Кэтрин Мур - Красавицы Минги
Вскоре Алендар снова заговорил, и Смиту показалось, что звуки его голоса не столько нарушили тишину, сколько слились с ней так тесно, что даже не смогли пробудить эхо.
- Я веду вас туда, где не побывал ни один человек. Любопытно, какова будет реакция ваших натренированных чувств на то, что вы увидите. Я достиг возраста... - он едва заметно улыбнулся, - когда меня начинают интересовать некоторые эксперименты. Смотрите же!
Смит невольно зажмурился, ослепленный. В темноте, пронизанной багровыми вспышками, которыми невыносимо яркий свет давал знать о себе даже через опущенные веки, он уловил вокруг непонятную вибрацию - словно менялась сама структура атомов, слагающих вещество окружавших их стен. Когда он вновь открыл глаза, они находились у входа в длинную галерею, залитую нежным переливающимся светом.
Это было нечто вроде вытянутого в длину большого зала, облицованного блестящим полированным камнем. Вдоль стен через правильные промежутки были расставлены низкие мягкие диваны, а посередине манил свежестью бассейн с голубой водой. Воздух в помещении необъяснимо искрился золотистыми проблесками, и в этой играющей, словно пенящееся шампанское, атмосфере медленно передвигались чьи-то силуэты.
Смит застыл, созерцая открывшуюся перед ним сказочную картину. Алендар, на лице которого можно было прочесть лишь знание того, что должно было произойти дальше, вонзил в него взгляд, достаточно острый, чтобы проникнуть до самых потайных глубин мозга землянина.
Водир, не поднимавшая головы, казалось, продолжала бесконечно перебирать в уме черные знания, пряча их за опущенными веками. Из всех троих только Смит смотрел через дверной проем в галерею, постепенно осознавая, что перемещалось там среди насыщавших воздух искр.
Это были юные девушки, которые вполне могли быть богинями или ангелами, беспечно бродившими в золотом раю. Наверное, их было десятка два или три - прогуливавшихся, устроившихся отдохнуть на диванах, плескавшихся в бассейне. Они были одеты в простые элегантные венерианские платья с открытым плечом и длинным разрезом сбоку, сшитые из тканей самых нежных оттенков фиолетового, голубого, изумрудно-зеленого цвета. Их красота производила оглушающее действие. Каждый жест был преисполнен гармонии, поющей грациозности, бесконечного очарования; сочетание всего этого постепенно начинало вызывать у Смита почти болезненное ощущение.
Он знал, что Водир восхитительна, но теперь видел красавиц настолько более изысканных, что их вид едва не причинял страдание. Легкие нежные голоса вызывали бархатную дрожь во всех его нервах, а звуки сливались в одно певучее щебетанье, как будто они исполняли хором какую-то мелодию. Очарование их движений внезапно заставило сжаться его сердце, и кровь жарко запульсировала в висках.
- Они кажутся вам красивыми? - голос Алендара столь же совершенно гармонировал с мелодичными звуками, как перед этим он идеально сливался с тишиной. Его взгляд не отрывался от бледно-серых глаз Смита, и он почти незаметно улыбался. - Так что вы скажете? Они великолепны, не правда ли? Но, подождите...
Его громадная мрачная фигура быстро двинулась вперед, резко контрастируя с переливающейся всеми цветами радуги обстановкой галереи. Следовавший за ним по пятам Смит шел, словно очарованный, словно окруженный волшебным облаком. Да, не каждому смертному выпадает на долю побывать в раю! Он ощущал воздух вокруг, как пенящийся шипучий напиток, восхитительные ароматы нежно ласкали обоняние. Золотые фигурки расступались перед ними, и он замечал, как девушки широко раскрытыми удивленными глазами разглядывали его тяжелые сапоги и потрепанную кожаную куртку. При этом они вздрагивали и старались поскорее отвернуться от шедшей понурив голову Водир.
Теперь Смит видел, что их лица были столь же восхитительны, как и пленительные фигуры. Это были лица счастливых, не ведающих о своей прелести существ, не знакомых с иной жизнью, не знающих забот. Существ, лишенных обычной человеческой души. Он почувствовал это безошибочным инстинктом. Да, они воплощали абстрактное понятие красоты; и все же, на гораздо менее прекрасном лице Водир он недавно видел выражение решимости, сожаления и другие чувства, ставившие ее несравненно выше.
Музыкальные голоса смолкли, и они шли дальше в полной тишине. Было очевидно, что обитательницы галереи хорошо знакомы с Алендаром, потому что лишь изредка бросали на него безразличные взгляды. Смит же явно был первым мужчиной, оказавшимся здесь, - завидя его, девушки буквально замирали от изумления. Наконец, последнее из окружавших их очаровательных созданий осталось позади. Сама собой отворилась дверь, украшенная резьбой из слоновой кости. Они спустились по короткой лестнице, затем прошли еще одним коридором. Ощущение искрящегося воздуха пропало, но еще можно было различить, как далеко позади них возобновился сладостный перезвон голосов. Затем в коридоре резко потемнело, так что вскоре наступила почти полная темнота.
Тогда Алендар остановился и обернулся.
- Я храню каждое из моих самых драгоценных сокровищ, - сказал он, - в отдельном футляре. Как, например, вот это.
Он протянул руку, и Смит разглядел свисающую с потолка портьеру. Алендар раздвинул тяжелые темные складки, и вырвавшийся наружу свет четко обрисовал металлическую решетку, прутья которой отбросили резкие тени на их лица. Смит шагнул вперед и заглянул в комнату.
Ее убранство было удивительно скромным - стол, диван у противоположной стены... Тут сердце Смита подпрыгнуло в груди и, кажется, остановилось: на диване лежала женщина. И если девушки в галерее походили на богинь, то эта была прекраснее всего, что когда-либо осмелился бы вообразить человек. Она превосходила кого угодно: стройные белоснежные ноги на черном бархате, плавно круглившиеся под облегающим формы платьем, медные волосы, разлившиеся, словно огненная лава, по почти прозрачным плечам; лицо с печатью нечеловеческого покоя... Красота лежавшей с закрытыми глазами женщины казалась неживой, словно у идеально выполненной мраморной статуи. От нее исходили почти осязаемые волны одурманивающего, магнетического очарования и волшебного, как наваждение, соблазна. Смит не мог отвести от женщины взгляд - он был, словно муха, увязнувшая в сиропе...
Алендар что-то сказал через плечо Смита, и его голос, прозвучавший странно громко, вырвал красавицу из сладкого сна. Веки приоткрылись, живой свет разлился по только что такому невозмутимому лицу, и на месте мраморной бесстрастности вспыхнуло невыносимая нежность. Она поднялась с дивана гибким движением волны, набегающей на скалу, и улыбнулась, пленив своей колдовской прелестью все чувства Смита. Затем женщина склонилась в глубоком реверансе, так что ее волосы заплескались вокруг нее, и в таком положении снова застыла.
