Торн Стюарт - Дары зингарцев
Но рано утром он встал лицом к восходящему солнцу и пропел что-то надрывно-протяжное, похожее на вой белых волков заснеженного Ванахейма. После чего на сквернои туранском объявил, что нежданные спасители, пришедшие со стороны пустыни, должно быть, посланцы его отца, бога Песчаного Смерча, который живет там, где души умерших громоздят бархан на бархан, а живым бывать запрещено.
- Кинда умер в Мире Степи, ему туда больше нельзя, заявил он. - Он родился в новом Мире, который начинается от другого края Обители Отца. Теперь Кинда пойдет в этот Мир и узнает, каков он.
Так Север, Юг, Запад и Восток объединились в этой четверке. После недолгого обсуждения новые друзья решили идти еще дальше на восток, до самого Кхитая, и узнать, на что на самом деле похож Край Мира.
Все, кроме, пожалуй, одного Кинды, были с детства наслышаны о сказочных сокровищах Империи Нефрита и Шелка. Конан давно мечтал побывать в Городе Тысячи Драконов и проверить, правда ли хоть сотая доля тогоЁ что рассказывают о тех краях праздные глупцы. А болтали, и впрямь, всякое. И о ломящихся от золота сундуках богачей, и о храмовых идолах, самодовольных и пузатых, с глазами из черных агатов и полной пастью зубов-аметистов. О нефрите, который так обилен в тех краях, что из него делают даже ночные горшки. О струящихся шелках, легких, точно крыло бабочки, и ярких, словно радуга. Об огромных опахалах, сделанных из перьев сказочной птице Рух, гнездящейся на краю света, опахалах столь тяжелых, что требовалось двое рабов, чтобы обмахивать им скучающего вельможу... Последнее, впрочем, Конана интересовало мало - едва ли подобную диковину удалось бы запросто унести - но одна только мысль о прочих богатствах таинственного края заставляла сердце бывшего шадизарского вора учащенно биться.
Четверо охотников за праздными сокровищами подходили все ближе к сладко дремлющей в аромате цветущих вишен столице, а та и не подозревала, какая страшная угроза нависла над ее многоярусными храмами и высокими дворцами с покатыми красными крышами.
...Принц Римьерос, герцог Лара, также двигался к столице, и его приближением - вернее, приближением чужого закованного в латы войска, о мощи и слаженности действий которого ежедневно доносили во дворец соглядатаи - при дворе Императора были обеспокоены гораздо больше, чем какими-то оборванцами, бродящими по лесам у западных границ.
Глава 3. Радушный прием.
"Небеснорожденному владыке, чей трон высится
над тронами иных государей, как возвышается гора
над холмами и чей небесный свет затмевает солнце,
луну и звезды, божественному Повелителю
Поднебесной Империи - недостойный слуга его,
наместник провинции Увэй, Сен Бо Пхунг.
Спешу уведомить тебя, Повелитель Звезд, что
по сведеньям моих соглядатаев, денно и нощно
следящих за продвижением воинства чужаков,
вторгшихся в наши пределы в начале месяца
Крысы, либо завтра, либо на второй день они
достигнут города Чжанцзяку, что лежит первым в
ожерелье кхитайских жемчужин, нанизанных на
Великий Торговый Путь Шелка и Нефрита.
Градоправитель, высокочтимый сэй Тхикон Фэн,
получив от меня уведомление, со всей
приличествующей его возрасту и положению
рассудительностью, начал готовится к приему
незванных гостей.
И тут обнаружили мы, Милосердный, что во всей
провинции не сыщется ни одного человека,
который говорил бы на языке меднокожих
пришельцев. Один туранский купец, человек
весьма почтенный и достойный всяческого доверия,
просветил меня, что на Западе все знают или хотя бы
понимают язык одной страны, называемой Аквилония.
Так не сыщется ли при дворе всемилостивого
Императора какого-нибудь сведущего в языках
человека, который мог бы объясниться с пришельцами?
Мои шпионы донесли мне, что люди эти не в силах
терпеливо добиваться, чтобы их поняли, а
предпочитают действовать сразу мечом.
Посему выбранный Дваждырожденным человек должен
быть молод, дабы не могли западные люди унизить его
старость, и многотерпелив, ибо терпение воистину ему
понадобится.
Что же до той цели, с которой они прибыли в
Кхитай то опасения Императора оказались напрасны,
ибо это - посольство. Донесения моих шпионов
подтверждают предположение мудрейшего Верховного
Саккея, ибо идут пришельцы по дороге, грабежом и
разбоем не занимаются, и направляются прямо в
столицу, о местоположении которой неоднократно
пытались расспрашивать крестьян. После одного из
таких расспросов двое лучших заговорщиков риса
полей Северных Окраин скончались от ран, ибо решив,
что из вознамерились убить, вытащили оружие. Узнав
об этом случае, я оповестил деревенских старост и
велел им наложить временный запрет на ношение
оружия даже тем из крестьян, кому это позволено..._
- Вот они, - уверенно произнес Ян Шань, Верховный Саккей, маг и ближайший советник императора. Титул его дословно означал _левая рука_, ибо кхитайцы почитали левую сторону важнее правой, ведь слева у человека находится сердце. Император отложил в сторону послание наместника и подошел к возвышению, на котором стоял Ян Шань. - Если Повелитель Звезд соблаговолит заглянуть сюда, он их тоже увидит. Едва весть о приближающемся войске достигла столицы, император велел расставить на Западной дороге несколько Магических шаров, чтобы увидеть чужаков задолго до того, как они вступят в самое сердце Кхитая. Всего в стране было двенадцать таких шаров, их триста лет назад выточил из цельных кусков горного хрусталя какой-то неизвестный мастер. Вэй Линг, бывший тогда Главой Алого Кольца, повинуясь воле правителя, наложил на них вечные чары, и с тех пор то, что отражалось в одиннадцати малых, собиралось в двенадцатом большом. Если же изображение приходило сразу с нескольких шаров, специальным заклятием можно было выбрать нужный. Предпоследний император династии Мун распорядился расставить одиннадцать шаров в одиннадцати городах Кхитая, а двенадцатый установить в большом зале, который с тех пор получил название Дворца Хрустального Шара. Специальные чиновники день и ночь, сменяя друг друга, бодрствовали у нефритового возвышения с круглым гнездом, в котором покоился большой шар. За триста лет четыре шара из одиннадцати были разбиты или раскололись сами, но остальные продолжали служить.
В этот ранний час во Дворце Хрустального Шара, кроме императора и Ян Шаня не было ни души. Личная стража Императора - рослые хайбэи с застывшими лицами, в зеленых одеждах Вестников Высшей Воли - выпроводили из зала чиновников и замерла у дверей, дабы никто не помешал беседе повелителя со своим советником.
