Нагару Танигава - Скука Харухи Судзумии
Не могу передать, как я перед ними извиняюсь, но этому шоку еще предстоит продолжаться.
Следующей к позиции бьющего на нетвердых шагах подошла моя сестренка. Из-за того, что шлем был ей слишком велик и закрывал пол-лица, равновесие она тоже держала с трудом. Мое заранее заготовленное секретное оружие могучим ударом запулило первый же мяч далеко за пределы ограждения. Очередной хоум-ран.
Сколько же будет продолжаться этот театр абсурда? Всему же есть предел! Чтобы малявка-пятиклассница сделала хоум-ран на мяче, пущенным студентом университета со скоростью километров 130 в час (по моим расчетам) — в реальности это попросту немыслимо!
— Здорово!
Харухи в реальности происходящего не сомневалась ни капли. Кружась с моей сестренкой, завершившей круг до дома, она счастливо улыбалась.
— Невероятный талант! Тебя ждет блестящее будущее! Ты и в Высшую Лигу попасть сможешь!
Сестренка весело визжала, вертясь вместе с Харухи. Ну, что тут сказать… Счет 9:3.
Я сидел на скамейке, обхватив руками голову.
Бомбардировка хоум-ранами продолжалась. Сейчас счет был 9:7. Семь хоум-ранов подряд в одном иннинге. Наверное, мы войдем в историю турнира с рекордным их количеством.
Мощно послав мяч ввысь, на скамейку вернулся Танигути:
— Я в бейсбольную секцию решил записаться. Если уж у меня такие способности, то и Высшая Школьная Лига по бейсболу для меня не предел. Мне даже показалось, будто бита сама по мячу ударила!
Стоявший рядом с ним Куникида был не менее высокого мнения о себе:
— Ага, точно!
Все оживленно переговаривались, Цуруя, похлопывая напряженную Асахину по плечу, громко смеялась. Как же повезло, что они настолько легковерные.
— Вперед, собрались! — сказала Харухи, потрясая над головой битой. Разве эти слова не питчеру больше подходят?
Снова раздалось металлическое «бамс!», слышать которое я уже устал, и мяч ударился о табло на дальнем конце поля.
9:8. К этому времени у противника сменилось уже три питчера. Вряд ли они хотели, чтобы их жалели, но удержаться я не мог. Бедняги.
Асахина, Нагато и я в свою очередь совершили по хоум-рану. Теперь счет был в нашу пользу — 9:11. Одиннадцать хоум-ранов подряд. Я начал подумывать, что если это дело не прекратить, может произойти что-то страшное. Было чувство, что взоры не только наших игроков, но и игроков противника приковывались к нашей бите. Может, они решили, что она волшебная? Впрочем, не так уж это далеко от истины.
Перед тем как передать биту сестренке, я подошел к Нагато, сидевшей с книгой на краешке скамейки:
— Все, хватит, — сказал я.
В противоположность своей нормальной скорости — раз в секунд десять, Нагато необычно часто заморгала.
— Ясно, — ответила она, коснулась пальцами рукоятки биты и что-то скороговоркой пробормотала. Что именно, я не расслышал, а если бы и расслышал — все равно ничего бы не понял.
Затем Нагато убрала руку и, не говоря ни слова, села на скамейку, снова раскрыв книгу.
Охо-хо…
Подходы моей сестренки, Коидзуми и Куникиды закончились последовательными страйк-аутами всех троих, будто хоум-ранов до того и не происходило. А их и не было — сплошное жульничество.
Кстати, забыл сказать: у матчей был временной лимит. На играх первого круга — девяносто минут. Таково было вполне разумное решение организаторов, которым надо было успеть провести все запланированные на день матчи. Значит, следующего ининга не будет, и если мы сейчас выстоим, то победим.
Ну как? Будем побеждать?
— Должны побеждать! — ответил Коидзуми. — По сообщению моих товарищей, благодаря нашим усилиям, расширение закрытой реальности приостановилось. Но, несмотря на это, «Аватары» все еще там, и с этим нужно что-то делать. Тем не менее, остановка расширения закрытой реальности — большое подспорье для нас.
Однако если течение матча изменится — победе можно помахать ручкой. Каким от этого станет настроение Харухи — на воображение такого образа у меня уже не было сил.
— У меня есть предложение.
Коидзуми обнажив в улыбке зубы, белые настолько, что захотелось отправить его сниматься в рекламе зубной пасты, шепотом изложил мне суть своего предложения.
— Ты серьезно?
— Весьма! Это единственный способ отстоять победный счет.
И снова. Охо-хо…
Мы запросили у судьи возможность поменять позиции на поле.
Кетчером вместо Коидзуми будет Нагато, Коидзуми переходит в центр, а я заменяю Харухи на позиции питчера, где сейчас и нахожусь.
Когда Коидзуми попросил Харухи поменяться, она сначала поворчала, но услышав, что замещать ее буду я, с задумчивым лицом сказала:
— …Ну, ладно! Но если твои подачи отобьют — будешь всю команду обедом угощать! — и отправилась на вторую базу.
Так как Нагато просто стояла на месте и кроме хлопанья глазами не делала ничего, надевать на нее щитки и маску пришлось нам с Коидзуми. Это нормально, что наш кетчер будет в такой прострации?
Нагато прошествовала к зоне дома и села на корточки позади нее.
Итак, матч продолжился. Времени уже не было, я даже не мог размяться. Придется мне впервые в жизни стать питчером, причем безо всяких к тому предисловий.
Для начала попробуем просто бросить. Бац!
Абы как брошенный мяч, впечатался в перчатку Нагато. Бол.
— Давай серьезней!
Это кричала Харухи. Я серьезен как никогда! В этот раз попробуем закрутить…
Вторая подача. Мне хотелось еще немножко подурачить бьющего, но тянуть время уже было нельзя. Бита дернулась по направлению к моему неказисто запущенному мячу. Черт! Как нарочно прямо на биту… Бац!
— Страйк! — громко крикнул судья.
Промахнулся, потому и страйк. Однако бьющий с ничего не понимающим лицом смотрел на перчатку Нагато.
Понимаю его чувства. Прекрасно понимаю. Если еле летящий мяч прямо перед самой битой меняет траекторию и ныряет вниз на тридцать сантиметров — кто угодно растеряется.
— …
Все так же сидя, Нагато слегка двинула запястьем, возвращая мне мяч. Получив его, я снова изготовился к броску.
Сколько ни бросай — все летит еле-еле. Вот и третий идет куда-то совсем не туда… вернее, должен был, потому что через несколько метров мяч совершил маневр, не подчиняющийся законам ни инерции, ни гравитации, ни аэродинамики и, резко ускорившись, влетел в перчатку Нагато.
Бац! Хрупкая фигурка Нагато дрогнула.
Бьющий выпучил глаза, и даже судья на некоторое время утратил дар речи. Наконец он неуверенным голосом произнес:
— …Второй страйк!
Мы так хлопот не оберемся, надо прикрывать лавочку поскорее.
