Алексей Иванов - Охота на большую медведицу
— А милосердие? Будьте милосердны, дети! Вы идете по зыбкой трясине! Вам надо учиться милосердию и чуткости! Чутко надо подходить, чутко!.. Может, вас плохо воспитывают?
— Наши понятия о нравственности вполне сформировались, чтобы мы могли принимать самостоятельные обдуманные решения и строить свои отношения с людьми на объективных предпосылках! — громко, зло и официально заявил Даниил.
Андраковский ухватил себя за подбородок. Рассуждения этого маленького, самоуверенного землянина брали Я верх над его смутной системой человеколюбия, где одно противоречило другому, где творились письма для будущего и совершались грабежи. Катарсис разлил чай по чашкам, и Даниил, взяв чашку в обе руки, стал дуть, смешно округляя щеки. Милора грызла пряник, роняя крошки, и Артем краснел от стыда за нее и толкал ее ногой Под столом.
«В чем же загвоздка? — думал Андраковский. — Где проходит та эфемерная линия, что не бросает доброго и гуманного по натуре человека — а ведь даже давний воспитатель маэстро пират Параллакс был добр по-своему! — из одной крайности в другую? Где та система воспитания, что учит сильного, мужественного и стойкого землянина быть милосердным, чутким, умеющим прощать? А может, он и не прав вовсе? Может, это и есть доброта — объективная, целесообразная, расставляющая всех по местам и насылающая возмездие?»
Но пока Андраковский думал, в пустоте по направлению к двум катерам несся третий. Это разъяренный Аравиль Разарвидзе случайно обнаружил не подающий признаков жизни «Аввакум», а в нем — спящий экипаж и записку Даниила.
— Шакалы! — шипел Аравиль, форсируя скорость. — Гнусные твари! Подонки!
Катер трясся, двигатель ревел. На экранах иллюминаторов уже вырисовывалась страшная картина: беззащитные дети попались в плен к пиратам. Два состыковавшихся катера, словно вампир и его жертва.
И уютную тишину чаепития вдруг разорвал грохот включившегося динамика.
— Подлый пират, оборотень, садист! — заорал голос Аравиля. — Отпусти детей, слышишь, мерзавец!
Все вскочили, опрокинув чашки. Глаза Милоры полезли на лоб. Даниил ужаснулся. Артем позеленел. Минуты три длилось молчание, потом Андраковский достал бластер и сказал:
— Дети, уходите, пожалуйста…
Глава 4
Педагогическая заваруха
— Это знак, — говорил Катарсис, который верил в приметы. — Этот Аравиль Разарвидзе нам послан судьбой на горе. Чувствую, что нам будет очень плохо.
Андраковский сидел на ручке кресла, молчал и нервно курил сигарету за сигаретой, гася окурки в окошечке циферблата. Бомбар стоял, прислонясь к переборке, и дремал.
Отвязаться от Аравиля было легче, чем думали пираты, но Аравиль еще кричал по радио вслед уходящей «Большой Медведице», что дни ее сочтены и, шайтан их дери, он лично расправится с нею. Но не это удручало маэстро. Очень плохо получилось с детьми. Он едва-едва пошатнул непробиваемую стену справедливости в маленьких землянах, едва-едва попытался освободить окостеневшие души, как этот дурак врывается со своими ругательствами, выворачивая все наизнанку. Смогут ли дети отнестись милосердно к какому-нибудь малопонятному существу, когда первые же пираты на их пути гнусно их обманули, выдавая себя за людей честных и благородных?
Андраковский курил и кашлял, а в иллюминаторе росла громада приближающейся станции «Большая Медведица» — помесь железнодорожного моста, исполинского барабана и автомобильного мотора чудовищных размеров. Обойма из пяти гигантских труб-ангаров торчала, целясь в пустоту, как забытая артиллерийская батарея. Катер сбавил ход и, словно поршень в цилиндр, вплыл в ангар.
— Вошли, — сказал Артем Даниилу.
«Аввакум-2», с погашенными огнями и выключенной сигнализацией гнавшийся за «Большой Медведицей» на гравитационной тяге и потому невидимый, будто черная кошка в угольной яме, плавно замедлился перед пастью ангара. Ни Милора, ни Даниил, ни даже Артем не рассчитывали отпускать пиратов подобру-поздорову. Когда, услышав ругательства Аравиля, Андраковский отправил детей на их катер, Милора предложила этот план: выждать немного, погасить все огни, включить глушители и мчаться за маэстро в погоню, чтобы разведать местонахождение тайной пиратской базы и там прихлопнуть всю шайку, как шляпой тараканов. И Аравиль с Андраковским попались на удочку, разошлись в разные стороны, а потом «Аввакум-2» исчез прямо из-под носа «Санскрита».
Тем временем Андраковский поручил Бомбару перетащить награбленное добро, ушел в свой отсек, высыпал в ванну пакет хвои для аромата и залез в горячую воду.
Он подождал, пока тепло проберется внутрь и расслабит тело, как расслабляют подпруги у седел, взял в руки книжку стихов-танка и задремал. Он сам не заметил, что задремал, книжка поплыла по воде, но вдруг с треском и искрами над головой маэстро включился экран, и Катарсис крикнул:
— Я говорил, что не надо связываться!..
Андраковский от неожиданности хлебнул остывшей воды, закашлялся и погрозил роботу кулаком.
— Эти дети нашли станцию! — крикнул Катарсис. — И теперь — на, пожалуйста! — заходят в ангар! Через пять минут они нас перестреляют!
— Не волнуйся, ради бога, — ответил маэстро и выловил из ванны книжку. — По отношению к детям никакого насилия!
— Как же!.. — рассвирепел Катарсис, но маэстро прервал его:
— Значит, так… Раз уж они нас считают мерзавцами, надо с педагогическими целями таковыми и представиться. Мы должны дать понять детям, что такое истинное зло. Пусть они победят нас и зло в нашем лице, а потом мы как-нибудь уладим это дело… Если они потерпят поражение или впоследствии будут мучиться от совести, что наказали нас несправедливо, может развиться комплекс неполноценности, а это…
— А они уже взломали дверь шлюза, — желчно сказал Катарсис, следивший за детьми из рубки по монитору.
— Сделаем следующее, — Андраковский вылез из ванны и схватил полотенце. — Пусть они немного побродят по станции, а после мы их возьмем в плен. Я изображу из себя злодея, желающего уничтожить всю планету, а затем мы дадим им возможность бежать и расправиться с нами. Уж тогда-то они должны понять, что такое настоящее добро и зло, а, Катарсис?
Маэстро накинул халат, взял бластер и побежал в рубку, то и дело теряя тапочки. Он был вдохновлен своей новой идеей.
А дети перебежками двигались по станции. Со структурой помещений они, конечно, знакомы не были, а потому, попав в хозяйственный отсек, первым делом расстреляли два скафандра, приняв их за пиратов. Катарсис, следивший за детьми, скупо скрипнул. Потом дети выбрались в центральный тоннель и побежали к энергоогсекам, но отвлеклись на каюты экипажа. Затем, взломав дверь, они попали в помещение металлосвалки, откуда, проплавив стену, выбрались на лестничный марш второго внешнего обвода. Спустившись на две палубы вниз, они прошли сквозь мастерскую Андраковского и постояли у полотен. «Они умеют ценить искусство!» — растроганно шепнул маэстро Катарсису. Дети тем временем уже исследовали пустую багажную камеру, откуда по грузовому каналу проникли в жерло заброшенной катапульты и долго гадали, где же они очутились.
