Владимир Дэс - Из рая в рай (сборник)
И весьма удивительным образом. Началось с того, что в Средиземном море недалеко от берегов Франции неожиданно стал расти малозаметный и малоизвестный островок Амос. В течение месяца он вырос до нескольких гектаров.
Создавалось впечатление, что кто-то медленно выталкивает огромную гору со дна древнего моря на свет Божий. Толчков землетрясения не было, но остров Амос рос и вширь, и в высоту.
Вначале только ученые проявили интерес к такому странному физическому явлению. Но по мере роста острова зашевелились и политики. А когда остров достиг приличных размеров, то и военные оказались тут как тут.
Подлодки, крейсеры, авианосцы. И, конечно, первыми приплыли любопытные американцы.
Но если ученых интересовало это явление с чисто научной точки зрения, то для рациональных политиков остров стал интересен с чисто практической точки зрения. Чей это остров?
Франция ответила категорично – наш!
Испания – минуточку, мы считаем, что остров наш!
Италия – надо вообще посмотреть на остров внимательней.
Американцы – подождите, господа, первым на этот остров ступила нога моряка Шестого флота Соединенных Штатов, а как, например, Луна – никто же не спорит, что она принадлежит нам, американцам!
Пока все спорили, остров продолжал увеличиваться.
За полгода он превысил размеры французского острова Корсика и достиг размеров итальянской Сардинии.
Целое европейское государство! Причем в шикарном месте Средиземноморья.
Достигнув размеров Сицилии, остров «замер». Рост прекратился.
Претендующие на остров моментально привели в боевую готовность свои вооруженные силы – никто никому не хотел отдавать лакомый кусочек. И когда противостояние достигло критической точки, собрался Совет Европы для мирного решения вопроса.
Стали разбираться, когда возник остров и почему у него такое странное название – Амос. Подняли архивы.
Вот тогда-то и возникла старая нотариальная книга города Марселя, где на одной из страниц добросовестным нотариусом в присутствии двух свидетелей и представителя мэрии закреплена купчая на остров купца первой гильдии Амозова Ивана Александровича, подданного Российской империи.
Все были в шоке. Но закон есть закон. А закон о собственности – это святыня для законопослушного Запада.
Как и право наследования.
Итак, владелец острова был установлен. Из-за важности вопроса Совет Европы создал комиссию по установлению наследников. А сам остров был взят под временное опекунство Совета.
Прилет комиссии по наследству в Москву освещался всеми телекомпаниями, газетами и радиостанциями.
Оказалось, что в России Амозовых довольно много, и они толпами повалили в белокаменную. Знакомые, смеясь, говорили Николаю:
– Чего сидишь? Езжай! Вдруг это тебя ищут.
– Вы что, обалдели?! У меня в роду, кроме пахарей да воинов, никого не было. Так мне мама рассказывала.
Какое же было удивление Николая и всего города, когда именно ему пришел вызов в Москву, а затем приглашение в Страсбург для вступления в права наследования.
Один из швейцарских банков моментально открыл Николаю неограниченный кредитный счет в своем Луганском отделении. Практически не требуя в ответ ничего, кроме согласия на открытие счета именно у них. Ему показали его остров. Вначале – на видео, затем – вживую, с борта вертолета. Размеры собственности поразили очумевшего от такого поворота судьбы Николая.
Когда ему задали вопрос при передаче правоустанавливающих документов, что он будет делать с островом, Николай, подумав, ответил:
– Пусть пока обсохнет.
Обсохнуть-то обсохнет, но что с ним, островом, дальше делать. Николай не знал.
Но товарищи по «ВКонтакте» в Интернете посоветовали завести свой сайт. Что он и сделал.
У него появилось очень много друзей в «ВКонтакте».
Кто предлагал создать на этом острове государство счастья и любви для молодежи и с конопляными плантациями и свободной любви.
Кто остров справедливости, где все будут равны и свободны.
Кто остров высоких технологий и чистой экологии.
В общем, предложения поступают.
Если есть и у вас, присылайте.
Николай будет рад.
E-mail: [email protected]
Этот странный странный дом
Дом этот стоял почти в самом центре города, но был таким ветхим, что мало кого интересовал. Меня он заинтересовал только потому, что я часто проезжал мимо него и камни, выпадающие из его карнизов, то и дело выкатывались на дорогу, под колеса моего автомобиля. Однажды я все-таки остановился и решил посмотреть, что это за здание такое.
Дом был очень старым, массивным, но строился, чувствуется, на века. Однако в нем уже давно никто не жил, и он мало-помалу разрушался.
Я долго ходил-бродил вокруг и по первому этажу и наконец увидел, каким он был когда-то красивым и удобным – с мраморными колоннами, панелями из полированного дуба и большими теплыми каминами.
Еле-еле открыв дверь, я поднялся на второй этаж. Не поверите, там даже мебель осталась! Тяжелая, красного дерева, но покрытая слоем пыли. Диваны и кресла были обтянуты кожей, загрубевшей, но еще податливой.
На стенах картины – темные, все в тенетах.
Дом мне понравился. Я навел справки и вскоре купил его.
Долго думал, подо что бы мне его приспособить, и наконец решил перевести туда свое представительство.
Пригласил помощников, вместе осмотрели дом.
На поверку он оказался не таким уж и плохим. Крыша цела. Вроде и стены снаружи не разрушались. Непонятно только, откуда кирпичи падали…
А когда мы переехали в этот дом, я не сразу узнал его.
Дом уже не казался ветхим, он, если можно так выразиться, помолодел. Это чувствовалось во всем: не только внутри, но и снаружи он заметно обновился.
Двери открывались без малейшего скрипа, перила были теплыми на ощупь. Занавески пропускали ровно столько света, сколько надо было моим глазам для плодотворной работы.
Я вошел в свой кабинет. От массивного стола веяло надежностью. Кресло было высоким, располагало к вдумчивой работе. Мягко светила настольная лампа. Справа на стене висел портрет какого-то седого господина. Приемная тоже понравилась нам, то есть мне и моему помощнику.
Вскоре все службы расположились по своим кабинетам. Подключили телефоны – и работа в моем агентстве закипела…
Дела поначалу шли неплохо.
Работников я набрал серьезных и улыбчивых. Клиенты были довольны. Казалось, и дом повеселел: окна сияли, паркет перестал скрипеть и краски на старинных картинах стали сочнее.
Мой же стол посолиднел и посерьезнел. И кресло стало мне прямо как родное – мягкое, уютное… И солнце все дни светило в наши чистые окна.
Вскоре я подметил закономерность: чем лучше дела в фирме, тем чище, свежее и новее казался дом. Чем лучше работал человек, тем легче делался воздух в его кабинете. И стулья мягче, и мебель новее.
