Александр Гейман - Завоевания Кхаммы
- Верно.
- И что же делать?
- Дать волю Унь, - ответил звездочет.
Все переглянулись - уньский ученый оседлал своего любимого конька. Кхамма спросил:
- Допустим, твоя родина станет свободна. Чем нам это поможет, высокоученый И?
Но И Пань заговорил совсем о другом:
- Нельзя ввергать Ань в междуусобье. Нельзя опрокидывать трон коакана. Коакан ведет Ань против Сильных - это лучше всего.
Все снова задумались, и Даба сказал:
- Князь Белой Ань готов поддержать нас. Пойдем сначала к нему - князь У примет нас, а там будет видно.
Они выступили на юг к землям Белой Ань, и Кхамма заметил:
- За каких-то десять дней мы освободили Таррему, а теперь за два месяца кое-как добрались до Ань.
Даба только крякнул, а Огин ответил:
- Кхамма! Моя страна погибла в один день. А ров Ань копали десятки лет, и он все ещё не засыпан.
КОАКАН АНЬ, ЕГО ДОЧЬ И ЕЕ СЛУЖАНКА
Они уже подошли к границам Ань и двигались вдоль знаменитого рва и вала. И ров, и крепостная стена на валу были заброшены, так как с этой стороны Ань уже давно никто особо не угрожал. Но укрепления все ещё представляли серьезную преграду для любого войска. Кхамма был потрясен:
- Чтобы обычные смертные люди сумели такое... Здесь нет хрусталя и золотой росписи, однако это не уступает дворцу Велемихи.
Почему-то зрелище древнего заграждения внушило Кхамме веру в успех: если здесь, в долине, обычные люди смогли создать такое, то почему бы ему, Кхамме, не совершить задуманное? Так они шли неделю, и ров и вал нигде не прерывались. Наконец полки Кхаммы достигли крепости Белой Ань и по мосту вступили на землю князя У. До его столицы было несколько дней пути. Здесь Кхамму ждало новое потрясение: народ Ань, крестьяне, кишевшие на крохотных клочках своих полей, не обращали никакого внимания на его войско, проходящее мимо по дороге. И Пань сообщил:
- Даже если бы рядом творилась битва, то они обращали бы не больше внимания.
- Даже если это битва последнего дня?
- Даже если это битва последнего дня. Правда, здесь в неё не верят.
Звездочет пояснил:
- Ань заимствовала веру у созерцателей Унь, а они считают видимый мир обманом чувств, вроде сна, и учат не отвлекаться на всю эту суету.
Воины Запада удивлялись - какая же тогда радость от жизни? Волчонок сказал:
- Не такие уж они бесчувственные, эти аньцы. Когда я пробирался к войску Кхаммы, меня всегда укрывали и давали кусок хлеба.
- Верно, их просто не занимают дела власти, - согласился И Пань.
- Такую страну легко завоевать, - заметил генерал Даба, - но трудно заручиться поддержкой народа.
Недалеко от У-Ань их встретил князь У. Большая часть войска Кхаммы расположилась за городом, а Кхамма с отрядом гвардии проследовал в столицу. Князь У подтвердил все то, что они уже обсуждали на совете военачальников.
- Сильные - это большое зло, и их вторжение будет бедствием для Ань. Но, - вздохнул князь У, - другие князья думают лишь о том, как бы этим воспользоваться для своего возвышения. Я готов поддержать владыку Кхамму, но лучше, если он будет не захватчиком, а защитником Ань.
Князь У посоветовал посетить коакана Ань - может быть, удастся склонить его на свою сторону. Кхамма с небольшим отрядом и князем Белой Ань отбыл в Ко-Ань. Они вошли в этот город, и Кхамма впервые понял, что значит - столица. Дворцы её не стыдно было сравнить с чертогами Велемихи, а народу! Больше, чем во всем войске тарремцев. Жители столицы не походили на аньцев-селян: они толпились вдоль улицы, галдя и во все глаза разглядывая чужаков. Князь У морщился:
- Никакого сравнения с безыскусностью простого народа! От этого падения нравов и воцарился упадок в Ань.
- Нас, конечно, называют варварами? - спросил Кхамма.
Ему ответил Огин - он уже понимал по-аньски:
- Да. А ещё они не верят, что ты сможешь одолеть Сильных.
Ближе к дворцу произошла неожиданность. Из толпы продвинулся поближе к кортежу какой-то малопримечательный человек, на которого никто не обратил внимания. Но Волчонок вдруг кинулся к нему и повис на его руке, вцепившись в неё зубами и руками, а Атри пискнул:
- Берегись, Кхамма!
Волчонка оторвали от незнакомца, и мальчишка закричал:
- Я узнал его! Это слуга Сильных.
- Что ты мелешь! - заорал было тот.
Но Огин силой разжал его пальцы и вынул из ладони короткую трубочку с шипом внутри. Он показал Кхамме:
- Видишь яд на шипе? Стоило бы ему раз дунуть - и ты покойник.
Этим дело не кончилось. Когда они уже поднимались по ступеням дворцовой лестницы, сверху послышалось рычание и лай, и прямо на отряд Кхаммы понеслось три огромных пса. Это были бойцовые собаки особой породы одна такая в одиночку могла взять зубра или медведя. Кхамма не успел обнажить клинок, а Айа - нацелить стрелу, - их опередил Граум. Он не дал собакам пустить в ход их чудовищные челюсти, сравнимые по мощи с его собственными. Сеур сделал прыжок навстречу, ударил, молниеносно развернулся, нанес ещё удар, и ещё один - и три черных тела, скуля и биясь в агонии, покатились по ступеням.
- У тебя хорошая охрана, владыка Кхамма, - заметил князь У. - Очень, очень хорошо - пусть все это видят.
Одобрительный гул черни внизу подтвердил эти слова. А Кхамме показалось, что он поймал чей-то внимательный изучающий взгляд откуда-то сверху, из дворцовых окон.
Потом был долгий церемониал встречи с коаканом Ань. Беседу вел И Пань, а князь У и Огин негромко переводили остальным. Вся речь сводилась к бесчисленным ритуальным фигурам, и ни слова не было сказано о деле. Но князь У предупредил их - иного при встрече и не ожидалось. Однако на выходе к тарремскому вождю гибко скользнул слуга и с низким поклоном пригласил князя Запада для беседы.
Кхамма полагал, что увидится с глазу на глаз с коаканом, но это оказалась его дочь.
- Так это и есть князь Запада, которого защищают дети и львы? спросила царевна О-Ин на наречии Запада.
- Граум сеур, а не лев, да и Волчонок стоит иного воина, - отвечал Кхамма. - Благородная госпожа, кто спустил на нас этих звероедов у входа во дворец?
- Это дело Виноа, министра двора, он держит сторону Сильных, отвечала царевна. - Но не будем говорить сегодня о делах, будем веселиться!
Она сделала знак, и в комнату внесли столик с явствами. Одна из девушек подошла к Кхамме с золотым тазиком для умывания. Служанка низко присела в поклоне и распрямилась, подвигая к нему посудину. Кхамма мельком глянул на её лицо, и на малый миг их взгляды встретились. Но этой доли мгновения было достаточно - Кхамма понял, что эту женщину он будет любить вечно, какие бы сражения и встречи не судило ему будущее. По телу девушки пробежала легкая дрожь, а лицо вспыхнуло, и Кхамма догадался - это же самое ощутила и она. Он нарочно долго полоскал ладони в теплой воде.
