Борис Анибал - Моряки Вселенной
Скелет сидел, уронив голый череп на подобие низкого стола, вытянув вперед руки, на плечах его висели бурые лохмотья истлевшей одежды.
Он был совсем близко от Малютина, рядом с нишей Земли, и только из-за темноты они до сих пор его не заметили.
Они мчались, припадая и переваливаясь, похожие не то на гигантских лягушек, не то на барсуков.
— Вот кто забаррикадировал дверь этого зала! — сказал Лукин. — Но зачем?
— А ведь он мало похож на скелет того марсианина, который мы только что видели, — заметил Малютин. — Он крупнее, череп меньше. Если бы мы были не на Марсе, я бы сказал, что это человеческий скелет…
— Постойте, — перебил Лукин. — Что это под ним?
Действительно, сквозь желтые ребра грудной клетки, лежавшей на столе, что-то просвечивало. Может быть, это были такие же лохмотья истлевшей одежды. Лукин осторожно коснулся скелета; он рассыпался с тихим шумом, череп, как бильярдный шар, откатился в сторону и, оскалившись, уставился в темноту пустыми глазницами. Тогда, сдвинув кости, они увидели синеватый, покрытый ржавыми пятнами, полуразвернутый свиток. Он был из такой же бумаги или ткани, как и марсианские книги, но отличался от них тем, что был написан на два столбца: справа шли уже виденные ими геометрические знаки и обрывались в самом начале, слева сплошной полосой шла мало на них похожая клинопись.
Малютин наклонился, рассматривая свиток. Лукин видел, как он неожиданно покраснел, все лицо его покрылось капельками пота, а лохматая голова все ниже и ниже склонялась над свитком.
— Что с вами? — спросил Лукин.
— Это человек! — негромко сказал Малютин, выпрямляясь и строго смотря сквозь очки на Лунина.
— Человек?
— Человек. Атлант. Начало этого манускрипта написано на двух языках — на языке атлантов и на языке марсиан, дальше — только на языке атлантов.
— Но позвольте… — недоверчиво начал Лукин и вздрогнул от неожиданности: за его спиной раздался резкий звонок радиотелефона.
Это Кедров беспокоился их долгим отсутствием. Быстро переговорив, Лукин выключил радиотелефон и снова обратился к Малютину:
— Погодите! Как это может быть? Если это, — он указал на рассыпавшийся скелет, — если это человек, то как он сюда попал?
— Не знаю. Я думаю, мы все узнаем, прочитав манускрипт.
— А откуда вам известен язык атлантов? Впрочем, постойте: вы участвовали в экспедиции, которая обнаружила ливийский папирус, он дал ключ к языку атлантов…
— Совершенно верно! — ответил Малютин, бережно разглаживая манускрипт. — Беда в том, что я давно забросил археологию и многое перезабыл. Все же полагаю, что сумею если не полностью расшифровать манускрипт, то по крайней мере понять его содержание. Во всяком случае, на Земле его переведут точно.
— Все так невероятно, необыкновенно… — еще колеблясь и не доверяя, сказал Лунин. — А впрочем, разве обыкновенно то, что мы на Марсе? Я уже не могу больше удивляться, предел удивления далеко позади… Но сколько времени вам потребуется чтобы разобрать содержание манускрипта? Он может объяснить многое…
— Трудно сказать… Вероятно, несколько дней.
— Досадно! — сказал Лукин. — Досадно! По графику мы должны вылететь завтра. С каждым часом Земля все дальше уходит от Марса. — Он взглянул на хронометр. — А теперь пора возвращаться в лагерь. Скоро будет смеркаться.
Они быстро собрались и, миновав покатый коридор, закрыли за собой дверь, засыпали вход в башню песком. До лагеря они почти бежали, унося с собой завернутые в прорезиненную ткань скелеты марсианина и атланта. Малютин прижимал к груди манускрипт, бережно заключенный в один из золотых цилиндров. Лунин, едва двинувшись в путь, включил радиотелефон и, не сбавляя шагу, заказал Кедрову ужин, описав ему в общих чертах сегодняшние находки.
Спускались сумерки. С востока и запада поднимались навстречу друг другу две маленькие багровые луны, веял острый холодок, всюду была печаль и тишина. Малютин задыхался от быстрой ходьбы и отставал, удобнее прилаживая свое снаряжение. На одной из таких остановок, обернувшись, он увидел две странные тени, быстро приближавшиеся к нему по сумеречной пустыне… Они мчались, припадая и переваливаясь, и издали показались ему похожими не то на гигантских лягушек, не то на барсуков. Он не мог понять, что это такое, но ему стало не по себе, и он окликнул ушедшего вперед Лукина.
Клубами вздымая тонкий песок, Лукин пробежал мимо него, прямо навстречу этим полулягушкам, полубарсукам. Малютин видел, как из его карманного пулемета сверкнула дугообразная молния, но еще до этого странные животные стремительно повернули и пропали за небольшим холмиком.
— Что это? — спросил он запыхавшегося Лукина. — Мне даже показалось, что у них птичьи клювы…
— Думаю, такие же звери, как и те, что растерзали наш рюкзак в машинном зале. Они покушались напасть на нас. Больше не отставайте.
Еще не скоро они подошли к лагерю. Лукин первый увидел над темными песками огненный, в отблесках костра, фюзеляж звездолета.
— Ну вот, наконец! — встретил их Кедров с ложкой в руке. — Я уже начинал беспокоиться. Показывайте свои трофеи!
Находки удивили Кедрова меньше всех, быть может потому, что он был предупрежден о них. Тем не менее, присев перед костром на корточки, он долго рассматривал скелет атланта, марсианские книги, манускрипт и в заключение решил, что ростом атлант был не меньше Лукина.
Ночь наступила и прошла быстро. Приготовления к отлету потребовали такого внимания и горячей работы всех троих, что Малютин мог лишь бегло просмотреть весь манускрипт, но он подтвердил свои первоначальные выводы. Манускрипт сохранился хорошо; лишь в отдельных местах его покрывали ржавые пятна, разъедавшие текст.
Последние часы на Марсе летели незаметно. Путешественники торопились, но каждый из них время от времени окидывал взглядом красную площадку, стараясь навсегда запомнить колючие кусты за ней, низкое темно-синее небо с маленьким солнцем, весь унылый, мертвый ландшафт.
Под флагштоком, на котором весело играл красный флаг, они закопали жестянку, положив в нее краткую записку о своей экспедиции. В конце записки, составленной Малютиным, Лукин приписал: «Мы еще сюда вернемся!»
Погода, все время тихая, начинала их тревожить. С утра дул легкий ветер, к полудню, сметая с площадки песок, он усилился. На небе не было ни облачка, но красная муть в северо-восточной части горизонта росла.
— Будет песчаная буря, — предупредил Малютин. — Надо торопиться!
Но и без того они работали быстро. Наконец все было готово. Когда Лукин последним собирался подняться на звездолет, задул жестокий ветер, вздымая песчаные тучи. День померк, воздух наполнился багровой мутью, лицо кололи раскаленные иглы летящего песка.
