Джеймс Ганн - Мир-крепость
Я прицелился в голого убийцу. Белую кожу пересекала темная полоса - широкий пояс. Одним движением расстсг нув его, я выстрелил. Труп подскочил и превратился в черную, бесформенную массу. С большим трудом удалось мне сдержать рвотный позыв.
Вспышка застала врасплох последнего бандита, и он неосторожно высунулся из-за скамей, чтобы взглянуть нц огонь и удушливый дым. Мой карабин передвинулся, плюнул огнем, и человек тяжело рухнул между скамьями. С меня было достаточно... достаточно убийств, достаточно крови, достаточно смерти и почти достаточно жизни.
Голубой огонь вновь лизнул стену над моей головой и вернул мне присутствие духа. Я поднял голову - на месте зеркала был белый прямоугольник, окруженный копотью. Вот когда я понял, насколько сильна жажда жизни. Я хотел жить, а это зависело от того, даст мне смуглый несколько минут или нет. Не на лестнице ли он? Нельзя забывать, что борьба еще не закончилась. Я вернул карабин из Собора - там он был уже не нужен - и встал, держа оружие высоко над головой, направляя ствол на лестницу. Подойдя к ней, я нажал на спуск, и карабин вздрогнул в моих руках. На ступенях не было ничего, кроме пламени.
Времени раздумывать не было, и я бросился к одежде, лежавшей на полу. Скинул рясу, поднял пояс, обернул его вокруг себя, соединил концы. Он свисал свободно, но времени на подгонку не было. Брюки тоже оказались велики. Впрочем, оно и к лучшему.
Прежде чем взяться за рубашку и куртку, я дважды выстрелил в сторону лестницы. Рубашка оказалась в обтяжку, куртка тоже. Кстати, куртка была бы еще теснее, если бы я сунул оружие во внутренний карман, но я держал его в руке.
Еще раз я залил огнем лестницу, потом подбежал к пульту и торопливо заработал рукоятками. Нужно было установить все очень точно. Идеально точно. Через машину должна была пройти максимальная энергия в минимально короткое время. Так, автоматическое управление. Последняя проверка заняла довольно много времени. Я определил место на полу, сунул оружие в карман и вытянул руку, чтобы нажать кнопку.
И тут услышал, как кто-то бежит по лестнице. Вокруг потемнело. Последнее, что я запомнил, был черный убийца, прыгающий в сторону, чтобы уйти от выстрела из карабина, удивление в его глазах и пламя, охватившее меня и поглотившее свет.
4
Мне впервые снилось бегство, темнота, и тишина, и страх перед преследующими ступнями, ужасающе легкими, и жгучая боль в руке - только теперь я чувствовал ее и на лице, - выпускание уголька и стыд, и пустота.
Начало всегда было одинаково, только окончания разнились...
Я был слеп или мертв, или и та и другое вместе. Потом в темноте родился свет, голубой свет наверху и зеленый внизу, и я заметил, что лежу на лугу. Лицо мое болело не так сильно, потому что его лизало мягким языком четвероногое животное. Несмотря на боль, я встал, чтобы посмотреть, где нахожусь, и место показалось мне знакомым. Я не помнил названия, но это мне не мешало, ибо там был покой, а покою не нужно названия.
Из-за холма вышла девушка, у которой тоже не было имени, и это тоже было хорошо. Она шла по воздуху, потому что ступней у нее не было. Девушка улыбалась и, подходя ближе, подала-мне руку. Тепло протекло вдоль моей руки волнами и разошлось по телу, и я почувствовал, что жив. И когда она наконец отняла руку, в моей ладони остался кристалл - невинный, прозрачный, таинственный.
Губы ее шевельнулись, но я не услышал ни звука.
- Что это? - спросил я.
Она удивилась, нетерпеливо пожала плечами и пальцем указала на свои уши. Губы ее снова, шевельнулись.
Я должен был задать вопрос, должен был узнать ответ, но никак не мог вспомнить вопроса.
- Это жизнь? - спросил я, чтобы она не ушла. - Это надежда, свобода! А может, любовь?
Ее образ начал таять, и животные исчезали, и луг исчезал, а я лихорадочно пытался задержать ее.
- Стоит ли жить для этого? Стоит ли умереть?
Но она лишь печально пожала плечами, продолжая медленно истаивать.
- Вернись! - крикнул я. - Вернись.
Она покачала головой... тихо, беспомощно.
- Я не знаю этой тайны! - крикнул я. - Не знаю, что это означает. Скажи мне. Скажи!..
Губы ее произнесли какое-то слово, но девушка была уже так далеко, что я не смог его понять, и опустил голову. Кристалла не было, а я был один, всегда один, навсегда один, один и в страхе...
Я открыл глаза и почувствовал, как чьи-то осторожные пальцы натирают мою правую руку каким-то жирным болеутоляющим. Голубоватый свет был приглушен, веки у меня словно свинцом налились, затылок болел. Какое-то лицо медленно склонилось надо мной, и в первый момент я подумал, что это лицо девушки, потому что оно было светлое, красивое и окружено светлыми волосами. Но, прищурившись, я увидел, что волосы короткие, а лицо принадлежит мужчине.
- Просыпаешься? - спросил мужчина звучным и спокойным голосом. - Так я и думал.
Я попытался встать.
- Мне нужно идти... - Губы мои болели, а голос звучал хрипло.
Мужчина положил руки мне на плечи и снова уложил. Надувной матрац прогнулся подо мной, и мужчина сел на край постели. Я осмотрелся. Комната была больше моей кельи, мебель удобная и яркая, но без роскоши: матрац, на котором я лежал, несколько кресел, полка с какими-то древними книгами, портьеры, закрывающие все стены, за исключением одной открытой двери.
- Ты никуда не пойдешь, - мягко сказал мужчина. - Во всяком случае не сейчас. И не в таком состоянии.
Я успокоился, хотя и не до конца. Этот человек показался мне хорошим. Я никак не мог собраться с мыслями, но одно вспомнил.
- Это опасно, - прошептал я ему.
Он прищурился.
- Почему?
Приложив ладонь ко лбу, я поморщился, закрыл глаза и открыл их снова.
- Не могу вспомнить. Кто-то меня ищет. Наемник в черной одежде. Он хочет меня убить. И тебя тоже убьет.
Мужчина лениво улыбнулся.
- Это не так-то просто. Там, где я вырос, у нас было больше неприятностей, чем еды. С тех пор как я попал на Бранкузи, жизнь вполовину замедлила свой темп. Если бы ты был тем, кем выглядишь, - в глазах его запрыгали веселые огоньки, - то и вовсе не доставил бы мне хлопот. Ты был бы уже мертв.
- О чем ты?
- Ты одет как Свободный Агент, но ты не из них. У тебя слишком светлая кожа, слишком нежные руки. Одежда велика тебе в поясе и узка в плечах. Держу пари, что ты монах.
- Лучше сказать, был монахом, - ответил я, машинально подражая его речи. - А что такое Свободный Агент?
- Один из тех жестоких ловких парней, высокооплачиваемых наемников. Они свободны в выборе оружия и женщины, независимы от денег, им разрешено менять хозяев, если другой платит больше.
- Похоже, я убил троих из них, - сказал я, и это воспоминание заставило меня содрогнуться.
