Анатолий Скачко - Может быть — завтра
— За погибших героев!
За Францию! За месть бандитам!
Круглолицый фермер, вздрогнув от его крика, нерешительно потянулся к стакану.
— Что же? Приходится воевать. Видно, не мы начинаем. Не будь я Пьер Фуке, если я теперь, как двадцать лет назад, не сумею всадить ленту льюиса в брюхо бегущей цепи.
Он чокнулся с Жервье и молодым соседом, деловито выпил стакан и, уже ставя его на стол, добавил тихо, почти не слышно, больше для себя:
— Но 20 тысяч снарядов на километр! Это тяжело, вы не знаете, как это ужасно тяжело….
Покупают людей
Линейный цеппелин «Эгалите», газоизмещением в 82 тысячи кубических метров, был выпущен всего год назад с правительственных верфей ля-Бурже и после пробного полета в Южную Африку, выяснившего большие недостатки системы, зачислен в резерв судов французского воздушного флота.
Теперь, в связи с мобилизацией, его вместе с двумя другими кораблями этого типа спешно пополняли командой и приводили в боевую готовность.
Огромный, скупо освещенный эллинг кипел работой и грохотал молотками, когда Жервье наутро после ночной попойки явился для представления командиру.
Работа кипела всюду. Громадное двухсотметровое тело дирижабля со всех сторон, как муравьями, было облеплено людьми. Даже под самым куполом, качаясь на веревочных люльках, копошились фигурки с кистями, перекрашивая гиганта в темносерый, боевой цвет.
Еще выше, под потолком, скрипели вагонетки, тяжело нагруженные баллонами с сжатым газом.
Люди бегали и суетились, занятые своим делом, подгоняемые царившей спешкой. Среди этой сутолоки Жервье с трудом отыскал группу офицеров и пробрался к ней.
Найдя глазами наибольшее число нашивок, вытянулся, стараясь по-военному собрать отвыкшую от строя фигуру.
— Господин капитан! Распоряжением по дивизиону назначен механиком на вверенный вам корабль и прибыл в ваше распоряжение.
Офицер на минуту оторвался от чертежей, небрежно пробежав глазами по фигуре Жервье.
— А, хорошо. Кадровый или мобилизованный? Вижу, что из запаса. Пуговицы не застегнуты. Мундир не сходится, говорите, растолстели. Ну, ничего, здесь скоро похудеете. — И, уже отворачиваясь, кивнул другому офицеру:
— Лейтенант де Журден, вот новый механик в ваше распоряжение.
Бледное лицо офицера повернулось к Жервье и осветилось подобием улыбки.
— А, вчерашний знакомый! Очень приятно.
Не дожидаясь ответа, офицер уткнулся в записную книжку.
— Ага, вот вам. Вторая моторная гондола. Мотор Нэпир 1000 сил. Знакомы с нэпирами? — И опять, не дожидаясь ответа, крикнул в пространство:
— Су-лейтенант Рабине! Прибыл новый механик. Будьте добры, покажите ему место.
На этот раз подошедший коренастый человек даже ткнул Жервье руку, милостиво бросив в виде приветствия:
— Идите за мной, парень, я покажу вашу нору.
Жервье двинулся за су-лейтенантом. От зашитого в броню носа с блестящей золотом надписью «Эгалите» они пошли вглубь, мимо зеркальной стенки командорской кабины, миновали центральную боевую рубку с грозно торчащими орудиями, прошли мимо двух аэропланов, подвешенных под брюхом гиганта, и наконец остановились около задних кабин, где помещались моторы.
Они находились на корме, в противоположном конце от дверей эллинга, и здесь было почти темно. Электрические лампочки только еще больше разбивали слабый дневной свет.
Су-лейтенант Рабине остановился, указывая на зализанную в круглых линиях и отполированную кабину.
— Ну, вот ваше рабочее помещение. Жить вы будете наверху, во втором коридоре. Каюта небольшая, три метра, но вещи сложить хватит. Максимум тридцать кило, — добавил он, — иначе остальное выкинут.
Показав кабину, больше похожую на легкую скорлупу, закрывающую помещенный внутри огромный мотор, Рабине опять вышел наружу и заговорил уже более дружеским тоном.
— Значит, эта кабина будет ваша. Правая — механика Бертье. Помощник ваш скоро прибудет. Место у вас спокойное, от начальства далеко, связь только телефоном. Единственный недостаток, в бою довольно опасно. Корабли этого типа слабо защищены с кормы. Под хвостовым оперением всего три пулемета, но зато кто управляет этими пулеметами? Бывший герой Вердена.
Рабине подошел к корме, приподнялся на носках и стукнул в фанерную переборку:
— Эй, дядя, пулеметчик Вердена, выгляни-ка на минутку!
Маленький, чуть заметный люк откинулся внутрь, открыв острое дуло пулемета. В следующую секунду пулемет отъехал вглубь, а на его месте выглянуло круглое, полное лицо в песочном кепи.
— Дядя Фуке, — произнес Рабине, — вот познакомься, новый механик левой кабины, под твою защиту.
Лицо в люке повернулось к Жервье и расплылось в улыбке.
— Черт возьми, старина! Я вас не узнал, до того вас изменила военная форма.
— Вы уже знакомы? — удивился Рабине.
— Как же, как же! — заулыбался Фуке. — Еще вчера в ресторанчике вместе выпивали.
— Ну, ладно, — вдруг вспомнив, что он начальник, прервал су-лейтенант. — Довольно болтовни, займитесь делом. Вы, Жервье, проверьте мотор, а вы, Фуке, налаживайте пулеметы. Через час я приду. Поторапливайтесь, помните, что вечером назначен пробный полет.
Но даже и часу Жервье поработать не пришлось. Прошло не больше сорока минут, когда резкий сигнал трубы зазвучал в эллинге. Жервье не успел стянуть парусиновой рабочей куртки, как в дверь раздался стук. Голос Фуке крикнул ему снаружи:
— Поскорее, друг, трубят общий сбор!
Наскоро оправляя мундир, Жервье выскочил из кабины и вместе с Фуке побежал вдоль дирижабля. Команда уже построилась у самого носа. Су-лейтенант Рабине издали жестами звал их, показывая место рядом с собой.
Жервье едва успел стать в ряды, как старший офицер, повернувшись к фронту, отдал команду:
— Смирно! Равнение направо!
В эллинг вошел капитан «Эгалите», сопровождая толстого генерала, командира дивизиона тяжелых кораблей.
Приняв рапорт старшего офицера, генерал обернулся к капитану и, наклоняясь, спросил полушепотом, чтобы никто не слышал:
— Вы уверены, что команда надежна?
— Вы уверены, что команда надежна?
— Сами знаете, министерство приняло все меры, — неопределенно пожал плечами капитан. — В связи с задачей, возложенной на дивизион, отбор был очень строгий. Большинство команды — участники войны или же по особой рекомендации.
— Хорошо. Я попытаюсь подействовать на них, — коротко ответил генерал. Он сдернул с руки перчатку, вышел вперед и, отдавая честь фронту, крикнул:
