Роджер Желязны - Знаки дороги
– Могли. Поэтому мы сначала хорошенько оглядимся, а потом побыстрее укроемся среди деревьев. Хотя, я думаю, они будут держать на прицеле пикап – из-за деревьев или из другой машины. Поэтому мы пойдем кружным путем.
Он нащупал дверь, пробормотал проклятие – дверь оказалась тяжелой и без оконца – чуть приоткрыл ее и выглянул наружу. Приоткрыл еще немного, потом еще…
– Никого, – сказал он. – Теперь молчок… если нет опасности.
– Ты федь шкоро пошинишь мне динамик?
– Немного выше по Дороге есть одно место. Там мне могут это устроить, пока я буду искать новое стекло. Не беспокойся.
Он распахнул дверь и бросился под прикрытие деревьев – метрах в пятнадцати. Добежав до ближайшего дерева, он ухватился рукой за ствол, развернулся и присел в тени у основания ствола. Несколько секунд он не шевелился.
Тишина. Ни выстрелов, ни прочих звуков. Он начал ощупью пробираться в гущу деревьев, ощупывая руками путь. Наконец, он повернул вправо и обогнул задний двор гостиницы, продолжая ползти. В комнате Лейлы было темно. Он ощущал в воздухе запах горелой обшивки матраца.
Рэд еще продвинулся вперед, пока вся площадка стоянки не оказалась как на ладони. В свете месяца и редких звезд можно было заметить, что новых машин на ней не появилось. Тем не менее он продолжал оставаться под защитой деревьев, пробираясь туда, где был сражен наемный убийца.
Достигнув этого места, он обнаружил, что покрытое тканью тело все еще лежит, как лежало, только парусину кто-то придавил к земле камнями. Не выпуская из руки пистолета, он приник к земле рядом с телом и стал рассматривать свой пикап. Прошло десять минут, пятнадцать…
Рэд двинулся вперед. Обогнул грузовичок, проверяя, все ли в порядке, потом влез в кабину со стороны водителя. Книгу положил в гнездо под приборной панелью, и вытащил ключ зажигания.
– Штой! Не пофорафивай!
– Почему?
– Я проферю шиштему минимальным жарядом. Появилошь нофое шопротифление, которофо раньше не было.
– Бомба?
– Вожможно.
Ругаясь, Рэд вылез наружу, поднял капот и, вытащив фонарик, начал осмотр. Немного спустя он опустил крышку и залез обратно в кабину, по-прежнему чертыхаясь.
– Это была бомба?
– Да.
Он завел двигатель.
– Што ты ш ней шделал?
– Зашвырнул в лес.
Он выжал сцепление, дал задний ход, развернулся и повел машину с площадки, задержавшись только затем, чтобы наполнить доверху бак…
5
Свою машину он оставил на стоянке в нескольких днях пути, в нескольких мирах оттуда. Он был чрезвычайно высок и худощав, с пышной прядью темных волос над высоким лбом; облачение его казалось излишне ярким для гор Абиссинии. На нем были парусиновые брюки пурпурного цвета и пурпурная рубашка. Даже ботинки и ремень были изготовлены из пурпурной кожи, так же, как и его вместительный рюкзак. Несколько перстней с аметистами украшали его неестественно длинные пальцы. Когда он вглядывался в даль каменистого пути, не обращая особого внимания на холодный ветер, он выглядел почти как поэт-романтик, если не учитывать, что девятнадцатый век лежит где-то за восемь столетий в будущем. Глубоко запавшие глаза горели на его казавшемся почти истощенным лице.
Он отыскал взглядом известные ему скрытые ориентиры. Идя без отдыха целый день, он даже ел на ходу, но сейчас приостановился, так как два далеких горных пика оказались на одной линии, а это означало, что конец пути уже недалек.
Чуть впереди Дорога расширялась, образуя нечто вроде насыпи, уходившей к горам. Он пошагал дальше, уже в том направлении; достиг плоской насыпи и вступил в ущелье. По обе стороны поднимались скалистые стены.
Еще немного пройдя, он миновал деревянные ворота и оказался в небольшой долине. Коровы мирно щипали траву. В дальнем конце долины виднелось озеро. Немного ближе был размещен загон для скота; рядом зиял вход в одну из пещер.
Перед входом сидел невысокий, лысый, очень смуглый человек. Он был невероятно тучным, но его толстые пальцы нежно касались куска глины, вертевшегося на гончарном круге.
Толстяк поднял голову и посмотрел на пришельца, который приветствовал его по-арабски.
– До прибудет мир с тобой, – ответил он на том же языке. – Входи и освежись после дороги.
Незнакомец в пурпурном приблизился:
– Благодарю.
Он сбросил рюкзак и присел на корточки рядом с гончаром.
– Меня зовут Джон, – сказал он.
– А я Мондамей, гончар. Прости меня. Не хочу показаться невежей, но сейчас я не могу оставить этот горшок. Мне понадобится еще несколько минут, чтобы придать ему надлежащую форму. И тогда я принесу тебе еду и питье.
– Не спеши, – сказал пришелец, улыбаясь. – Не каждому выпадает удовольствие увидеть великого Мондамея за работой.
– Ты слышал обо мне?
– Кто не слышал о твоих горшках – совершенных по форме и украшенных небывалой глазурью?
Мондамей не выказывал никаких чувств.
– Ты очень добр, – заметил он.
Немного спустя Мондамей остановил круг и поднялся на ноги.
– Извини меня, – сказал он.
У него была странная шаркающая походка. Джон, держа руки глубоко в карманах пурпурного платья, проводил его взглядом.
Мондамей пошел в пещеру. Через несколько минут он вернулся с подносом.
– Я принес тебе хлеб, сыр и молоко, – сказал он. – Прошу извинить меня за то, что не приму участия в трапезе: я только что поел.
Он наклонился – очень легко, несмотря на свою массивность, – и поставил поднос перед незнакомцем.
– На обед я зарежу козла… – начал он.
Левая рука Джона взвилась с неуловимой глазом скоростью. Его невероятно длинные пальцы вошли в тело Мондамея под правой лопаткой. Проникнув глубже, они вырвали кусок вещества. В это время зажатый в правой руке маленький хрустальный ключ уже стремительно двигался к обнажившемуся участку блестящего металла. Ключ вошел в гнездо. Человек в пурпурном повернул его.
Мондамей застыл. Где-то в недрах его согнутого туловища послышалась череда быстрых щелчков. Джон отнял руку и отодвинулся в сторону.
– Ты больше не гончар, Мондамей, – сказал он. – Но я частично уже активизировал тебя. Прими вертикальное положение.
Мягкое жужжание с потрескиванием раздалось внутри стоящей перед ним фигуры. Мондамей медленно выпрямился и опять застыл.
– Прими первоначальный облик.
Фигура все так же медленно подняла руки и коснулась пальцами затылка. На секунду пальцы замерли, потом двинулись вперед и в стороны, стягивая с обнажившейся металлической пирамиды темную псевдоплоть. Пирамида была многоуступчатая, с большим количеством линз. Потом руки передвинулись к шее, на что-то нажали, потянули. Металл. Снова металл. И кабели, и кварцевые окошки, за которыми прыгали и мигали огоньки, и пластинки, и решетки, и сопла…
