Леонид Резник - Дом в центре
— Опять тебя, папа, на лирику потянуло. Значит, ты, совестливый самый, решил Кардинала приструнить. А я, оболтус, тебе, вроде как, нужен. Так?
— Так. Зачем бы я начинал этот разговор?
— А если я не совестливый? Если мне годков тридцать тоже поразвлекаться хочется? У меня до сих пор ни одной подружки нет ни в Рио-де-Жанейро, ни в Гонолулу. И даже в Париже нет.
— У тебя вряд ли кто и в Ленинграде есть, — усмехнулся отец. — А насчет совести не ври. Наследственность — штука верная. Кто меня блокадой и концлагерями стыдил? Не прикидывайся.
— Хорошо-хорошо. Что ты хочешь?
— Да пока ничего. Во-первых, будь в курсе, что Кардинал зарвался, а я пытаюсь что-то предпринять. Во-вторых, развивайся в деле овладения Домом, но не рискуй. В-третьих, я исчезну. На недельку. Хочу кое-что выяснить и один вопрос для себя прояснить до конца. Ты матери по хозяйству помогай, сам понимаешь. А если через неделю меня не будет — ее где-нибудь устрой побезопасней, а сам начинай искать меня.
— Пойти к Кардиналу и спросить?
— Аллах тебя спаси! Этого только не хватало. Никаких прямых действий. Только косвенно. Ты — новичок, а новичкам везет. Никакой Кардинал не додумается до тех глупостей, что ты сделаешь.
— Безжалостный ты человек, папа. Сына выставляешь против целой мафии.
— Неужели трусить начал? Ты — третьеэтажник. Тебя поймать практически невозможно, если дураком не будешь. Ну, а дураки и должны погибать. Естественный отбор. Но мой сын… Не боись! Этим гадам нас не взять. Мы не придурки с четвертого этажа, которых Кардинал к рукам прибирает. Он у кого-то там сына взял в заложники, теперь вот хочет развернуться. Я бы на их месте… как клопа! А они поддались. Вот я на четвертый этаж и отправляюсь.
Я подивился новой неожиданной информации и спросил, какова функция четвертого этажа. Отец долго ходил по комнате, мычал, мурлыкал. Наконец вздохнул.
— Я сам в это дело не верю, — веско сказал он. — И тебе пока не расскажу, чтобы ты меня потом сочинительством не попрекал. А функция у четвертого этажа называется вероятностной. Или, как некоторые считают правильней, — вариативной. Такие вот дела.
5. В ЗДОРОВОМ ТЕЛЕ
После беседы с отцом я крепко задумался. Конечно, не давала покоя загадка верхних этажей. Но вопрос о происхождении Дома стал казаться важнее. Кому это все надо? Что греха таить, думал я до разговора о себе и о других жильцах как о неких «высших» существах, чуть ли не инопланетянах. Мы всемогущие, значит, и самые мудрые. А что получается? Банда прохиндеев на втором этаже, компания патологических эгоистов — на третьем. А выше кто-то очень важный, кому на всех нижних наплевать. Да еще дискретные старцы со времен фараонов. Вот уж дал бог соседей!
И папаша совестливый тоже хорош. То ему пятьдесят миллионов погибших и замученных — прививка для человечества, даже слушать страшно. То старичок-мусульманин полуумный — величайшая угроза. А главное — ничего никогда толком не объяснит. Все ему некогда. Час говорил на общие темы, а дошли до конкретного — про заложников с четвертого этажа лишь одной фразой обмолвился. Да про какую-то вариативную функцию упомянул. Под каким хоть соусом ее едят?
Чем больше я думал, тем сильнее «растекался мыслью». И, соответственно, тем сильнее мысль мелела и оскудевала. В конце концов я плюнул на сомнения и решил во всем слушаться отца. Ну кому еще я могу верить в этом непонятном мире? Только отцу родному. Есть еще мать, но она — человек со стороны. Ничего не понимает, судя по взгляду, всего побаивается. Что она мне скажет?
