительно хлопнуло лапой по земле. – Видишь вон ту каменюгу?
Оген вгляделся в поднимающиеся над трясиной испарения и кивнул.
– Дойти до нее не сложно, – пояснил болотный житель, – тут неглубоко, корни прочные. В общем, – доберешься. А там – как повезет. И не приставай с расспросами, больше все равно ничего не скажу.
– Ну что ж, и на этом спасибо, – Оген поднялся. – Да, ты не слышал, не проходил ли недавно через болото один воин…
– Здоровенный, волосатый, грубый, вся грудь в шрамах? – перебил его Кварх.
– Точно, – насторожился Оген.
– Не слышал, – зевнуло страховидло.
– Откуда же ты знаешь, каков он? – растерялся рыцарь.
– А ты что, других встречал? – довольно хохотнул Кварх. – Ладно, проваливай. Мне еще перед ланчем поспать нужно…
До валуна, указанного обитателем болот, Оген и в самом деле добрался без труда. Настораживало лишь то, что висело над каменюгой какое-то странное марево, и чем ближе подходил к нему рыцарь, тем плотнее оно становилось, пока не слилось в плотную туманную стену. Поколебавшись мгновение, Оген шагнул вперед, запнулся за что-то и чуть не упал. С трудом удержал равновесие, выпрямился и настороженно прислушался, ибо смотреть было некуда – перед глазами колыхалась белесая пелена. Оген оглянулся, но не увидел недалекого островка, на котором устроился отдыхать от трудов праведных и не очень Кварх. Рыцарь сделал несколько шагов вперед – туманное марево заметно поредело, и грязь под ногами перестала чавкать. Оген присел, ощупал рукой поверхность болота – было такое ощущение, что ее покрывал слой холодного тонкого льда, однако, был он прочен, под ногами не прогибался. Пожав плечами, рыцарь пошел навстречу неизвестности.
Странный туман стремительно рассеивался, и не успел Оген сделать и двух десятков шагов, как вышел из-под его пелены. Огляделся и охнул от удивления – неподалеку виднелась ладно рубленая изба, а от нее поспешала к опешившему рыцарю красна девица. Подойдя ближе, она низко поклонилась. Длинная коса тяжело хлопнулась о землю.
– Исполать тебе, добрый молодец, – нежным грудным голосом произнесла красавица.
Еще через час напарившийся в бане Оген сидел за уставленным яствами столом. Целиком запеченная бела лебедь была окружена тарелями с копченой медвежатиной, солеными грибочками да моченой брусникой. В изукрашенном росписью деревянном ковше пенилась ароматная медовуха. Хозяйка избы, подперев щеку упругой рукой, жалостливо смотрела на проголодавшегося рыцаря.
– Не печалуйся, гость дорогой, – успокаивала она Огена, с тревогой посматривавшего на заваливающееся к западу светило. – Помогу я тебе в твоей беде-кручине. Служба у меня, вишь, такая: принять странника, в баньке помыть, напоить, накормить, спать уложить, дорогу указать. Почитай, тыщу лет этим занимаюся. Отдохнуть решила было, укрылась в трясинах-чащобинах, да, знать, не судьба. А ты кушай, болезный, кушай. И что вам, витязям дома-то не сидится? Что за счастье вечно жар-птицу ловить? Одно слово – мущины. А ты, как управишься с делами, дорог трудных да окольных не ищи, сюда возвращайся. Поспишь на пуховиках, силушек наберешься, никакой ворог перед тобой не устоит. А я тебе подмогну, не сумлевайся. Как не помочь такому витязю?
С трудом вставши из-за стола, Оген хотел было отвесить хозяйке поясной поклон, но понял, что сделать это будут затруднительно, и галантно чмокнул ее в пухлую ручку. Зардевшаяся красавица сама проводила его до болота. Она шла впереди, а Оген любовался ее гибким станом, округлыми плечами, стройными ногами и жалел, что дела не позволяют ему задержаться. Туманная стена расступилась перед хозяйкой, и рыцарь тяжело вздохнул, завидев гибельную трясину. Однако, девица с улыбкой достала из кармана небольшой клубок, бросила его в тухлую воду и пояснила:
– Он доведет. Не опасайся, наше колдовство верное, мутью да чернотой заморской не порченое.
А клубок уже скользил по болоту, и за ним тянулась блестящая прочная дорожка. Оген уверенно шагнул на нее, а вслед ему летели сердобольные слова:
– Сильно-то не поспешай. После еды вредно. Да здесь недалече…
У Врат Забытого Мага он оказался неожиданно быстро. В очередной раз посмотрел на Солнце, облегченно вздохнул, поняв, что успевает, и задумался. Впереди был самый опасный участок пути. До гигантских, тесно сдвинувшихся утесов оставалось не более получаса ходьбы, но что ждало его за ними, Оген не знал. И еще что-то тревожило, но что? Ответ он нашел неожиданно быстро: на влажной земле четко отпечатались следы – недавно здесь прошли люди.
Оген прислушался к внутренним ощущениям. Трое из незнакомцев были обычными рубаками-наемниками, зато следы четвертого явно хранили отметку магии. Не самой мощной – от силы второго-третьего уровня, но… Малоприятно. И маг опережал Огена. Правда, колдуну и его спутникам еще предстояло пройти Лабиринт – к нему они и направлялись. Дорога более безопасная, зато неблизкая. Недаром Оген предпочел идти через загадочные Врата…
Он шагнул было к ним, но из недалекого кустарника послышались громкий треск и отчаянная ругань.
«Медом это место намазано, что ли?» – недовольно подумал Оген.
Поколебавшись, он укрылся за обломком скалы – стоило оценить приближающуюся опасность. Через мгновение рыцарь понял, что поступил правильно: из кустов вывалился исцарапанный и разъяренный громила. Обозрев бешеным взглядом окрестности, он злобно пробормотал:
– Конан мертв? Раскатали губу! Конан жил, Конан жив, Конан будет жить!..
Почесав давно не мытую шевелюру, громила решительно направился в сторону болота.
«Так вот ты каков, Киммериец!» – подумал Оген, с уважением глядя вслед гигантской фигуре. Он оценил могучие плечи, болтающийся на поясе героя огромный тесак, который Конан, судя по всему, считал кинжалом, и окончательно решил, что поступил мудро. Конечно, почетно носить звание человека, рискнувшего схватиться с Киммерийцем, вот только звание это доставалось всем посмертно…
