Николай Шагурин - Новая лампа Аладдина
- Надеюсь мы одни?
- Абсолютно, - заверил "Хуссейн".
- Мне поручено вручить вам вот этот пакет.
Двойник Хуссейна разорвал обертку с сургучными печатями и извлек пачку валюты, охранную грамоту, визированный паспорт.
- Передай его превосходительству мою благодарность. Открыв атташе-кейз, "Хуссейн" бросил туда деньги и документы. Потом, сложив смуглые руки на груди, сделал полупоклон, как бы давая понять, что Никсу делать здесь больше нечего.
- Господин Хуссейн, - заюлил Нике, - но сейчас я не могу вас покинуть. Мне поручено охранять вас и сопровождать до аэропорта. Самолет уходит через час.
- Но ведь воздушные линии временно закрыты...
- Пусть это вас не беспокоит. В ваше распоряжение будет предоставлен самолет специального назначения.
Хуссейн № 2 сухо сказал:
- Как угодно.
"Хуссейн" накинул широкий плащ из верблюжьей шерсти, какой носят бедуины, и закутался в него. Через пять минут они были в пути.
* * *
Нике проводил Хуссейна до аэровокзала и усадил в самолет, вежливо, даже подобострастно. Он, вероятно, считал, что его подопечный какая-то большая шишка. И успокоился только после того, как самолет оторвался от взлетной полосы и вскоре исчез за облаками, где ярко светило солнце. Скоро Хуссейн будет в Бомбее, под ярко-синим индийским небом, где нет этой мерзостной слякоти.
Нике, кряхтя, влез в машину и взялся за баранку.
Напарник его час с лишним болтался возле флигеля, хотя был предупрежден, что домик пуст, и уже готов был покинуть свой пост, как вдруг дверь отворилась. Оттуда вышел не кто иной, как... Хуссейн. Микс глазам не поверил. Но у него было категорическое распоряжение: следить за входящими (таковых не оказалось), а о выходящих Нике ничего не сказал. Тут в голову филера пришла оригинальная мысль. Он догнал Хуссейна и окликнул его.
- Что вам угодно? - осведомился исмаилит ледяным тоном.
- Господин... э... э..., - запинаясь выговорил Микс. Достопочтенный ага (он слышал, что в Индии так величают знатных господ), я слышал, что вы великий предсказатель, читающий в книге судеб так же легко, как школьник в прописях. Не могли бы вы сказать мне пару слов...
Хуссейн молча взял руку шпика и повернул к себе раскрытой ладонью.
- Вообще-то я бесплатных предсказаний не даю. Но для человека Ратапуаля могу сделать это маленькое одолжение.
Он осмотрел линии на ладони Микса.
- К сожалению, придется огорчить вас. Вам в ближайшее время придется пережить крупные неприятности, если... если вы не будете держать язык за зубами. Прощайте.
"Прорицатель" повернулся к нему спиной, вскочил в желтый "Ягуар" и умчался.
"Под белым колпаком" Микс встретился с Никсом, уже заканчивавшим порцию рагу с зеленым горошком.
- Ну, где ты провалился? - грубовато спросил он напарника. - Как там, никто не появлялся?
- Не входил никто. А выходил сам господин Хуссейн.
Нике воззрился на Микса, как будто видел его впервые в жизни. Он чуть не подавился косточкой.
- Как ты сказал? - еле выговорил он.
- Господин Хуссейн.
- Да ведь он уехал со мной на аэродром.
- Так этот человек в верблюжьем бурнусе был тоже Хуссейн?
- Он самый. Он уже летит, вероятно, над океаном. И что ты об этом скажешь?
- Я не знаю, как объяснить такое совпадение. Но ведь он факир, а они могут перевоплощаться, двоиться, находиться закопанными в могилу несколько часов...
Агент № 29 и агент № 32 долго глядели в глаза друг другу. Так между ними было заключено молчаливое соглашение: похоронить эту историю во избежание крупных неприятностей.
10. ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС ИМПЕРАТОРА ФУРКАЛЯ
Репортер официоза "Микроландский Меркурий" торопливо строчил в блокноте: "Прекрасный солнечный день середины июля всеми красками радуги расцветил это пышное празднество, как символ высшего достижения нашего обожаемого монарха Хуно Первого, отца народа..."
Журналист не упоминал о том, что полуденное солнце в этот день было излишне щедрым. Ни одно дуновение ветерка не шевелило листья на ветвях, осенявших трибуну, покрытую великолепным персидским ковром.
Репортер пососал кончик шариковой авторучки и продолжал бойко писать: "Вокруг императора - весь цвет нации: министр юстиции, его светлость герцог Эгретский Кербер Дельфас, рядом с ним его превосходительство Каин Ратапуаль, представители вооруженных сил генералы Кэнэ Раст и Непо Кейроль, коммодор Флон, звезда и роза микроландского аристократического общества божественная госпожа Лаксам Фуркаль (репортер умалчивал о том, что этой звезде и розе было уже за 50), руководитель института и директор национального предприятия "Юниверсал электронике", господин Троакар и другие высокопоставленные лица".
Вся эта сановная свора, окружавшая Фуркаля и увешанная аксельбантами, эполетами, орденами, нарукавными шевронами, обливалась потом в своих суконных мундирах, застегнутых на все пуговицы.
На Фуркаля было просто больно смотреть, словно на витрину ювелирного магазина в лучах мощного прожектора. Голову его венчала золотая каска, на которой распростерла крылья какая-то хищная птица. Вся хунта окружала его в полном своем блеске, и каждый поднимающийся на трибуну прежде всего совершал обряд целования руки новоиспеченного императора. Сам Фуркаль чувствовал себя не совсем ладно: струйки пота бежали из-под золотой каски, как из-под душа, и текли за воротник.
На торжество был допущен очень ограниченный круг вельмож - главари хунты и, кроме них, лица, без которых невозможно было обойтись: несколько инженеров-операторов, десяток рабочих, охрана и музыканты. Все остальные были удалены далеко за пределы института-крепости.
Капельмейстер взмахнул палочкой, и серебряные трубы заиграли гимн:
Велик Фуркаль, наш император
Отец народа, свет и счастье...
От бурных звуков заколыхалось знамя, осенявшее трибуну: черное с вертикальной серой полоской в центре, на которой был вышит серебряный гриф-стервятник.
...Со времени исчезновения Рун-Рина прошло три года. За это время все, как выражался Дельфас, "утряслось": Хуссейн вернулся с согласием Ага Хана предоставить заем, правда, на безбожных процентах. Контрольный пакет акций был выкуплен, само предприятие национализировано и носило отныне название "Националь юниверсум электронике". Информация была извлечена из блоков долговременной памяти компьютера, расшифрована, и работы по постройке "ЛА-5" благополучно доведены до конца. Дельфас получил все, чего домогался, - сан герцога и сменил серебряное шитье мундира на золотое.
Фуркаль возвел себя сперва в звание фельдмаршала, а потом провозгласил себя императором. Оказалось, что у него была железная хватка. И даже черный кот появлялся теперь не еженочно, а только по пятницам. Казалось, этот день - день пуска автоматической линии "ЛА-5", не сулил ему ничего дурного.