Мария Галина - Андроиды Круглого Стола
Когда они прибежали на шум, я сидел в кресле, тщетно стараясь унять слезы. Мерлин лежал на своем ложе, пальцы сплетены на груди.
Я знаком велел им стоять на месте.
— Он… умер? — шепотом спросил Ланселот.
— Нет, — ответил я, — просто спит. Пока не восстанет по зову небесных труб.
Аварийное отключение стирает все ключевые программы, здесь этого не поправить.
— Да уж, — согласился Мордред, — хоронить его уж точно незачем. И чем это он тебе…
— Ланселот, — сказал я, — оставь нас. Ланселот вопросительно взглянул на меня.
— Он ничего мне не сделает, не беспокойся. Сходи, успокой королеву. Полагаю, ей страшно одной.
Уж такой сегодня день. Все со всеми говорят наедине. Паршивый день.
Мы стояли над спящим Мерлином и переговаривались вполголоса.
— Он сообразил, что ты свихнулся, верно? — проницательно сказал Мордред. — И решил тебя немножко успокоить? Я слышал, у таких, как он, есть доступ.
— Я не свихнулся.
— Разве? А кто повредил регенератор? — Ты.
— Докажи!
— Я не могу этого доказать, Мордред. Но я этого не делал.
— Откуда ты можешь знать? Ты же сумасшедший!
— Я этого не делал. Ланселот тоже.
— Мерлин?
— Наверняка нет. Его доминирующая мотивация — выполнение задания.
— Ну и?…
— Если ты думаешь отсидеться в своем модуле, пока я не помру, не выйдет. Я тебя не выпущу. Погибнем оба.
— Я так не играю, — обиженно произнес Мордред.
— Тогда верни запасной патрон. Ты наверняка его где-то спрятал.
— Докажи!
— Я заставлю тебя сказать, ты, паскуда!
— Как? Запытаешь насмерть? Без Ланселота тебе со мной не справиться, а он тебе не позволит. Он ведь поклялся, что я здесь буду в безопасности. Потом, как ты будешь выглядеть в его глазах, а, король Артур?
— Имей в виду, — на всякий случай сказал я, — Ланселота сдерживает только его слово. Если со мной что-то случится, его уже ничего не будет сдерживать.
— Андроид этой модели не может причинить вред человеку.
— Но рыцарь — может.
Он молчал. По лицу его ничего нельзя было прочесть.
— Предположим, снаружи, — сказал он наконец. — За воротами.
— Ладно. Я пошлю Ланселота, он принесет.
— Он не найдет. Я сам.
— Хрен тебе!
— Я могу восстановить этот патрон, — сказал он наконец.
— Враки. Мерлин не сумел.
— А я могу.
— Ну так валяй.
— Это долгое дело, — он помедлил, потом сказал: — Государь. Это прозвучало как издевка.
— Думай, что хочешь, но воздуха аккурат хватит на одного человека, на все то время, которое требуется для починки регенератора.
— Я убью тебя, — сказал я бессильно. Он покачал головой.
— Тогда ты сам погибнешь. Это патовая ситуация, Големба. Ты можешь меня убить, но погибнешь от удушья. Я могу тебя убить, но тогда меня прикончит этот механический болван Ланселот. То есть это ты так утверждаешь, но я не хочу пробовать… Ты можешь остаться здесь, но тогда погибнем мы оба.
— Ты врешь.
— Нет. Впрочем, проверить ты все равно не рискнешь.
— Тогда…
— У меня есть предложение. Мой модуль в полном порядке. Не такой шикарный, как твои апартаменты, но жить можно. Уходи. Забирай своего Ланселота и уходи.
— А Гвиневера?
— Ее оставь.
— Зачем это тебе, Мордред? Ты же старатель. Если все пойдет, как оно шло до сих пор, планету откроют, и ты здесь окажешься первым. У тебя есть все шансы разбогатеть.
— Я передумал. Мне понравилось здесь. Я хочу пожить в свое удовольствие. Королем я еще не был.
— Тут надо быть не просто королем. Надо быть Артуром.
— Кто сидит в замке, тот и Артур.
— Нет.
Мне было трудно дышать. Это просто нервы, уговаривал я себя, еще рано.
— Рыцари…
— Они вроде нашли Грааль, нет? Впрочем, если они вернутся, я смогу с ними управиться.
— Они не признают тебя королем! Никто не признает! Даже королева!
— Почему? Я ведь твой родич! Теперь я расскажу им правду, — что я твой незаконный сын, утерянный во младенчестве.
— У меня нет детей.
— В каком-то смысле, — задумчиво произнес Мордред, — рядом с ними мы родичи.
— Я не хочу такого родства. Мне не нужно…
— Поэтому ты и заперся здесь со своими андроидами. Все сисадмины не могут ладить с природными людьми, это каждый знает. И если все-таки прилетит инспекция…
— Да. Если прилетит инспекция.
— Я скажу им, что ты не выдержал общества природного человека, свихнулся, повредил регенератор, а сам смылся. Кому из нас поверят? Все знают, что сисадмины — психи.
— Ланселот, — сказал я беспомощно.
— Мерлин, — ответил он тут же.
Мерлину они могут поверить. Если восстановят. И он им расскажет — что? Что я не просто сошел с ума, но сделался социально опасен? И специально вывел его из строя, чтобы он не мешал мне осуществлять свои злодейские планы?
— А если я откажусь? Не уйду?
— Големба, — сказал он, — тогда ведь тебе придется умирать со мной. Подумай хорошенько. Ни рыцарей, ни Мерлина. Только дура Гвиневера, и Ланселот, который поклялся не причинять мне вреда, и ты. Я не отойду от тебя ни на шаг… Я буду нашептывать тебе в ухо. Я буду рассказывать тебе про шлюх в станционных борделях, про мелкие пакости, аферы, про своих дружков, про свои сны и юношеские поллюции. Я буду рассказывать тебе про тебя. Ты это выдержишь?
Я молчал.
— А потом, Големба, в один прекрасный день ты сам выбросишься во-он с той площадки. Погляди на нее хорошенько, Големба. Там невысокие перила… А я… как знать, быть может, тот, запасной патрон все-таки в замке?
Я молчал.
Вот оно, думал я, так или иначе, но все приходит к одному, и если ты — король Артур, то должен быть и Мордред, и если есть Гвиневера, то должен быть Ланселот. И рано или поздно все рыцари уходят, и королева обращает свой взор к другому, и король остается один, и Мерлин засыпает, и король покидает Камелот, и приплывает к берегу озера чудесная барка… Я — король Артур, и потому все происходит, как надо. Ведь Мордред, тот, настоящий Мордред, тоже вожделел королеву и даже почти получил ее, но Ланселот…
— Что ж, — сказал я, — идем.
Ланселот не пошел к королеве. Он топтался у двери, не решаясь войти, ибо я ему не велел сие делать.
— Ланселот, — сказал я, — во исполнение некоего обета я вынужден покинуть замок. Оставляю Камелот на тебя. Проследи, чтобы моя королева ни в чем не нуждалась. Ежели все же вернутся рыцари, вели им совершить паломничество к тому шатру, где ты пленил сего злосчастного рыцаря, ибо как раз туда я и удаляюсь. Сей же злосчастный рыцарь остается здесь на правах почетного узника. Не препятствуй ему в его трудах, но не выпускай его за ворота замка. И не подпускай к королеве, хотя бы для этого тебе пришлось ночевать в ее покоях. И к себе не подпускай его ближе, нежели на длину копья. Ты меня понял, Ланселот, друг мой и защитник?
