Алексей Иванов - Охота на большую медведицу
— Ты жив, старина? — сострадательно спросил он. Катарсис со скрежетом сел.
— Козел, — с чувством сказал он. — Горец проклятый. Голову помял, в левом глазу цветное изображение отбил…
Маэстро и Бомбар с трудом поставили Катарсиса на ноги, но робот сразу же прислонился к стене.
— Ладно, дружище, мы тебя пока оставим, — подумав, сообщил Андраковский. — Они, значит, побежали в рубку? Делов натворят!.. Сделаем так. Обгоним их по второму ярусу и дождемся в аккумуляторном отсеке. Горца от детей отрежем дверью. Ты, Бомбар, возьмешь его на себя, А я — за детьми. Усвоил?
Бомбар кивнул.
Через секунду пираты уже летели на дело.
Андраковский имел в виду пустой энергоотсек. Там в полу была четырехугольная шахта глубиной метров в пять, куда маэстро посоветовал Бомбару спихнуть Аравиля.
Земляне, понятно, и не подозревали о готовящейся каверзе. Они находились уже в двух шагах от засады. Андраковский напрягся. В полутемном тоннеле зашевелились тени. Потом послышались шаги, и, пригибаясь, в проеме появился Аравиль с бластером. Постояв и оглядевшись, он шагнул в отсек.
Маэстро с силой толкнул от себя дверь на роликах. Металлическая пластина пронеслась за спиной Аравиля и грохнула в стену. Сработал замок. Бомбар выскочил из темноты и ногой очень ловко выбил оружие из рук Аравиля. Андраковский обрадованно улыбнулся и нырнул в горловину вентиляционного люка.
Едва не задохнувшись, он выбрался в тоннель. Дети колотили кулаками в запертую дверь. «Ау!» — крикнул им Андраковский и побежал прочь, громко топая. «Вот он!!» — завопила Милора, указывая на маэстро. Бластерная струя ударилась о переборку. Маэстро припустил, слыша за собой погоню.
Бомбар же, ухнув, ухватил Аравиля поперек туловища, поднял над головой, подумал и бросил на пол. Горец грянулся так, что сознание, как пух из подушки, выскочило из его головы. Бомбар подтащил Аравиля к шахте, схватив за ноги, опустил его вниз. Аравиль упал на дно, но не очнулся. Бомбар спихнул ему и выбитый бластер, ибо был существом незлым, честным и простодушным, постоял, почесал затылок и пошел искать своих.
А маэстро в это время убегал от погони.
Он летел по тоннелям и переходам, давно потеряв и направление, и благодушие. Он хрипло дышал, глаза выкатились, набрякли мешки. За спиной не стихал топот, и время от времени молнии били в стены, озаряя все алым светом. Андраковский бежал что было духу, бросался из стороны в сторону, сворачивал в боковые проходы и кувырком скатывался по лестницам. Люки, двери, огни, ступеньки — и все это по новому кругу. В боку страшно щемило, сердце тарахтело, как пишущая машинка. Маэстро убегал и страстно проклинал тот миг, когда в голову ему пришла идиотская затея с воспитанием землян. Какое, к черту, воспитание, когда учителя развалят на кусочки, если он чуть сбавит бег! Выжить, только бы убежать, о господи, если ты есть, не дай запнуться рабу твоему Андраковскому!..
Дети тоже изнемогали от бешеной погони, но Земля умела растить выносливых детей. Багровый Даниил бил ногами в пол, как бычок, Милора лишь раскраснелась, но Артем совсем спекся. Даниил ухватил его за плечо, но тут пират вдруг свернул в узкий проход.
Андраковский ворвался в собственную мастерскую. Еще один бросок через зал, и он нажмет на рычаг у распределительного щита, и бронированная дверь захлопнется перед носом преследователей. Но тут нога маэстро могуче врезалась в порог, и он с разгона стремительно полетел вперед, перевернувшись в воздухе. Колесом прокрутились светильники и полотна на подрамниках, и Андраковский упал вниз лицом у самой лучшей своей картины — «Автопортрет в эклиптике». Он хотел вскочить, но в этот же миг волна жара промчалась над его головой, и по натянутому полотну словно ударили молотком. Андраковский прикрыл затылок руками, и на руки упал горячий пепел. Маэстро расцепил пальцы и медленно поднял лицо. В картине, что стояла над ним, как парус, зияла огромная дыра с обугленными краями, и дыра эта еще расползалась, скручивая полотно в невесомые пепельные трубочки.
Дети стояли в трех шагах от распластавшегося на полу пирата и смутно чувствовали, что этот неудачный выстрел гораздо неудачнее на самом деле, чем им сперва показалось. Пират сел на корточки спиной к землянам, потрогал пальцем дыру и, обхватив голову руками, стал качаться из стороны в сторону. Вся его фигура выражала нестерпимую муку. Так он качался минут пять, но потом встал и, обратив к детям мокрое лицо, грустно сказал:
— Дети, это была игра. Мы просто тихие, мирные, нищие и безобидные пираты, не трогайте нас, пожалуйста. И нету никаких мин и никакой кнопки. Научитесь, дети, различать добро и зло. А пока уходите, я очень вас прошу. Уходите навсегда.
Глава 5
Пугающая игра
— Мы позволили, чтобы нас выставили со станции, как!.. — Даниил задохнулся, не найдя слов. — Мы собрались с корнем выдрать пиратов с галактической нивы, а нас сдвинули с дороги, как!.. В двух шагах от нас пиратское логово, где остался этот — как его? — Аравиль Разарвидзе, а мы ведем себя, как!..
— Но он же просил не приходить никогда… — робко заметил Артем.
Милора хмыкнула, а Даниил лишь выпучил глаза и стал багровым.
«Аввакум-2» третий час летал вокруг станции «Большая Медведица» Аравиль Разарвидзе, забытый пиратами, сидел на дне шахты и грыз ногти. Бобмар спал в каюте Андраковского. Маэстро глядел в иллюминатор и пальцем на стекле писал какие-то слова. Бессменный Катарсис нес вахту. Одна в пустом катере Аравиля тихо плакала Лала…
На тридцать четвертом витке «Аввакум-2» вдруг разразился огнем из сопел и вкось поплыл к ангару. Катарсис дождался, пока на пульте погаснет зеленый огонек, что означало стыковку, встал, вышел из рубки, запер дверь на замок и пошел искать маэстро.
— Они возвращаются, — услышал Андраковский за спиной и оглянулся, не вникнув в смысл слов. По лицу его бродили тени не угасших еще размышлений, глаза глядели неосмысленно.
— Дети возвращаются на станцию, — повторил Катарсис, открыл дверцу в груди и достал бластер. — Их надо убить.
На лице маэстро, словно из глубины, выплыло выражение озверелости. Побледнев, он с минуту бешено глядел на робота, пока тот не спрятал бластер, потом пошел в свою каюту. Там он поднял с койки Бомбара, вытащил белую простыню и стал рвать ее на флаг.
Через двадцать минут процессия пиратов, шедшая под белым флагом, была обстреляна в районе малого кубрика.
— Эй! — крикнул Андраковский из-за угла, где укрылся. — Дети! Мы идем с белым флагом! В нас нельзя стрелять! Мы хотим перемирия и переговоров.
В коридор вышел Даниил и остановился, всунув руки в карманы. Андраковский двинулся ему навстречу, подняв знамя повыше. Они сблизились, посмотрели друг на друга и по обоюдному молчаливому согласию сели на пол.
