П Капица - Остров Панданго
- Призвали в армию, сделали пилотом. Рассчитывал летать над Антарктикой. Да кому нужны мои мечты? Нанялся вот теперь в легион, буду возить грузы.
- Бомбы, между прочим, тоже именуются грузом, - напомнил джентльмен с замшелым лицом.
- Только работа, мистер! Я не собираюсь воевать! - решительно сказал летчик.
- Какая разница, - привезете вы консервы или оружие? Винтовку возьмет другой, закусит вашими консервами и пойдет стрелять. Цивилизация!
- Не интересуюсь политикой, мои идеалы...
- Идеалов не существует! Их выдумали коммунисты, - перебил его джентльмен с замшелым лицом.
- Точно! - едва ворочая языком, подтвердил краснолицый.
[Рис. 6]
Летчик вскоре покинул странных джентльменов. Отойдя к фальшборту и задумчиво глядя на расползавшиеся клубы тумана, он вслух рассуждал:
- А пожалуй, эти канальи правы: грузом могут быть и бомбы. Но я их бросать не буду.
Внизу, у трапа, покачивался морской катер. Он только что выскочил из тумана. Это было небольшое суденышко с короткой мачтой и зачехленным пулеметом на носу. Прибывшие поднялись на борт лайнера.
Чернобровый человек в черном плаще и военной фуражке доложил подошедшему адъютанту Луиса:
- Капрал Варош. Прибыл по приказанию майора Чинча!
Хотя он и четко выговаривал слова, но чувствовался акцент, обычно присущий людям, говорящим на не родном языке.
Адъютант забрал запечатанный пакет и, приказав подождать, ушел к полковнику.
Наварро тем временем, перехватив у стюарда бифштекс и графин виски, уселся за крайний столик под тентом.
- Капрал, вы с этого острова? - спросил он прибывшего. - Завидую вам. Ну-ка, хлопните стаканчик, пока начальство не видит, - и он дружелюбно протянул гостю виски.
Капрал не заставил себя упрашивать: оглянувшись, он произнес:
- За вашу удачу, господин летчик, на земле и в воздухе!
Залпом выпив виски, капрал поставил на стол стаканчик и доверительно сказал:
- А завидовать, разрешите доложить, не приходится. Этот остров... он хорош лишь издали. А так - пальмы, камни да тоска. Главное - тоска.
Вернувшийся адъютант поманил к себе капрала, и они по трапу спустились в трюм. Наварро опять погрузился в бездумное созерцание рассвета над океаном.
Летчик не заметил, как на палубе показался высокий широкоплечий человек, сопровождаемый краснолицым джентльменом и капралом. Поравнявшись со скучающим Наварро, пленник неожиданно шагнул к его столику, схватил с тарелки бифштекс и, поклонившись, сказал:
- Благодарю, сэр! Весьма признателен!
При этом спокойно стал рвать бифштекс зубами.
Краснолицый, зашипев, как кот, которому наступили на хвост, двинул похитителя кулаком в бок, но голоса не подал. Странная процессия молчаливо проследовала к трапу и словно растворилась. Наварро изумленно смотрел им вслед.
- Сомнительно, чтобы все это мне приснилось, - сказал он озадаченно, бифштекс только что вот тут был! Не пьяный ли его схватил? - Вдруг летчика осенила догадка: - Да он просто голоден, сидел в арестантском трюме. Стюард! Немедленно дюжину самых отборных бифштексов!
Наварро вскочил. Он бы побежал за неизвестным ему голодным парнем, если бы джентльмен с замшелым лицом, сидевший невдалеке и наблюдавший за всем происходящим, не удержал его.
- Не вмешивайтесь, пилот, не в свои дела, - ведь это не соответствует вашему мировоззрению. В ближайшем будущем вам вполне хватит собственных огорчений.
Никто не заметил, как на верхней палубе появилась девушка в светлом плаще. Она остановилась в тени около шлюпбалки и смотрела вниз.
Зарокотал мотор, послышался свисток - сигнал отплытия. В ответ прозвучал басистый гудок и за кормой зашумели винты. Лайнер и катер распрощались. Если бы в эту минуту кто-либо находился рядом с девушкой, он расслышал бы, как она, вздохнув, прошептала:
- Счастливого пути, мой милый! Возвращайся скорей!
На корме уходящего катера среди трех арестантов сидел широкоплечий усатый ковбой. Лишь он сумел заметить рядом со шлюпбалкой женскую фигуру в светлом плаще. Она сняла с себя шарфик и помахала ему.
Полковник Луис, к которому вернулось хорошее настроение, увидев в иллюминатор уходящий в туман катер, закурил сигару и оказал пришедшему агенту из "Юнайтед фрут компани":
- Сейчас на остров Панданго отправилась довольно любопытная компания. Один из них - явный коммунист, а другой - наш тайный осведомитель. И в придачу к ним - совершеннейший дурак. Очень забавная комбинация!
ГЛАВА ПЯТАЯ
ОСТРОВ МЕДЛЕННОЙ СМЕРТИ
На огромном темно-синем небосводе тропиков, густо усыпанном изумрудными, желтыми, фиолетовыми и красноватыми мерцающими звездами, ровно и ясно сияло скромное созвездие Южного Креста.
Беспрестанной чередой набегали волны прибоя на каменистые берега затерянного в океане острова Панданго и с шипением откатывались.
Одинокий остров во всех лоциях был помечен как необитаемый, но эти сведения не соответствовали действительности: на Панданго уже несколько лет ссылались люди, приговоренные к медленной смерти. За пальмовой рощей раскинулся, скрытый под сенью огромных деревьев, концентрационный лагерь, начальство которого подчинялось лишь полковнику Луису.
В крайнем бараке для белых, сооруженном из бамбука, тростника и пальмовых листьев, каторжники, копошась на трехэтажных нарах, готовились ко сну. Один из них, по имени Мануэль, с грустью рассматривал свои штаны. Они ничем не отличались от традиционной полосатой формы каторжников, разница была лишь в количестве дыр на парусине.
- Они честно прослужили три года, Мануэль; от них нельзя ожидать невозможного, - сказал черноглазый и смуглый Жан, лежавший на верхних нарах.
- Да, три года и десять дней... Вполне достаточно для человека, не говоря уже о штанах, - согласился Мануэль и положил одежду у стены вместо подушки. Оставшись в ветхих трусах, он взобрался на нары и там, подняв руку, торжественно произнес:
- Будь проклят остров Панданго! Провалиться бы ему вместе с Зеленым папой, его диктаторами и военной хунтой. Аминь!
Закончив странное заклинание, он трижды плюнул и улегся спать.
- Ты настойчив, - заметил Жан. - Я слушаю твои проклятия уже много времени; они неизменны.
- Кто-то должен провалиться; либо остров, либо наши враги. Ни на что другое я не надеюсь. Отсюда не убежишь, - ответил Мануэль.
Вдруг входная дверь с грохотом распахнулась под ударом чьей-то ноги. В барак вошли два стражника с автоматами в руках.
- Встать! - рявкнул один из них, выпятив вперед длинную челюсть. В лагере его называли "Лошадью".
У второго автоматчика на лице виднелись рубцы и лиловые шрамы, поэтому ему дали кличку "Лиловый".
