Владимир Михановский - Великий Посев (Часть 1)
Вторая вещь, которая у них находилась, вызвала мое беспокойство. Она представляла собой узкую стальную полосу, с одной стороны остро заточенную. Полоса была для удобства снабжена рукояткой, и оба существа довольно ловко пользовались этим орудием.
Один удар такой полоски может погубить центральный стебель, а с ним и всю колонию".
"Пытаюсь воздействовать внушением, однако пока в биоконтакт удалось вступить только с более молодым индивидом".
"...Существа - разумны, другое дело - какой ступени их разум. Обмениваются акустическими сигналами. Зовут друг друга сложными именами, пока не могу их воспроизвести.
Тела их в значительной степени состоят из жидкости, вода - основа жизненной активности. Двух цветочных чаш для них хватает, поэтому новых не выбрасываю".
"Немало усилий пришлось затратить, чтобы раздобыть для них из почвы оптимальное количество жидкости. Пришлось расширить корневую систему. Это, впрочем, все равно необходимо для предстоящего расширения колонии".
***
Прошел месяц жизни в оазисе.
За это время колония стеблей приметно разрослась. Стебли один за другим вылезали из-под песчаного покрова в каком-то им одним ведомом порядке. И тут же начинали тянуться ввысь под жарким солнцем пустыни.
Издали рощица напоминала светло-зеленую пирамиду. В центре -самый высокий и толстый стебель, а вокруг него концентрическими кругами располагались остальные, постепенно понижаясь до самых маленьких, которые только вчера вылупились из песка.
Высота центрального стебля перевалила за два метра, и он продолжал расти. Теперь, чтобы напиться либо набрать во флягу жидкости, Курбану приходилось нагибать полупрозрачный стебель. Тот гнулся, но не ломался.
Листва, сплетаясь, давала густую тень, днем в жару это было настоящее спасение. Да и ночью отдыхать в ней было неплохо - едва войдешь, раздвигая руками стебли, и сразу тебя охватит чувство уверенности и покоя.
- Может, это порода бамбука такая? - сказал однажды Атагельды, в который раз рассматривая заматеревший ствол главного стебля.
Старик потрогал пальцем сочленение.
- Никогда не встречал бамбука, прозрачного, как стекло, - покачал он головой.
Там под кожистой оболочкой, шла, как всегда, чужая, непонятная жизнь: торопились, обгоняя друг друга, разноцветные пузырьки воздуха сталкивались, сливались, тянулись бесконечные нити...
Вдвоем они с трудом наклонили ствол, после чего поочередно напились из чаши.
- Словно амброзии отведал, - сказал Курбан, вытирая ладонью губы.
- Это той, что бессмертие богам давала? - откликнулся Атагельды.
- Не знаю, как там насчет бессмертия, - хитро сощурился старый кузнец, - но от этой водички я чувствую себя лучше, это точно.
Как-то они пролили немного жидкости из чаши на песок. Жидкость долго не впитывалась в почву, несколько дней лежала темным бархатистым пятном. Курбан трогал его пальцем, что-то бормоча, пока пятно не просохло.
Странными были не только полупрозрачные стволы, но и листья плотные, кожистые, похожие на добрые лапы неведомого чудища. Памятуя давний опыт, Атагельды не пытался их обрывать. Но однажды, проснувшись утром, он обнаружил под ногами опавший лист. Слегка пожелтевший, с выступившими синими прожилками, он казался еще крупнее, чем на стебле.
Подошел Курбан, и они вдвоем несколько минут разглядывали это маленькое чудо.
- Поверхность словно кожа, - заметил Атагельды, поглаживая лист.
- Никакой мастер так кожу не выделает, - покачал головой Курбан. Потом, когда листьев опало достаточно, они соорудили из них хижину. Теперь было где ночью укрыться от холода.
***
"Обнаружил и еще живые существа - небольшие, юркие, четвероногие, покрытые шерстью".
"Разумных, однако, только два. Они соорудили из опавших листьев временное жилище, использовав в качестве каркаса несколько молодых моих побегов. Признаюсь, я опасался, что они повредят их, но существа с честью выдержали эту проверку на разумность".
"С некоторых пор одна мысль не дает мне покоя: неужели, кроме этих двух, на планете больше нет разумных существ? Ответить на этот вопрос непросто, ведь я лишен возможности передвигаться. Потому остается только одно: изучить как можно глубже две данные особи, вникнуть в их образ жизни, распознать акустические сигналы, которыми они регулярно обмениваются. Не исключено, что это речь, состоящая из множества слов.
Нетрудно представить мое отчаяние, когда оба существа вдруг надумали покинуть оазис!
Не знаю, разумеется, какая цель их влекла, но мне пришлось приложить все усилия, чтобы возвратить их. На их пути я создал перепад потенциалов, который вызвал сильный встречный ветер.
Они возвратились, но и я едва не погиб: ветер намел вокруг колонии такую гору песка, что я едва не задохнулся. Но тут они оба пришли мне на помощь, разбросав песчаные барьеры.
Начал различать отдельные звуки-слова, но смысл многих из них для меня пока неясен...".
***
Однажды, выйдя на край оазиса, Курбан заметил на горизонте небольшое облачко. Оно возникло вдали, на стороне, противоположной той, с которой они пришли.
Курбан долго вглядывался, затем позвал Атагельды.
- Посмотри, что это, у тебя глаза молодые.
- Может, песчаная буря начинается? - высказал предположение мальчик. - Нужно стены хижины укрепить.
- На бурю не похоже, - покачал головой старик. - Видишь, верхушки барханов не дымятся. Да и ветра совсем нет.
- Мираж?
- И на мираж не похоже.
- Значит, просто туча пыли.
- Точно. Караван движется.
- В нашу сторону? - хлопнул в ладоши Атагельды.
- В нашу, малыш, - кивнул Курбан, но радости в его голосе не было.
Через некоторое время показался небольшой караван, который двигался в сторону оазиса. Пожалуй, караван - слишком громко сказано. Несколько полудохлых верблюдов еле плелись, понукаемые худыми, оборванными людьми. Даже вид зеленого оазиса не зажег в их глазах особой радости.
Кто бы это мог быть? Купцы? Не похоже. Уж слишком тощие хурджины покоятся на верблюжьих боках. Да и в людях не чувствуется купеческой степенности.
Впереди каравана шел горбоносый человек с потемневшим лицом. Он волочил за собой по песку бич. Скользнув безразличным взглядом по Курбану и Атагельды, вышедшим на край оазиса, он крикнул гортанным голосом:
- Привал! - и щелкнул бичом, подняв продолговатое облачко песка.
Видно, его привыкли слушаться. Дети, изнуренные долгим путем, сбились в кучу, ожидая дальнейших приказаний. Погонщики остались подле животных.
- Груз снимать, Ахметхан? - почтительно обратился к нему старик, держащий на поводу усталого коня.
- Снимайте! - решил Ахметхан. - Мы здесь остановимся. Тут есть тень, а значит, должна быть и вода.
