Олег Азарьев - Спящая красавица
Я тем временем широкой деревянной лопаточкой загребал кашу, сдобренную растительным маслом, и отправлял в рот, затем отрывал кусок от слегка подгоревшей с одного края лепешки, подхватывал, обжигая блестящие от жира пальцы, сочное мясо, клал на кусок лепешки, дул на мясо, чтобы остыло немного, и все вместе тоже запихивал в рот. И азартно жевал, жевал и глотал, и снова зачерпывал, отрывал, подхватывал, дул и отправлял в рот, скользкий от жира, и утирался рукавом, и сопел, словно большой мохнатый беросмедь, и чувствовал, как отступает голод, как живот одобрительно урчит.
Появился хозяин с кубком. Поглядел, с какой жадностью уписываю угощение, и, опуская кубок на стол, сказал сочувственно:
– Похоже, оголодал ты, рассказчик. Как зовут-то? Не расслышал.
Я прожевал, проглотил, замер на миг, буркнул свое имя, добавил, что день выдался трудным, вот, мол, аппетит и нагулял, – и снова набросился на еду.
– Гар сын Вада… – задумчиво проговорил Багри. – Издалека?
Я махнул рукой в ту сторону, где за поселком высились горы.
– С гор, что ли? – сказал любопытный Багри.
Я снова проглотил, выпрямился и рыкнул:
– Из-за гор!.. Дай мне поесть спокойно!.. – И подтащил к себе кубок. Теперь я отпивал воду маленькими глотками, просто чтобы еда поскорее упала внутрь.
Пережевывая мясо с лепешкой, я вдруг подумал, что много-много лет уже не был там, куда указал, отвечая на вопрос Багри, – за горами. Хотя собирался не раз.
Пока я доедал, Багри подбросил в очаг пару поленьев, и теперь сидел напротив и с интересом наблюдал за моей трапезой. Он мне совершенно не мешал. Я вообще не замечал его, пока не насытился.
Когда блюдо, тарелка и кубок опустели, я вытер жирные пальцы о подол своей рубахи и удовлетворенно вздохнул. Настроение поднялось и даже спать расхотелось. Сытая отрыжка с легким усилием прорвалась наружу. Я блаженно улыбнулся и кивнул Багри.
– Наверняка хочешь первым в поселке услышать все мои новости?
Он с готовностью кивнул и прибавил:
– И послушать, и рассказать кое-что могу.
– Договорились. – Я умиротворенно посмотрел на очаг. Поленья занялись, красно-желтые язычки пламени выскакивали из-под них, прыгали, перебегали с места на место. Кора потрескивала и местами загибалась кверху. Легкий голубоватый дымок поднимался к отверстию в потолке. – Ну, Багри из Лаена, – сказал я благодушно, – кто начнет первым?
Багри пожал плечами.
– Мне все равно.
– Тогда начинай ты. А то мои новости уже в печенках у меня сидят.
Багри сложил руки на столе, побарабанил пальцами по дереву, раздумывая, затем навалился грудью на руки и приглушенно заговорил:
– Самая большая новость Лаена за последние два дня – печальная участь дочери вождя. Или даже – ужасная.
– Разбойники? – поинтересовался я.
– Не-ет! – отмахнулся Багри. – Какие там разбойники… Натуральное колдовство!
Я ухмыльнулся.
– Колдовство-о! Вот как! Много слышал, но редко видел. И все попадалось мне какое-то хилое колдовство. Или местные колдуны слабоваты, или колдовство не такое уж и страшное дело. Слышал я, что далеко отсюда есть действительно сильные колдуны. И слышал я эти то ли враки, то ли правдивые истории не от рассказчиков, а от странников безродных да торговцев болтливых. А верить их россказням нельзя. Придумать ведь можно что угодно.
Багри сердито хлопнул по столу ладонью.
– Ты погоди! Погоди! Ты дослушай. Тут колдуны ни при чем. Тут наверняка замешаны демоны или злые духи.
– Да ну! – разошелся я. – Чего только не повидал, а вот со злыми духами и демонами ни разу не столкнулся.
– Так они тебе и покажутся! – усмехнулся Багри. – Они пакостят исподтишка, как и люди. Хотя иногда не успевают скрыться. Другие-то видели их! Но не всем же видеть. Тебе просто не повезло… Тьфу! Повезло, конечно!
– Или пакостят люди, а сваливают на злых духов.
– Ну и такое, наверное, бывает, – покивал Багри.
– Так что же случилось с этой… дочерью вашего вождя?
– Я сейчас расскажу, – уверил меня Багри и тут же хмуро добавил, тыча пальцем в мою сторону: – Но ты меня больше не перебивай.
Я поднял вверх ладони.
– Молчу!
И тогда Багри неторопливо и обстоятельно, с отступлениями и пояснениями, принялся рассказывать о том, что случилось с пятнадцатилетней Тиамой, не единственной, но самой любимой дочерью местного вождя Римади.
Тиама с девушками, женщинами и старшими подростками поселка отправилась, как обычно, в лес. Там они собирали съедобные плоды, грибы и злаки для зимних запасов. А поскольку в Лаене было известно, что соседние поселки стонут от разбойничьих набегов, Римади отрядил, опять же как обычно, четверых самых крепких и ловких охотников – охранять женщин. А стая из семи разбойников то ли выследила, то ли случайно наткнулась на женщин поселка, Посчитав, что четыре охотника не такая уж сильная защита, они напали на женщин. Что им надо было? Понятное дело! В лесу водится много зверья, а вот женщин в лесу не водится, а разбойники как-никак мужики. Вот и решили попользоваться. Вдобавок женщины к тому времени успели насобирать полмешка съедобных грибов и почти по мешку плодов кивника, мижила и карреха. Маловато для поселка, но хорошие припасы для лихих людишек, шастающих по лесу.
Только лаенские охотники оказались и в самом деле крепкими парнями. Троих разбойников они уложили наповал, а оставшихся четверых отколошматили как следует и загнали далеко в чащу.
Тут, слушая Багри, я вдруг подумал: уж не моих ли знакомых разбойников, остаток разгромленной стаи, проучили лаенцы? Впрочем, как теперь узнаешь? Да и зачем, если задуматься?
А Багри между тем продолжал. И, по его словам, пока охотники отвешивали своими палицами да каменными топорами разбойникам все, что причиталось тем за их разбойничество, женщины с визгом и воплями кинулись врассыпную, кто куда. Побежала и Тиама. А с нею – ее служанка и нянька или воспитательница, которая заменила ей мать, умершую семь весен назад. И побежали они в горы, где Тиама случайно заметила за ползучими растениями вход в пещеру. Заметила, продралась между стеблями и забежала, даже не подумав, что там вполне может обитать какой-нибудь хищник, которому не очень понравится незваная гостья… Ну, что ты хочешь, рассказчик!.. Женщины есть женщины!
Служанка и нянька малость отстали, и когда подбежали к пещере, сначала окликнули Тиаму. Однако та не ответила. Женщины, обмирая от страха, заглянули в пещеру и увидели, что Тиама лежит на полу шагах в десяти от входа. Нянька сделала в пещеру шага два, остановилась, повернулась к служанке, хотела что-то сказать, но вдруг ноги ее подкосились, и она тоже повалилась на каменный пол.
