Леонид Кузнецов - В реке времени
Дрей открыл помутневшие от боли глаза.
— Вот и все, Кедрин, — попытался улыбнуться он. Кровь булькнула в горле и алым ручейком побежала по подбородку из уголка рта. — Не бросай их... Пропадут...
У меня сжалось сердце. Сам умирает, а о них думает. Беспокоится. А они вон как... отблагодарили...
Злость поднималась во мне, толкала к мести.
— Не натвори глупостей, — прохрипел Дрей. Словно мысли мои прочитал. — Отпугнешь их... — И, дернувшись, затих.
В горле застрял комок. На глазах выступили слезы.
— Собаки... — пробормотал я. Было обидно и горько. Обидно за Дрея...
А горько оттого, что я один остался. Один с этим мрачным миром, из которого нет пути в другой мир, светлый и свободный. До него еще сотни веков развития человечества. Я проживу лишь миг в этих веках. Если только проживу...
Возвращаться в поселок бессмысленно. Жрец сделает все, чтобы и меня убрали, как сейчас — Дрея.
Придется идти искать другое племя. Кругом их много бродит. Начну сначала, как Дрей когда-то. Хотя, а как же его семья? У них ведь пропал кормилец. В племени иногда бывали случаи, когда у погибшего на охоте оставалась семья. Обычно вдова возвращалась к родителям вместе с детьми. Но у жены Дрея не было родителей. Она осиротела давно, когда была девочкой. Как она теперь будет жить? Нет. Бросить его детей я не могу... Как бы жрец и их не уничтожил. Надо возвращаться и драться. За детей Дрея, за их будущее, за будущее всего племени...
8.11 час. 40 мин.
Хроноскаф Кедрина вышел из автономного режима. Испытатели Дрей и Кедрин чувствуют себя хорошо... Отчеты и объяснительные записки испытателей прилагаются...
Похоронил я Дрея на том месте, где его стрела достала, холмик могильный сделал, утрамбовал, чтобы зверье не разрыло. Дрей всегда был против убийства, а оружие в руки взял лишь по необходимости. Поэтому сделал я ему чисто символический памятник: лук сломал, стрелы тоже и все это в холмик воткнул.
Посидел немного у свежей могилы. Злость прошла, пока занимался похоронами. Пусто было внутри. Вакуум космический...
Все-таки неплохую жизнь прожил Дрей. По крайней мере, не напрасную. Конечно, если бы не этот случай и не попади он сюда, то так и дожил бы до пенсии испытателем. Даже как-то странно думать о том, что вот через энное количество тысячелетий появится на свет тот, кто сейчас лежит в могиле. Заново воскреснет, чтобы попасть в прошлое и умереть. А потом опять... И опять... Круговорот какой-то получается. Или, может быть, мы действительно попали в другой временно-пространственный слой и существуем в нем? А где-то параллельно этому течет наша река времени, в которой мы «плыли» когда-то. Мне представилась грандиозная картина безбрежного океана пространства, в котором текут параллельно друг другу бесконечные реки времени, без берегов, подобно Гольфстриму в Атлантике. Очевидно, при движении хрона, он как бы «выныривает» из одной реки времени и попадает в другую. Как рыба, которая, выпрыгнув из воды, падает уже не в то место, откуда появилась, а совсем в другое. Так и хрон «вынырнул» в другое измерение или межвременное пространство и упал в другом месте. Вроде бы в ту же реку времени, но бегущую совсем в другом месте...
Мои размышления прервал шорох шагов. Охотники вернулись? Меня убить теперь захотели? Нет, граждане дикари, не получится! Так просто меня не уничтожить...
Я отскочил за ствол дерева, натянул тетиву.
Кусты зашевелились. Слишком смело кто-то идет. На охотников не похоже... На поляну из кустов вышли двое в серебристых комбинезонах. Оба высокие, очень молодые на вид. Почти юнцы. Неужели за мной?
Сердце бешено запрыгало в груди. Появилась слабость в ногах. Я опустил лук... Только кто такие? Мозг попытался что-то вспомнить, но не смог. Новенькие, что ли? Какие странные комбинезоны.
Я растерянно оглядел свой латанный-перелатанный комбинезон. Заплатки пришивал из кожи. После появления каждой новой дырки Дрей советовал мне переодеваться в шкуры, но как-то жалко было расставаться с предметом своего времени, поэтому появлялась еще одна заплатка.
— Кедрин, мы за вами, — сказал по-русски один из юнцов неожиданно приятным мужским баритоном. Я ожидал от них слов совсем на другом языке. Наверно, потому, что были они какие-то не такие... Вроде бы не земные...
Сколько раз я представлял себе эту встречу. Как увижу, услышу, кинусь к ребятам обниматься... Сейчас я такого желания не испытывал. Слабость в коленях прошла, пульс стал нормальным. Помедлив, я вышел из-за дерева.
Юнцы остановились, разглядывая меня с непроницаемыми лицами. Мне почему-то стало неудобно. Растерянно теребил руками лук со стрелой. Но потом разозлился. И на себя, и на них.
Разглядывают, как манекен в витрине. На вид пацаны, но чувствуется, годков каждому много. Больше, чем мне...
— Здравствуйте, Кедрин, — сказал все тот же юнец. Другой молчал.
Я сделал что-то вроде гусарского поклона. Даже каблуками своих стоптанных ботинок пристукнул.
— Хорошо, что мы не ошиблись в расчетах и застали вас здесь. Пойдемте.
— Куда? — спросил я хрипло. В горле пересохло.
— Здесь недалеко стоит ваш хронолет. — (И как только беднягу хрона не обзовут!). — Мы вас доставим в ваше время.
Подозрения зашевелились в моей голове. Уж не пришельцы ли?
— Не бойтесь, мы вам ничего плохого не сделаем, — сказал юнец. В глазах его мелькнула снисходительная усмешка. Заметил, видать, как я ногой дернул, хотел назад шагнуть. Страх перед неизвестностью маскировать трудно.
— А вы кто же будете? — поинтересовался я.
— Мы ваши потомки из далекого будущего. Действуем в группе хронологов по очистке времени.
— Чего? — не понял я.
— Это долго объяснять...
Не нравилась мне его манера разговаривать. Словно воспитатель в детском саду. Молодой, а туда же... Хотя... Потомок из далекого будущего, и в это я сразу поверил, без колебаний. Только какого будущего?
— А я не тороплюсь, — и для убедительности сел на ствол упавшего дерева.
— Ну что ж, — опять усмехнулся юнец и подошел ближе. Другой остался стоять на месте.
— Понимаете, вы, наши предки, приступив к освоению океана времени, неразумно используете свои аппараты. Оки потребляют много энергии и ненадежны в работе. Те люди, что исчезли до вас и которые исчезнут еще, как бы вторгались в другое для себя время и, не имея возможности вернуться, оставались там. Но, к сожалению, уже своим вторжением они значительно изменяли весь исторический ход событий, а своими действиями опережали естественный ход развития истории. Чтобы этого не было, в наше время Большой Совет принял решение: чтобы ход истории не изменялся, вывозить из прошлого всех тех людей, которые попали туда из-за неисправности своих аппаратов. Надеюсь, я понятно говорю?