После стычки с громилами, чудом закончившейся счастливо, я до сих пор не мог преодолеть жуткий комплекс неполноценности. Мало ли, что Наташа называла меня героем! Уж я-то знал цену своему героизму! Еще чуть-чуть, и все могло закончиться по-другому, намного хуже. Очень плохо. Этот комплекс сильно давил мне на психику. Что я смогу предпринять в помощь отцу, такой хилый, немощный, неуклюжий? Черт бы побрал папашу с его предрассудками о заколдованных принцах! Нет чтобы с раннего детства по два раза в неделю водить меня в Японию к какому-нибудь сэнсэю в школу каратэ. А за дверью в стене держать наготове целую комнату тренажеров, чтобы можно было накачивать мускулатуру. И каждые школьные каникулы выводить меня куда-нибудь за границу, чтобы я три месяца вынужден был трепаться на английском и других языках. Ну почему он этого не делал?
Через пару секунд до меня дошло, что от тренировок у сэнсэя я уворачивался бы под любым предлогом: начиная с головной боли и до колик в животе. К тренажерам меня бы пришлось гнать палкой. А от легких путешествий за границу могла развиться жуткая мания величия, неизлечимая уже в любом возрасте. Вот сейчас…
Тут я вспомнил «блоху времени» и дискретных старцев. Мне пока старость не грозит. Что если сделать наоборот, получится резерв времени? Пусть «завтра» будет не днем через неделю или через месяц, а одним и тем же завтрашним днем. Если сегодня — третье июня, то завтра четвертое. А если сегодня — четвертое, то «завтра» — опять четвертое. Итак — хоть месяц, хоть два. А за это «бесконечное» четвертое число я постараюсь подготовиться. Что значат в моем возрасте пара лишних месяцев?
Оцепенение как рукой сняло. Я «заказал» новую кучу каталогов. С их помощью «заказал» учебные видеокассеты по каратэ и культуризму, хотя и слышал когда-то, что одно с другим не очень согласуется. Еще пара часов ушла на «оборудование» залов тренажерами. Как выглядит тир, я уже знал после путешествия с отцом.
Подобно примерному ученику второго класса, я составил аккуратный распорядок дня. В него входили общефизическая подготовка, каратэ, стрельба. Не забыт был и отдых, совмещенный с просмотром фильмов без перевода. В сочетании с занятиями по самоучителю я мог рассчитывать на овладение английским языком.
Первые дни прошли прекрасно. Утром я выскакивал на улицу, покупал (для контроля) уже надоевшие «Известия» за четвертое июня, возвращался домой и работал, работал, работал. Конечно, каратэ без партнеров — это не совсем то, что надо, но я со всех сторон окружил себя зеркалами и старался изо всех сил.
Скоро покупать газеты надоело, и я перестал. От ударов по макиварам на руках и ногах появились мозоли, а боль в мышцах, возникшая в первый же день, то ли прошла, то ли стала привычной. Но энтузиазм иссяк. Хотелось вернуться к нормальному человеческому существованию. В конце концов, еще никому не удавалось стать суперменом за два месяца. Разве что в сказке. Ну а Дом — не сказочное явление?
Мое трудолюбие немного восстановилось после просмотра фильмов с Арнольдом Шварценеггером. Он играл легендарного Конана, а у меня к Конанам интерес был особый. Долго после этого я изучал в зеркале свою мускулатуру, но особых сдвигов не увидел. Да и рост 172 см был явно не суперменский. Но однажды в голову пришла дерзкая мысль: а что если смотреть в зеркало раз в день, каждый раз подходя к нему с готовностью увидеть себя подросшим на сантиметр? Деления будут пусть хоть на самом зеркале. Я попробовал, и чудо произошло. За два дня удалось подрасти на два сантиметра. Да, возможности Дома были невероятны и безграничны. По-моему, сами жильцы не знали о многих из них.
