Гэри Гибсон - Станции Ангелов
На главном экране и на двух вспомогательных появилась Станция Ангелов. Один из этих экранов – приютившийся прямо над ее левым коленом и ярко светящийся из своей ниши между креслами командира и второго пилота – показывал Станцию как компьютерную модель тора с полым центром. Другой экран, поменьше, расположенный на уровне головы, показывал звездную карту. Одна из тысяч представленных там точек светилась не тем цветом, что остальные. Это была Касперская Станция Ангелов, с которой Ким собиралась состыковаться. Другая ярко светящаяся точка обозначала Землю и родную планетную систему за несколько тысяч световых лет отсюда. Стрелка указывала в противоположную сторону, на центр галактики – который вполне мог оказаться следующей от этой системы остановкой, если бы кто-нибудь когда-нибудь нашел Станцию Ангелов, ведущую так далеко в Ядро.
Ким взглянула вверх. Прошло всего несколько секунд, и она все еще чувствовала слабость и спутанность мыслей. Но она уже подозревала, что день будет очень, очень неудачным.
Во-первых, Билл перестал отвечать на ее вызовы. В течение долгих недель своего приближения к Станции Ким пыталась с ним связаться – безрезультатно. Она переговорила с некоторыми знакомыми в населенной людьми части Станции, и они подтвердили, что видели его. Поэтому Ким знала, что Билл никуда не выписался и не улетел на попутном челноке через сингулярность Станции в какую-то другую систему… а тогда почему он не отвечает?
И все это время запасы воздуха и продовольствия продолжали убывать, и теперь, если она вернется, а Билла там нет… Ким не знала, что тогда делать.
А потом она заметила красный мигающий огонек. Ким никогда раньше не видела, чтобы он мигал красным. Впрочем, она никогда раньше не отключалась на векторе подхода. Дрожащей рукой женщина нажала кнопку. Поток диалога сочился так тихо, что воспринимался лишь на уровне подсознания. Нажатие кнопки увеличило громкость, и, холодея от ужаса, Ким спросила себя, как долго она неслась в пространстве все равно что мертвая с одним только автопилотом, сохраняющим ей жизнь.
– … Проклятие, «Гоблин 4РХ», ты меня слышишь? Я… – Голос на минуту стал слабее, его перебил другой голос. Ким не смогла разобрать, что они говорят, но она узнала тон: сердитый, обеспокоенный, кого-то из начальства. – Нет, у меня нет привычки взрывать всех подряд. Просто она летит на автопилоте, мы введем ее. Нет, опасности нет, я…
– Говорит «Гоблин 4РХ», – быстро сказала Ким, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Глупая девчонка. Глупая, глупая девчонка! – Простите, у меня проблемы с системой связи. Я не знаю, что случилось. – Она сглотнула внезапно пересохшим горлом. – Я… я прошу прощения.
– Мы тебя слышим, но ты знаешь правила. Боюсь, нам придется настаивать, чтобы твой корабль прошел полный осмотр, прежде чем ты снова сможешь выйти. – Голос звучал укоризненно, но не слишком резко. Когда-то Ким встречалась с человеком, которому принадлежал этот голос. Это было вскоре после того, как она прибыла на Станцию. Ласковый медведь, который признался ей одной пьяной ночью, что ему осточертели цивилизация и жизнь в переполненных ульях, где инопланетные болезни уничтожают целые континенты. Вероятно, в этот раз он перешел на официальный тон, потому что рядом с ним кто-то был. Наверняка кто-то из военных.
Это называли комнатой для разбора полетов, но она больше смахивала на камеру.
– Дело в том, мисс Амото, что существуют правила и процедуры. – Сержант держал в руках планшетку, иногда опуская ее и похлопывая себя ею по бедру, поэтому Ким были видны два прикрепленных к ней пластиковых листка с очень неудачной ее фотографией. – И вы должны их знать.
– Я их знаю, сержант.
– Хм… – Он кивнул и посмотрел на Пирса, ее адвоката – адвоката всех на Касперской Станции Ангелов. Пирс также являлся послом Земли на Каспере, о чем каспериане, разумеется, не догадывались. Кроме того, он был, в силу странного пиаровского хода, мэром Станции. Видимо, кто-то решил, что невоенному персоналу Станции для развития настоящего чувства общности нужен свой мэр. По собственному признанию Пирса, это была исключительно дурацкая мысль. Ким знала, что он также неплохой повар, знаток мексиканской кухни, что пришлось весьма кстати, потому что делать ему здесь было особо нечего. Ким была пару раз на его барбекю. – Ну, рискуя сказать вам то, что вы уже знаете, эта Станция – собственно говоря, вся эта система – находится под военной юрисдикцией, пока не закончится проверка на наличие каких-либо возможных угроз. Диспетчер, работавший в зале управления стыковкой в момент вашего подхода, имел полное право открыть огонь по вашему кораблю, когда вы не назвали себя.
– Мой корабль летел на автопилоте, сержант. Я сама осмотрела судно и обнаружила неполадки в системе контроля атмосферы. Уровень кислорода был слишком низок, поэтому я потеряла сознание. Такое случается, особенно в долгом одиночном полете.
– Но вы выполнили ремонт прежде, чем официальная инспекционная группа смогла осмотреть ваш корабль.
– Да, в силу срочной необходимости.
Сержант поджал губы, что придало ему довольно надутый вид. У Ким возникло ощущение, что ему тоже нечем занять свои дни.
– Мисс Амото, в вашем контракте есть определенные пункты, согласованные с нашими правилами и процедурами. Существуют методы, помогающие справляться с такими ситуациями, как ваша, а вы не следовали им.
Пирс отвернулся от пустой стены, на которую уже несколько минут пялился.
– Контракт занимает тридцать страниц, сержант, и очень мелким шрифтом. В ситуации, представляющей потенциальную угрозу для жизни, нет времени читать тридцать страниц мелкого шрифта.
Ким очень старалась не покраснеть: врать она никогда не умела. Прежде чем состыковаться, Ким умышленно повредила маленький клапан в кормовой части судна, а потом отремонтировала его. Она сочинила историю и начала рассказывать ее Пирсу, как только его нашла. Мэр лишь смотрел на нее усталыми глазами: он не собирался на это покупаться.
– Говори, что хочешь, Ким, – вздохнул он тогда. – Только постарайся не забыть свою историю, когда будешь рассказывать.
Сержант взглянул на Пирса.
– Она была прямо возле Станции. Сколько времени потребовалось бы, чтобы подобрать ее с нашего военного корабля?
– Я не знаю, сержант. Сколько времени требуется человеку, чтобы задохнуться в корабле с нефункционирующей подачей кислорода? – сухо спросил Пирс. Он откинулся на спинку стула. – На самом деле, сержант, в этом нет никакой нужды. Единственная причина, по которой мы имеем эти процедуры, это то, что случилось – что бы там ни случилось – с первоначальными обитателями этой Станции. Но вы прекрасно знаете, что никакой непосредственной угрозы ни для кого здесь нет и не было в течение очень долгого времени. Если здесь вообще что-нибудь было, то та опасность исчезла. Один-единственный заснувший старатель – это еще не кризис.
