Сергей Агафонов - Человечина
В тот же момент участники приема почувствовали наконец то, чего им не хватало — тошноту, головокружение и небольшое трясение членов. Многие стали терять сознание. Многие стали жевать свои хвосты. Многим казалось, будто они плывут по темным водам на спине, а на животах у них сидит всякая мелкая живность вроде кроликов, ящериц и пингвинов. И вот они тонут, увлекая за собой свою ношу, погружаются на дно и там попадают в объятия гигантских осьминогов. Их щупальца душат, душат еще живых утопленников и им хочется облегчиться… Некоторые пытались читать заклинания, чтобы защититься, стучали посудой об пол, делали угрожающие движения в сторону Бога мух, но все было бесполезно. Оставалось только стенать:
— Меня сейчас вырвет!
— Что с нами происходит?
— Мы съели собственные хвосты!
— Дело дрянь!
— Отец — солнце, где твой чудодейственный отвар?
— Да вы же его только что отведали! — возмутился Отец-Солнце, не понимая что происходит.
— Нет, — с рыданиями в голосе возвысил свой голос Татай, — это моя Цуна разродилась, а не твой отвар подействовал и счастливый отец перекусил пуповину своего сына.
— Так это ты отец повелителя мух? — вскричал Наяп, которого только что здорово вырвало прямо на почти новые белые брюки Отца-Солнца, — Я тебе сейчас всю морду побью, хоть ты мне и дядя!
Наяп кинулся с кулаками на дядю, но тут распахнулась дверь и на пороге показалась женщина с черепом между ног и каменным пенисом в руке. Она что-то невнятное прокричала и тут все присутствующие как взревут:
— Мы все отцы повелителя мух.
И одни бросились лупить Наяпа и его друзей, а другие пожирать пуповину. Отец-Солнце просто не мог смотреть на такое безобразие и вернулся на небо. А Бог мух некоторое время пытался успокоить разбушевавшееся общество, но потом махнул на это рукой. Несколько времени Бог мух сидел на шкафу и плевался в тех, кто пробегал мимо. Скоро ему это наскучило и он ушел к матери на сеновал, чтобы пососать у нее грудь. Вместе с ним улетели все насекомые, что развлекали бывших на приеме. На этом веселье и закончилось.
С чердака спустилась птица Сыч с крыльями мягкой кожи и лапами с втяжными как у кошки когтями. Выпустила когти птица — общество сомлело. Стала птица Сыч обществу сказку сказывать.
…ходила по полу целые ночи и сильно стучала ногами. Ей на ночь в блюдце манную кашу стали ставить. Но того ей мало: стала греметь посудой, звонить рюмками, бить тарелки да горшки. Ей на ночь стали ставить стакан водки и бутерброд с вареной колбасой. Она телевизор сожгла и фритюрницу. Ей на ночь стали оставлять дисконтную карту для посещения фаст-фудов. Так она стала пожарных и скорую наркологическую помощь вызывать. Дом из-за нее бросили. Стоял он пуст, пока не пришли цыгане с плясуном-медведем. Досталось от нее медведю. Всю шерсть ему на лобке выщипала. Медведь стал цыганам в молоко ссать. Ушли цыгане. Дом пустой стоит. Явились таджики с ослом-шпагоглотателем. Довела она осла. Хвост ему отсекла, под нижнюю челюсть пришила. Стал осел с бородой и таджикам в галоши срать. Ушли таджики. Пришли чеченцы с дипломами о высшем образовании и контрольными пакетами акций крупнейших нефтяных компаний Нигерии, Индонезии и Северного Чмо. Вышла она к ним и говорит:
— Есть ли у вас кошка?
— Была. — отвечают ей чеченцы. — Да часто котят приносила. Мы последний раз и котят и ее утопили.
— А зла ли была кошка?
— Ой, зла! С котятами, совсем не подступишься. Еще и поэтому мы ее утопили.
— Так теперь я за нее буду…
— Ты не птица Сыч! — слабыми голосами заныли гости Дома Вод. — Ты — Кикимора…
— Что ж с того… Я, ведь вам сказки рассказываю, а не ем вас…
— Ах, Кикимора!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
Едва Бог мух припал к шестой снизу в пятом ряду груди своей матушки, из ее лона выскочил черный кот и тут же поймал мышь, которая на сеновале искала себе чего-нибудь на обед. Кот отъел у мыши голову, а тельцем брезгливо пренебрег. Насытившись кот стал тереться о ноги матери, издавая довольно приятное мурлыканье.
— Се брат твой — едва слышно молвила умиротворенная роженица первенцу.
Бог мух потянулся к брату, чтобы погладить его, но был принужден немедленно отпрянуть с криком чудовищной боли, так как кот немедленно вцепился в его конечность. От неожиданности мухи снялись с лица первенца. Обнажилась кровавую поверхность. Она немедленно отвлекла кота от терзания конечности старшего брата. Зверь подпрыгнул и через мгновение уже наслаждался кровавой баней.
Богу мух было так неприятно поведение брата, что он довольно грубо обошелся с ним, сняв его за шкирку с поверхности своего лица. В божественных конечностях кот извивался как змея, пока старший брат думал как проучить младшего.
Кстати, и мухи, успокоившись, вновь сели на лицо своего Бога. Бог решил пустить братцу в нос шептуна и завел конечность с зверем себе за спину под зад. Потужившись, первенец выпустил в нос хулиганистому родственнику газы. Черный кот чихнул и из его пасти выскочила молния в виде шара. Цуна не преминула расклевать огненный шар. Из огненной скорлупы на сеновал явился Игрун — третий из детей Цуны. Это было облако в штанах, увенчанное короной из шести огненный змей. В одной конечности Игрун держал молнию, в другой гром, в третьей коробок спичек, в четвертой, пятой и шестой ничего не держал. Надо ли говорить, что в мановение ока сеновал был запален с четырех концов и семейству пришлось спасаться бегством куда подальше от опасного места.
Когда переходили вброд Прорваниху из разнервничавшейся Цуны прямо в воду выпал еще один плод ее любви с бородавочником — сдобная блондинка в одном исподнем такого микроскопического размера, что ей пришлось прикрыть срам невесть откуда взявшейся балалайкой. Из воды первую дочь Цуны выудил всеблагий Бог мух и посадил ее себе на шею. Благодарная девица за это стала по мере сил развлекать свою семью веселыми куплетами: Ледники растают. В морях вода вскипит. Я вас уверяю — Вечен только жид. Очень скоро сгинет Даже гонококк. Никого не минет Измена, мой дружок. Вынь банан из уха. Забудь, что оскоплен. Кончился пир духа. Слушай шум времен. То не кошка щерится. То не мух жужжит. Мама Цуна телится — Новый мир творит. Гром гремит, грохочет. Молния блестит. Кто девчонку хочет? Обнажай свой бит!
Выбравшись на берег, парни обнажили у кого что было. После придирчивой ревизии девчонка выбрала Игруна и удалилась с ним в ближайшие кусты. Спустя время товарищи и родственники неоднократно спрашивали парнишку о том, что было между ними. Игрун, неизменно глядя в даль туманным взором, ответствовал:
