Сергей Андреев - Особый контроль (сборник)
Филипп вздохнул, выключил автоматику конструкторского комплекса и обесточил аппаратуру лаборатории. Но не успел выйти из комнаты, как между ним и дверью сформировалась из воздуха полупрозрачная плоскость, похожая на жидкое стекло. Постояла секунду, подернутая рябью, и скачком превратилась в зеркало. На Филиппа смотрел он сам, оторопевший от неожиданности. Нога затекла, Филипп, опомнившись, отступил на шаг. Его отражение в зеркале послушно повторило жест.
Шутки Угловского, подумал Филипп, внезапно успокаиваясь. Леня любит розыгрыши. Это или видеопризрак КОТа1, или наведенная галлюцинация, и в том и в другом случае я ничем не рискую. Ну погоди, шутник!
Конструктор смело двинулся прямо на прямоугольник “зеркала”, пробил телом неощутимую поверхность (точно, КОТ!), но вышел не к двери, а… в противоположную сторону, к пульту! “Зеркало” странным образом повернуло его обратно! Что за чертовщина!
Филипп еще раз шагнул в зеркальную плоскость… и снова вышел в глубь комнаты! Интересный КОТ получается, с пространственными вывертами. Не на это ли намекал Травицкий?.. Но как он мог предвидеть? Или это его рук дело?.. Чепуха! Кирилл не способен шутить так по-детски…
Упрямство не являлось фамильной чертой характера Филиппа, но его разобрало любопытство, и он еще раз шесть настойчиво проверял возможности “зеркала” по “выворачиванию наизнанку”. Неощутимая, гладкая на вид поверхность, не имевшая толщины — если посмотреть сбоку, невозмутимо разворачивала входящего в него на сто восемьдесят градусов. Пробовал Филипп зайти и с другой стороны — с тем же результатом, “перевертыш” действовал одинаково, как с фронта, так и с тыла. А когда Филипп собрался искать “шутника” — “зеркало” внезапно свернулось в нить, нить собралась в точку, и та исчезла.
Конструктор разочарованно потоптался на месте, потерял интерес к явлению, привел себя в порядок, собрался выходить из комнаты и вдруг что-то заставило его остановиться. Он посмотрел на окно-стену, за которым сгущались сумерки. Вечер. Часов девять, десятый… Вечер?! Филипп не верил глазам. Его наручный видео показывал десять минут пятого, в окно только что лился послеполуденный солнечный свет! Не мог же он так увлечься игрой с “зеркалом”, что не заметил, как пролетело пять часов! В таком случае был бы неисправен видео, а он работает нормально. Что произошло?
Филипп торопливо запросил службу времени, и женский голос сообщил ему точное время: двадцать один час двенадцать минут сорок секунд.
— Чушь какая-то! — вслух сказал Филипп и подумал: если только “зеркало” не обладает свойствами замедлять течение времени. Неужели научились создавать такие КОТы?..
С этой мыслью Филипп наконец-таки выбрался из рабочей комнаты, пообещав себе разобраться с этим делом позже.
* * *Вечером следующего дня Филипп, начисто забыв свою встречу с “зеркалом”, посадил пинасс в парке у центрального спортивного комплекса “Россия”, почти в центре Москвы. Многие мировые чемпионаты Земли и встречи команд сборных Солнечной системы игровых видов спорта проходили в залах и на площадках этого комплекса.
Филипп бегом направился по аллее к служебному входу величественного здания, узнал у автоинформатора шифр помещения, где тренировалась сборная Русских Равнин по волейболу, и через три минуты появился в просторной комнате психомассажа.
Потолок комнаты отсутствовал — такой сильной была иллюзия голубого неба, пол напоминал скользкую поверхность ледяного поля. Низкие бесформенные внешне кресла походили на кипы облаков.
Его встретили хором шутливых замечаний и упреков. Филипп быстро разделся, забрался в свободное кресло и вдруг почувствовал, как непроизвольно напряглись мышцы тела и участилось дыхание. Впрочем — обычная “предстартовая лихорадка”, или, как испокон веков говорили спортсмены всех рангов, “мандраж”.
— Точен, как бог времени, — похвалил его Ивар Гладышев, показывая большой палец. — Я поспорил, что ты придешь последним, и выиграл.
— Что наша жизнь — игра! — с притворной смиренностью вздохнул проигравший пари Павлов. — Опаздывает тот, кто не боится вылететь из команды. Поэтому я всегда прихожу раньше на три часа…
Они смеялись, перебрасывались шутками, Филипп тоже смеялся со всеми, что-то рассказывал, но он-то знал, видел, что за всеми этими разговорами и пикировкой у ребят одна мысль — впереди игра! И каждый исподволь готовил себя к главному, к выходу на игровую площадку, и неважно, где ты был до этого, что делал, чем недоволен или наоборот — из-за чего счастлив. Все мысли и движения уже подчинялись властному ритму игры, уже отчетливо в ушах становился слышен тугой удар по мячу, уже сердце готовилось работать в великом темпе силовой отдачи… а до начала игры оставалось почти полтора часа.
Солинд появился незаметно. Он стоял и хмуро смотрел на резвящихся спортсменов, покусывая травинку, ждал, пока все угомонятся. Потом сказал негромко:
— Сейчас там встречаются японцы и сборная Европы. Счет по партиям два один.
— Японцы? — осведомился Павлов.
— Что японцы? — поинтересовался Солинд.
Все засмеялись.
— Ну, выигрывают?
— Нет.
Наступила тишина. Павлов присвистнул:
— Это как же понимать?
— А вот так. — Солинд вырастил бутон кресла и сел к ним лицом. — Европейцы в ударе. Зденек Рослонец простреливает блок чуть ли не под любым углом. Японцы ничего не могут с ним поделать. И хотя вы у Европы выиграли, сегодня вам пришлось бы туго, друзья мои.
— Почему? — удивился круглолицый, наивный, как пятилетний карапуз — в перерывах между играми, и хитрый и мудрый, как змей Кецалькоатль — во время игры, Павлов. — Разве мы играли плохо?
Солинд в задумчивости подергал себя за мочку уха.
— Вы играли хорошо, но слишком уверенно. Сегодня так играть вам не дадут. Поняли меня? Ну, хорошо. Готовы? Сейчас массаж, потом разминка в полнормы. В стартовой шестерке пойдут Ивар, Виталий, Сергей, Филипп…
Зал был полон, несмотря на то, что встречи розыгрыша Кубка континентов по волейболу транслировало центральное интервидение Земли по всей Системе. У Филиппа вдруг вспотели ладони, и он машинально вытер их о майку. Оглядывая передние ряды болельщиков, он неожиданно встретил взгляд девушки, с интересом разглядывающей площадку и игроков. Девушка многим напоминала Аларику… впрочем, это же она сама! Здесь?! В зале?!
Сердце прыгнуло вниз, волна жаркой крови ударила в лицо… Какими судьбами Аларика, всегда относившаяся к волейболу, к спорту вообще, с предубеждением, оказалась в зале на соревнованиях? Аларика… тот же нежный овал смуглого тонкого лица, изгиб бровей, четкий рисунок губ…
