Джордж Манн - Доктор Кто: сказания Трензалора (сборник)
На хребте над городом были видны три темные фигуры, выдвигающие на позицию большой громоздкий предмет. Лунный свет отражался от металлического корпуса пушки; ледяные воины нацеливали ее на снег.
– Итак, – сказал Доктор, оглядывая собравшихся вокруг горожан, – вопросы есть?
Глава 8
Лорд Сардак наблюдал, как Зонтан настраивает звуковую пушку. Эссбур изучал снег, скопившийся на хребте, рассчитывая точную позицию и глубину для направления звукового луча. Это должен был быть момент гордости и успеха – кульминация миссии Сардака.
Но слова Доктора зародили в нем сомнение. Не только о потерях среди горожан. Это была война, а Сардак знал, что такое война. Но зачем Доктор вернулся? Зачем рисковал жизнью, чтобы предупредить их, – если только не был уверен, что план не удастся? Сардак вновь просчитал все детали. Чем проще план, тем он лучше, а их план был изящен в своей простоте. Нет ничего, что могло бы пойти не так.
– Мы готовы стрелять, лорд Сардак, – отрапортовал Зонтан. – Точка удара определена. Звуковая пушка настроена на частоту 74,2.
– Доктору известна частота, которую мы используем, – заметил Эссбур.
– Сейчас уже поздно ее менять, – сказал Сардак. – Это точная частота, рассчитанная для растапливания слоя снега провоцирующей лавину толщины.
– Возможно, он и знает частоту, – сказал Зонтан. – Но не сможет ничего сделать. Это наша стихия. Снег – наш друг.
– Подключить питание, – приказал Сардак.
Он шагнул ближе к краю хребта, глядя на огни долины, раскинувшейся внизу. Он видел людей, собравшихся у Часовой Башни. По крайней мере, они умрут быстро.
– Орудие на изготовку!
* * *Доктор был больше занят настройкой звуковой отвертки, чем ответами на вопросы. Наконец он в последний раз проверил устройство и поднял голову:
– Что ж, очевидно, лавине не бывать.
С хребта позади них раздался низкий гул, который постепенно становился громче и выше.
– Они готовятся стрелять, – объяснил Доктор. – Я их предупреждал. Итак… – он поднял звуковую отвертку. – Сколько я там сказал, 72,4?
– Нет, – сказал Маттиас. – Ты сказал – 74,2.
– Правда? – Доктор нахмурился. – Ты уверен?
– Да.
– А вот я не очень.
– Вы именно так и сказали! – закричал Симон.
– Возможно, стоит проголосовать.
– Доктор! – закричала Мария и указала на хребет. – Что бы ты ни задумал – просто сделай это!
Доктор тоже посмотрел вверх и увидел трех ледяных воинов, стоявших у звуковой пушки. Гул продолжал нарастать.
– Ладно. 74,2. Однако, – сказал он Маттиасу, – если ты ошибаешься, то тонны снега, которые покатятся на нас с этого склона, будут на твоей совести.
– Если бы только на совести, – проворчал Маттиас.
Доктор повернулся к холму. Он поднял звуковую отвертку, надеясь, что расчеты верны. Наконечник отвертки засветился, и она издала пронзительный вой.
Люди зажали ладонями уши, пытаясь заглушить звук.
– Что ты делаешь? – закричала Мария.
– Усиливаю волну! – ответил Доктор, перекрикивая нарастающий шум. – Они используют звуковые волны, чтобы растопить снег. Если я попаду в нужную частоту, то смогу усилить волну, которую они используют!
– И что получится?
– Снег растает в большем количестве и быстрее, чем им нужно. Намного быстрее.
– А как это поможет?
Доктор грустно улыбнулся.
– Я их предупреждал, – сказал он. – Сейчас все увидите сами.
* * *– Подача питания завершена, – сообщил Зонтан. – Огонь через три… два… один…
Пока он говорил, к шуму звуковой пушки добавился еще один звук. Пронзительный вой, доносящийся из города. Сардак видел, как на площади внизу Доктор стоит на ступенях Часовой Башни, вызывающе вскинув руку вверх.
Руку, в которой он что-то держал.
Свою звуковую отвертку.
74,2 – Доктору была известна их частота.
Эссбур издал рык ярости и осознания в тот самый миг, когда Сардак увидел опасность.
– Нет! – заревел он Зонтану.
Но было слишком поздно. Звуковая пушка выстрелила в снежную массу перед ними. Зонтан уставился на пульт управления, пораженный тем, что увидел. Усиленные звуковой волной Доктора, все показатели зашкаливали.
Эссбур двигался стремительно. Он бросился к Сардаку и обхватил своего лорда руками, отчаянно пытаясь защитить его. Однако оба знали, что это бесполезно.
Звуковая пушка ударила в снег – не прямым четким лучом, а широкой волной огромной силы. Весь снег с хребта исчез быстрее чем за секунду, растаяв и вскипев; рельеф внезапно взорвался расширяющимся облаком перегретого пара.
Звуковая пушка расплавилась.
Последним, что увидел лорд Сардак поверх блестящего плеча своего воина, был белый туман. Затем пластины на глазах воспламенились от жара, а пар проник под броню, сжигая его тело.
* * *Доктор щелчком выключил звуковую отвертку и засунул ее в карман пиджака. С вершины холма поднялось длинное облако. Когда оно рассеялось, ледяные воины и их оружие исчезли, как и большая часть снега.
На миг повисла тишина. Затем раздался шквал аплодисментов. Кто-то похлопал Доктора по плечу. Старина Аддам наигрывал мелодию на свистульке. Аплодисменты превратились в хлопки под музыку. Люди пустились в пляс.
– Ты снова сделал это, – прозвучал чей-то голос, возможно Маттиаса.
Доктор не слушал.
Да, он сделал это снова. Каждая спасенная жизнь была наградой. Каждый час, день, год, подаренный этому городу, ценился превыше всего. Доктор наблюдал, как туман рассеивается и исчезает в ночи. У каждого часа, дня и года была своя цена. Об этом будут слагать легенды, писать пьесы, приукрашивая и дополняя подробностями… Но никто не вспомнит лорда Сардака, Зонтана и Эссбура. Никто, кроме Доктора. Что ж, он их предупреждал. Доктор бережно поместил их в укромный уголок своей памяти рядом со всеми остальными.
Затем он улыбнулся, хлопнул в ладоши и присоединился к танцующим.
Джордж Манн
По яблоку в день…
Глава 1
Все Рождество было усыпано ровным, хрустким, пряным снегом.
Здесь, на окраине города, он покрывал землю толстым ковром – чистым, нетронутым. Снежные хлопья падали с неба, словно сахарная пудра, осыпая крыши, заметая дорожки.
Но Пьетера это не особенно волновало. Он никогда и не знал ничего, кроме снега, и, несмотря на холод, был полон оптимизма. Приближался праздник урожая, который Пьетер очень любил. Не только потому, что этот праздник являлся результатом упорной работы всего предшествующего года – в буквальном смысле плодом его собственных трудов, – но и потому, что в это время все горожане собирались вместе и веселились.
