Михаил Сухоросов - Дикий гусь
Глотая гадость, я матерился на все корки, а оставшись без нее, почувствовал себя, мягко говоря, нехорошо. Две с лишним недели меня так ломало и корежило, что я чуть не отдал душу грешную богу, или кто там в этом мире вместо него. Когда я оказался в состоянии выползти на свет божий, меня шатало и разве что ветром не уносило, а уж видок был такой, что лошади шарахались. Меченосец, ха-ха! Да я и ложку едва мог поднять… Грентвиг, старая сволочь, увидев меня, кажется, был очень удивлен, во всяком случае, он вскинул бровь и усмехнулся:
— Гляди-ка! Живой!
Однако, надо отдать ему должное, много времени на удивление он тратить не стал, приволок новую жижу, еще более вонючую, и велел мне ее пить.
Мужественная и постоянная борьба с тошнотой была вознаграждена: уже дней через десять я был в состоянии по утрам переведываться на мечах с Ардахом, тем самым молчаливым и коренастым парнем, который меня сюда сопровождал. Спарринги эти были довольно опасны — махались мы без доспехов. И тут мне впервые сослужили службу навыки каратэ — Ардах, помнится, очень удивился, когда я снес его пинком в щит… Мы с ним вообще как-то сошлись — потому, вероятно, что были ближе всего по возрасту. Как-то мне удалось его разговорить, и я узнал, что у Грентвига он уже десятый год. Чародей он был не ахти, какой, звезд с неба не хватал, зато уж трудяга — просто сверхъестественный, на нем же держалось и все хозяйство Берлоги. Остальные мои соученички — школяры как школяры, зубоскалы, задиры, зубрилы в возрасте от восьми до пятнадцати-шестнадцати лет…
Естественно, спаррингами на мечах дело не кончилось, и вскорости мне пришлось учиться применять Силу на практике.
Со стороны чародейское состязание выглядит довольно забавно — этакий гибрид поединка взглядов с бесконтактным каратэ на расстоянии метров пяти, но вот когда в таком сам участвуешь, может получиться довольно жарко… Но пользу подобная практика приносит — я уже прикончил своего первого лешака.
Достаточно быстро я привык к тому, что зубная щетка здесь не в почете, а с горячей водой тяжко, меня перестала раздражать привычка некоторых моих однокашников сморкаться и рыгать за столом, а всевозможные зловредные насекомые, заставлявшие всю Берлогу чесаться, аки бобиков, меня не донимали. Вероятно, они привыкли к пище экологически чистой, так что отравленный с рождения всем, чем только можно, сын ХХ столетия им по вкусу не пришелся…
И вот сегодня, наконец, я должен получить свой Камень — исторический момент…
За время обучения я постарался разузнать о Камнях все, что только возможно. Эта занятная вещица носит в себе своего рода отпечатки личностей прежних владельцев-Чародеев, и злое, и доброе. Также Камень является аккумулятором Силы, предупреждает об опасности своего хозяина и помогает понять, что это за опасность. Плюс к тому несет функции карманного справочника по чародейским приемам, компаса, оружия, и т. д., и т. п… Все существующие Камни изготовили и подчинили себе давным-давно, а мастера, которые этим занимались, если верить всевозможным легендам, сгинули опять же во времена незапамятные, и вместе с ними сгинули секреты изготовления.
Так что, выходит, получить такой Камень — своего рода честь, не всякому адепту Ордена его и доверяют, так как число их (Камней) ограничено.
Вообще-то сказать, что получив Камень, я стану полноправным Чародеем — преувеличение. Отбор в Орден идет жесточайший, иначе бы он не стал могущественной ассоциацией, своего рода государством во всех государствах — почище католической церкви.
Орденские цитадели раскиданы от северного побережья до пустынь южного Гэлфоста, от Диких Земель за Пограничным хребтом на западе до далеких, с абсолютно непроизносимыми названиями, стран на востоке. В задачи Чародеев входит защита людей от всяческой, в изобилии здесь водящейся, нежити и нечисти, отражение набегов эльфов и прочих нелюдей, владеющих Силой, борьба со всевозможными колдунами и т. д., и.т.п. Короче говоря, скучать на такой работе не приходится.
Для начала новичка, вроде меня, отправляют служить в одну из Орденских цитаделей — своего рода преддипломная практика. Там происходит проверка кандидата: уровень владения Силой, храбрость, реакция, интеллект и прочие боевые качества. Если его шеф считает, что человек подходит, то кандидат приносит орденскую клятву и становится полноправным бойцом.
А уж ежели кандидат показался совсем уж подходящим, он получает повышение — направляется в какую-нибудь дыру погорячее с особо опасным заданием, а еще бывает, что такого отличившегося отправляют куда-либо странником, а это ничто иное, как разведка опасностей, а далее, по возможности, их устранение.
Но, предположим, справился наш обобщенный кандидат и с этим заданием. Думаете, это конец карьеры? Ха-ха! Он получает очередное повышение — в том же стиле, что и ранее. Вернулся живым — честь тебе и хвала. И очередное повышение.
Чародей, прошедший через все эти передряги и повышения, а так же умудрившийся при этом проявить незаурядные организационные способности, становится Магистром. При таком раскладе само собой разумеется, что их единицы, а сегодня мне, похоже, предстоит увидеть троих разом. Ребята говорили, что один приехал с юга, второй — еще откуда-то, набирают бойцов в свои отряды…
— Мик! Меченосец! Учитель зовет!
Так, вот сейчас-то я их и увижу…
Я поднялся и, мужественно давя в себе мандраж, двинулся навстречу своей судьбе.
В самой обширной комнате с закопченными стенами и низким потолком, гордо именующейся главным залом, царил застоявшийся, чадный полумрак. Тем не менее, прибрано, пол присыпан свежими опилками. Неверное, коптящее пламя факелов заставляет тени извиваться на полу в странном танце, другой источник света — массивный семисвечник на столе, покрытом — чудо из чудес! — чистой скатертью. А через стол на меня в упор уставились три пары глаз.
В центре, само собой, сидел Учитель, по своему обыкновению поигрывая крошечным серебряным кинжальчиком, и поглядывал на меня довольно-таки угрюмо. Справа от него раскинулся в кресле дородный, лысеющий старикан — рожа обветренная, под глазами мешки… Напоминает скорей не Чародея, а этакого старого морячину, отставного боцмана, любителя темного пива с солеными историями.
Человек в кресле слева наблюдал за мной с выражением скептического интереса, чуть прищурив слегка раскосые цыганские глаза. Этот помоложе остальных, на вид — лет тридцать пять или около того, на плечах щегольской черный с золотом камзол, серебряный обруч Магистра почти теряется в черной вьющейся шевелюре. Лицо — тонкое, породистое, почти иконописное, тонкий нос с горбинкой, роскошная ассирийская борода. И преспокойно покуривает трубку, что меня сразу удивило — Учитель курева не одобряет.
