Грегори Бенфорд - Темные небеса
Чтобы добраться до причины его появления здесь, много времени не потребовалось. Херб был старшим двоюродным братом Линды, и он всегда казался Маккенне единственным другим Пизотти, отличавшимся от остальных. Херб автоматически стал другом, как только Маккенна начал ухаживать за Линдой.
— Это водный мир, — сказал Херб, мгновенно проглотив наживку. Он работал преподавателем естественных наук в колледже имени Фолкнера штата Алабама, где вел курсы химии и биологии. — Ты задал вопрос правильному человеку — я прочел о них все, что смог найти.
— Значит, суши у них немного?
Маккенна помахал женщине, любившей детективов, и комично пожал плечами, дипломатично извиняясь. Он принес себе и Хербу по стакану кьянти.
— Думаю, именно поэтому они амфибии. Лучше использовать то, что имеется в избытке. Их планета — это луна, которая вращается вокруг газового гиганта вроде Юпитера, правильно? Ее освещают оба солнца системы Центавра и дополнительно согревает инфракрасное излучение газового гиганта. Поэтому там всегда тепло, а тектоники плит у них вроде бы нет, поэтому их мир очень сильно отличается от нашего.
Маккенна многому научился во время опроса свидетелей, поэтому кивнул и изобразил заинтересованность. Херб уже вышел за пределы того, что Маккенна знал из телепередач, газет и «Сайентифик америкэн». Маккенна старался понять услышанное. Насколько ему было известно, тектоника плит была для геологии чем-то вроде великой объединяющей теории. Все на Земле, от глубоководных равнин океанского дна до Эвереста, возникло в результате вальса континентов, края которых сталкивались и ныряли в глубины мантии. Их танец менял климат и переписывал географию, открывал новые возможности для жизни, а иногда закрывал прежние. Но так было здесь, на Земле.
На других малых планетах нашей Солнечной системы все иначе. Кора Марса оставалась жесткой миллиарды лет. Венера извергала магму и хоронила кору настолько часто, что осталась голой и бесплодной.
Планеты не обязаны вести себя подобно Земле, и водный мир центавриан был тому еще одним примером. Их планета вращается медленно, совершая оборот вокруг своего гигантского соседа за восемь дней. На ней нет континентов, лишь цепочки островов. И она старая — более чем на миллиард лет старше Земли. Жизнь возникла на ней потому, что химические вещества соединялись в теплой воде, заливаемые сквозь газовую оболочку солнечным светом.
— Значит, у них нет понятия о континентах? — вставил Маккенна.
Херб ответил. Уйдя на пенсию, он явно соскучился по чтению лекций, и здесь, среди Пизотти, это делало его не очень популярным собеседником за обедом. До сих пор Маккенна никогда не думал, что Херб может оказаться настолько полезным.
— Одного из них посадили в самолет, задернув шторы и нацепив ему наушники. Оказывается, ему понравился Бах! Здорово, да?
Маккенна кивнул, продолжая отмалчиваться. Никто из остальных Пизотти не обращал на Херба внимания. Они всегда держались от него подальше.
— Наверное, шторы задернули для того, чтоб он не испугался. Потом шторы отодвинули и показали ему горы, речные долины и все такое. У центавриан нет настоящих континентов, лишь цепочки островов. Так он не мог поверить своим устричным глазкам!
— Но они наверняка все это видели из космоса, когда прилетели. Континенты и все прочее.
— Вблизи впечатление совсем другое.
— Так, может, им захочется перебраться куда-нибудь вглубь континента, исследовать его?
— Сомневаюсь. Им надо держаться поблизости от теплой и соленой воды.
Маккенна задумался, есть ли у них там глобальное потепление, а потом сказал:
— Наверное, у них нет нефти. Потому что всем этим папоротникам у них негде было расти.
Херб моргнул:
— Об этом я не задумывался. Пожалуй, ты прав. Но они говорят, что у них там часто бывают ураганы, совсем как у нас сейчас.
Маккенна поднял палец, и им принесли еще по стакану кьянти. Херба требовалось подзаправить.
— Астрономы говорят, что там постоянно облачно. И они сквозь эти облака ни черта не видят. Представляешь, они тысячи лет не подозревали о существовании звезд!
Маккенна представил, что значит жить без единого солнечного дня.
— Тогда как у них вообще началась космическая программа?
— Медленно и постепенно. Знаешь, у них старая цивилизация, ей уже миллионы лет. Они говорят, что космические корабли у них какие-то электрические.
Маккенна попытался, но так и не смог вообразить электрическую ракету.
— И ДНК у них такая же, как у нас. Херб просиял:
— Да, вот это был сюрприз. «Сайентифик америкэн» предполагает, что летающие в космосе споры занесли ее и к нам.
— Потрясающе. А какова биология этих амфибий?
Херб пожал плечами, сунул в рот жаренный на масле пончик из кукурузной муки и задумчиво его прожевал. Вокруг галдели собравшиеся на пикник, и Маккенне пришлось сосредоточиться.
— Не знаю. В научных изданиях про это ничего нет. Знаешь, центавриане очень скрытны на этот счет.
— Как пишут на финансовых страницах, они щедро поделились с нами технологиями.
— Еще бы — целые классы новых изделий. Забавные электронные штучки, которые легко продвигать на рынок.
— Так зачем они здесь? Не для того же, чтоб привезти нам подарки? — Могли бы взять и сказать.
— Как говорил Карл Саган, да? Культурный обмен и все такое. Великое приключение, и мы получили его, даже не потратившись на звездолеты или еще что-то.
— Значит, они туристы? Которые платят этими штучками? Херб допил кьянти.
— Я так полагаю, что они одиноки. Услышали наши радиопередачи сто лет назад и принялись мастерить корабль, чтобы прилететь к нам.
— Совсем как мы, если подумать. Для чего еще мы выдумали призраков, ангелов и тому подобное? Чтобы было с кем пообщаться.
— Да только они говорить не могут.
— Но хотя бы пишут. Однако переводить с их языка трудно. Федералы опубликовали кое-что, позднее обещали еще. Видел эти центаврианские поэмы?
Маккенна смутно припомнил текст с первой полосы газеты:
— Видел, только ни черта не понял. Херб ухмыльнулся:
— Я тоже, но все равно они восхитительны. Все о звездах-близнецах, представить только!
Вернувшись домой, он встал под душ, чтобы пар окутал его и унес усталость. Голова была переполнена и плохо соображала. Подумывая о сне, когда к нему нередко приходили лучшие идеи, он вытерся.
Потрясение настало, когда он протер запотевшее от пара зеркало и увидел старика с покрытой пятнами кожей, прилипшими к черепу седыми волосами, пепельными усами, растущими из глубоких пор. Очевидно, он прожил лет десять или двадцать, не обращая внимания на то, что видит в зеркале.
