Александр Щербаков - Суд
– Вам известно, что этот человек называет себя Осипом Лущей? – спросил асессор, останавливаясь на пороге дежурки – комнатки, отделенной от «двадцатки» стеной из стеклянных блоков.
– Да. У него есть на это некоторые основания, – ответил Ван Ваттап, садясь на узкий топчанчик. – Но об этом, пожалуйста, потом, если вы действительно разрешаете мне отдыхать. – Он помолчал и, взглянув на асессора в упор, спросил: – Или по вашим правилам как раз сейчас и следует задавать вопросы?
– Отдыхайте, – сказал асессор и захлопнул дверь дежурки.
«Двадцатка» жила сама по себе тихой механической жизнью. В углу лопотал насосик, дисплеи предлагали друг другу зыбкие колонки цифр, перемигивались лампы на пультах.
«Электропитание есть. Значит, общий ввод не отключился. А если его отключат? Если отключат воду, вентиляцию, климатизацию? Сколько слабых мест! Ударь – и не встанем. Почему нет удара? Потому что не хотят или потому что не могут? Скорее всего потому что не могут. Морские волки – предусмотрительный народ. Здесь все автономно, задублировано и недосягаемо для незваных гостей, толкущихся у входа. Нет. Раз задублировано, то не у входа, а у входов. Их должно быть минимум два. Но тогда должны быть задублированы и посты управления затворами! Подкупающая мысль. Где же второй пост? Не демонтирован ли он? Пожалуй, следует искать второй пост. Обшаривать вентиляционные ходы в поисках выхода бесполезно. Там наверняка нагорожено такое, что мышь не проскочит.
И должны быть мощные линии связи с верхом. Вот что нужно найти в первую очередь. Часть линий отключена. Это-то да. Вопрос в том, куда подключены оставшиеся».
Обтесывая и с натугой расставляя по местам громоздкие мысли, асессор переходил от установки к установке, всматривался в надписи и пытался представить себе, что это за машины. Но у большинства из них на фирменных табличках были только условные номера, а надписи под приборами ничего не говорили. Он подошел к стеклянной стене и, заслонив ладонями стекло от внешнего света, попытался рассмотреть, что там находится. Там в полутьме громоздились шкафы и вились пучки шлангов и кабелей. Наконец он понял, что все сходится к трем застекленным боксам на том конце зала. В каждом боксе стояло по ванне, накрытой выпуклой полупрозрачной крышкой. Кабели и шланги ныряли под крышки. Очевидно, в одной из этих ванн и находится «студент».
Гипотермия – переохлаждение организма. Что-то об этом читано было в популярных книжечках, но не более того. Так зимуют хомяки и медведи, и будто бы таким способом удается делать операции на сердце, потому что оно бьется раз в час или даже реже. Почему-то всплыло в памяти слова «бригада». Да, бригада врачей следит за состоянием пациента, подвергаемого глубокому охлаждению. А здесь нет никакой бригады. Автоматика. Что же за всем этим стоит?
«Ну ладно. С этим-то мы авось разберемся. А вот как будем разбираться с людьми? Предположим, Ван Ваттап будет печься о шерифе и «студенте». Это в его интересах. Но Джамилю и тощего надо как-то стреножить. Тут без помощи О'Ши не обойтись. А какую он займет позицию? Так – вроде неробкий мужик. Но и в переделку мы влипли не шуточную. Не ударился бы он в истерику…»
В коридоре гнусно пахло гарью. В кабинете, сшибленная с ног химическим беспамятством, лежала Джамиля, О'Ши и тощего не было. Не было и мертвого тела. Наверное, решили унести его с глаз долой.
Асессор сходил в препараторскую, взял ведро, щетку и замыл пол в кабинете. О'Ши и тощий изрядно потоптались у щита, так что с этим пришлось повозиться. Потом осмотрел внутренности щита. Стейн-хопфул поработал на славу. Аппараты будто молотом раздробило, черными кружевами висят обгорелые провода, и половина из них наверняка под напряжением. Не вдруг сыщется дока-электрик, что с места в карьер взялся бы восстанавливать схему, да еще и без документации. Может, все же есть документация? Должна же быть.
Он стал собирать с пола стреляные гильзы и тут увидел змеящуюся между столом и щитом веревку, привязанную к ножке стола. Ах, это, наверное, та, которой они привязали этого, как его, Нарга, который освободился и которого застрелила Джамиля. Да, надо все-таки отобрать у нее автомат.
Асессор оглянулся на Джамилю. Мирный сон, кулачки подтянуты к горлу, автомат валяется на полу – бери кто хочет. Он поднял автомат. А куда его деть?
Подумав, он отнес автомат в спальню и спрятал под кровать с балдахином. Очень мешал револьвер Хадбаллы на поясе. Сунуть бы оружие в какой-нибудь сейф! Реквизировать у Ван Ваттапа сейф! Должны же у него здесь быть сейфы.
«А что, если просто нажать на кнопки открытия затворов? Наверняка вот эти три черные в ряд – кнопки открытия, а та, что под ними, красная, с блин, расколотая пулей, – кнопка общего закрытия. Ага, значит, затворов три. Вдруг хоть один да сработает! Нет, с этим надо подождать. Пусть сначала проснется «студент». Да. Пусть проснется. И надо куда-то перенести Джамилю. Негоже оставлять ее на полу…»
Асессор успел отнести ведро и щетку назад в препараторскую, когда издалека раздался говор и шум шагов. В коридор вошли тощий и О'Ши.
– Что видели? – спросил асессор.
– Тут три затвора, и все закрыты. Возле двух темно, а возле нашего горят красные мигалки и знак «Проезд закрыт» с пасть бегемота. Человечество само по себе – мы сами по себе, – весело ответил О'Ши.
– Где тело?
– Ниже этажом. Там мрак и холод.
– За парня не беспокойтесь, – предупредил асессор вопросы тощего. – Включена программа пробуждения. Он проснется через двое суток. Так сказал Ван Ваттап.
– Я ему не верю. И вы не верьте, – угрюмо сказал тощий.
– Вы можете управлять аппаратурой «двадцатки»? – спросил асессор.
– Нет.
– А Джамиля?
– Навряд ли.
– Тогда придется верить, – жестко сказал асессор. – Или вы собираетесь бежать в «двадцатку» и трясти Дрошу за плечи, пока тот не проснется?
Тощий промолчал. Только сгорбился.
«Натворили вы тут дел!» – хотел сказать асессор, но сдержался и лишь коротко рассказал О'Ши про Ван Ваттапа, шерифа, Нарга и «двадцатку».
– Вам ясно, где мы находимся? – спросил он.
– Нет. А что, это место чем-нибудь знаменито?
– Более или менее. Помните скандал с «Тифоном»?
О'Ши длинно присвистнул.
– Вы уверены?
– Окрестности Томбы. И каков размах! Сам за себя говорит.
– Верно, верно! Стало быть, мы в гостях у обитателей чужой норы. Уютное местечко. А я-то думал, что там, то есть здесь, все демонтировано.
– А зачем разорять перспективное гнездышко? Наверняка военные не навек с ним расстались. И потом, знаете, кое-что легче построить, чем демонтировать, – ответил асессор и обратился к тощему: – Сколько здесь этажей?
