Кшиштоф Борунь - Токката
- Предпосылки, быть может, правильные, но вывод неверный. Гипотеза слишком искусственна, чтобы быть справедливой. Почему они не скажут нам всего просто, по-человечески? Почему избегают контакта? Скорее всего, именно здесь надо искать ключ к загадке.
- Избегают ли? Просто мы не в состоянии заметить...
- Ты противоречишь себе. То ты говоришь, что это люди, то - что какие-то неосязаемые существа. В конце концов остановись на чем-нибудь определенном.
Она не обратила внимания на колкость.
- Тебя не удивляет, что их так... мало? - сказала она задумчиво.
- Вот именно! - торжествующе подхватил он. - Если хозяева Земли - люди, то их должны быть миллиарды. Пусть даже прирост идет очень медленно! Или даже стабилизация... но уменьшение - это уже регресс... А эти пустые залы и коридоры...
- Знаешь, что сказала Гелия, когда я спросила ее об этом? Она предположила, что именно это может быть проявлением их права на... одиночество.
- Что за бред!
- Не скажи. Если на Земле действительно обитают десятки, а может быть, и сотни миллиардов человек, если средства связи обеспечивают непосредственный контакт между ними, то проблемой становится уже не четкость общественных контактов, а такое их строение и форма, которые обеспечивают индивидуумам свободу личной жизни. Представь себе, что бы творилось, если бы эти миллиарды были обречены на постоянное общение!
- Это чересчур надуманно. Я не очень-то верю ни в эти миллиарды, ни в эти контакты, которых что-то не видно...
- А разве контакт обязательно должен иметь заметные для каждого формы? - ответила Пия вопросом на вопрос. - Я думаю, Гелия уже установила с ними...
- Гелия? - резко прервал Рост. - Благодарю за такой контакт. Именно поэтому мы и не может здесь оставаться.
- Уж не думаешь ли ты, что мир, который ты собираешься построить, будет миром нашего прошлого? - тихо спросила Пия. - Прошлое не вернется. И ты не имеешь права утверждать, будто мир, который мы застали на Земле, хуже того, который существовал триста восемьдесят веков назад.
- Я не говорю, что он хуже. Он - иной, чуждый нам.
- Он только кажется нам чуждым и непонятным. Его необходимо познать, понять...
- Какой ценой?! Я хочу остаться самим собой!
Она сочувственно смотрела на него.
- Кажется, - сказала она немного погодя, - в этом вся суть. А ведь не мир к нам должен приспосабливаться, а мы к нему. Таков путь познания и... понимания. И поэтому я с тобой не полечу.
- Зачем же ты пришла? - раздраженно проговорил он.
- Хотела убедить тебя.
- Потеря времени. Если они не повредили механизмы ракеты или не помешают мне каким-либо иным способом, я стартую через десять минут.
- Подожди, я только заберу научные материалы. Они принадлежат Земле.
- Поступай, как хочешь...
Он остался в штурманской один. Сел около пульта и подпер голову руками.
Значит, и она... Быть может, он обязан спасти ее? Даже против ее воли? Имеет ли он право оставить ее здесь? Не будет ли это похоже на то, что он бросил психически больного товарища? Разве уход Гелии - не предостережение?
Он понял, что спустя минуту будет уже поздно. Стоит Пие покинуть корабль - и он навсегда потеряет последнее близкое ему существо. Вот пульт управления. В левом углу опломбированный рычаг. Нарисованный на пульте красный кружок подчеркивает его особое назначение. Рост протянул руку. Осторожно, словно сомневаясь, он дотронулся до рычага пальцами. Потом резко рванул металлическую рукоятку.
Приглушенный гул прошел по кораблю.
Аварийные переборки перекрыли проходы.
Он пробежал пальцами по клавишам. Загорелась желтая лампочка. Реакторы перешли с холостого хода на рабочий. Через шесть минут он может стартовать. Если успеет разработать программу...
Подойдя к пульту центральной вычислительной системы, Рост поспешно, дрожащей от волнения рукой отстукал на клавишах ограничительное задание. Вообще-то у него не было никаких данных. Он не знал, где находится космодром, каково точное взаиморасположение планет. Но сейчас самое главное - взлететь, пробить атмосферу и перевести корабль на круговую орбиту. Потом будет достаточно времени на измерения и вычисления.
Автомат уже печатал контрольные цифры, когда раздался звонок телефона.
Первым желанием Роста было включить динамик. Переключатель находился на пульте управления. Достаточно протянуть руку. Но тогда пришлось бы вступить в разговор... Неужели он боится аргументов Пии? А может, просто вопроса: "Что ты собираешься делать? Ты подумал?"...
Звонок не умолкал. Не давал сосредоточиться. Настойчиво, упорно требовал ответа.
Стартовать! Как можно скорее покинуть Землю!
Он смотрел на цифры, медленно перемещающиеся в оконцах контрольной аппаратуры. Старался сконцентрировать внимание на работе автоматов, готовивших межзвездный корабль к старту. Но звонок не умолкал и не давал забыть то, что происходило там, в одной из кабин, разделенных аварийными переборками на герметически закрытые клетки.
Он прекрасно знал Пию. Ее спокойствие, решительность и выдержку, которые она проявляла в самых сложных положениях. Он представил себе, как она стоит у внутреннего телефона и ждет.
Даже если он стартует, даже если улетит, что он ей скажет? Сумеет ли убедить? Ведь даже если это болезнь, существует ли какое-нибудь лекарство?..
В глубине души он не был уверен до конца в своей правоте.
На пульте зажглась зеленая лампочка. В трех контрольных окошках под ней появились цифры "О".
Рост смотрел на зеленый огонек, и на лбу у него выступили капли холодного пота. Прошло еще несколько секунд.
Он положил руку на стартовую кнопку, потом быстро отдернул ее и пробежал пальцами по клавишам - погасла зеленая лампочка, вслед за ней желтая, реакторы перешли на холостой ход.
Быстро, не колеблясь, он передвинул рычаг аварийной системы в прежнее положение. Опять шум прошел по стенам корабля: переборки уже не закрывали проходов...
Телефон неожиданно умолк. Кабину заполнила звенящая тишина.
Рост неподвижно сидел у пульта и смотрел на дверь, ведущую в глубь корабля. Он ждал. Чего? Неужели все еще надеялся?
Медленно уходили минуты...
Вдруг на боковом контрольном щите загорелся и начал ритмично помигивать маленький белый светлячок. Рост тут же заметил сигнал и почувствовал, пожалуй впервые за много лет, как слезы побежали по щекам.
Надеяться было не на что. Он знал - Пия не придет, Это работал подъемник, соединяющий выходную камеру с поверхностью планеты.
Он нервно сжал веки. Все пережитое показалось ему дурным, кошмарным сном. Проснуться, если бы можно было проснуться, пусть даже ценой возвращения к физическим мучениям, которые он переносил еще так недавно, разбитый параличом.
