Владимир Кузьменко - Гонки с дьяволом
— Что?
— Там, — он кивнул в сторону корпусов больницы, — много мертвых.
— Мое письмо получили? Я же написал вам еще месяц назад, чтобы вы немедленно ехали ко мне.
— Письмо мы не получали, а вот вчера пришел Александр Иванович и мы вместе с ним хотели ехать, но пока не раздобыли транспорт.
В это время в дверь трижды стукнули. Юрка пошел открывать. В гостиную вошел Сашка.
— Привет! — спокойно сказал он, будто мы с ним виделись только вчера и полез, как обычно, обниматься.
— Привет! Только объятия, ввиду осадного положения, отменяются!
— Вас понял!
— Ну, что там? — вопросительно взглянул на него Юрка.
— Стоит на месте. Никого нет, но кто его знает… может быть они спрятались… Надо подождать до темноты. Жаль, что нет оружия, кроме моего ружья.
— Оружие есть! — сообщил я. — Но, может быть, вы мне объясните о чем идет речь?
— Мы тут наметили подходящую тачку, но ее трудно взять!
— Ты имеешь в виду транспорт? Я ведь приехал на УАЗе, мы там все поместимся. Сейчас, пожалуй, и поедем.
Сашка снял зачем-то очки, протер и без того чистые стекла и бросил на меня загадочный взгляд. «Сейчас будет распускать павлиний хвост», — подумал я и не ошибся. Что-что, а производить эффект Александр Иванович обожал. Он выдержал паузу, все еще продолжая пристально смотреть на меня. Наконец произнес:
— В твой УАЗ, уважаемый профессор (он всегда в торжественные минуты называл меня так, хотя профессором я так и не стал), мы может быть и поместимся, но нам надо будет кое-что прихватить с собой для будущей жизни. Кроме того, вряд ли мы доедем на твоей машине благополучно, если учитывать, что в городе, да и за городом, полагаю, стреляют.
— Что же ты предлагаешь?
— Не я! Это заслуга нашего юного друга, — Саша церемонно поклонился Юре.
— Ну и что же предлагает наш юный друг?
«Граф» Паскевич начал было выдерживать новую паузу, но его опередил Юрка:
— Бронетранспортер!
Сашка обиженно глянул на него и сокрушенно покачал головой.
— Где же ты его возьмешь? — удивился я.
— Тут, рядом.
— Ты имеешь в виду воинскую часть?
— Угу. Там во дворе стоит эта штука.
— Ведь там охрана!
— Все уже давно разбежались. Кто пьянствует, кто грабит, а кто отправился домой. Может быть с десяток солдат, а то и меньше осталось. Ночью никто мешать не будет. Ворота там такие, что можно сходу сбить.
— Рискнем?! — оживился Николай.
Я задумался. Действительно, в такой ситуации бронетранспортер являлся лучшим видом транспорта. Но риск был велик!
— Мы рискуем большим, если будем возвращаться на УАЗе, — настаивал Юра. — Любой подвыпивший солдат может насквозь прошить его автоматной очередью.
— Но я не умею его водить, — возразил я.
— Не забывай, я служил в армии.
— Тут нечего уметь, я… — открыл было рот Сашка, но я его прервал:
— Я знаю, Саша, что у тебя масса достоинств, но их надо правильно распределять! Ты отлично стреляешь, но, насколько мне известно, ездишь ты только на велосипеде, да и то с риском для жизни окружающих.
Сашка окончательно обиделся, но в это время дверь кабинета открылась и в гостиную вошли Наташа с дочкой.
— Вот мы все и в сборе, — сказал я, познакомив Наталью с собравшимися. — Девочки! Займитесь пока нашими гостями, а мы тут продолжим обсуждение.
Я заметил, что появление Натальи произвело на моего друга впечатление. Он буквально преобразился. В лице появилось что-то орлиное, значительное… Вообще он был красивым мужчиной и прозвище «Фантомас» ему явно не подходило. Скорее оно было дано ему за крайнюю самоуверенность, которую люди, не знающие его так близко, как я, принимали за надменность. Его же павлинье самолюбование меня только забавляло. Сашку надо было принимать таким, каким он был. Я даже делал вид, что верю в его графское происхождение.
Год назад мы с ним поссорились. Я был у него на дне рождения. Жил он в маленькой холостяцкой квартирке на улице Топольной. Гостей пригласил он много и за столом было тесно. Я сидел стиснутый между районным депутатом и заведующим большим гастрономом. Знакомства у Паскевича были обширные и, как он показывал всем своим видом, «значительные». Напротив меня сидел певец не то из филармонии, не то из оперного театра. Он представлялся, но я не запомнил. Вскоре певец начал петь. Пел он так громко, что у меня разболелась голова и, не дождавшись окончания «концерта», я ушел домой. Сашка страшно обиделся. С тех пор мы не виделись.
— Ну, ладно! — продолжил я прерванный разговор. — Уговорили. Сегодня ночью попробуем, но со всеми предосторожностями. План разработаем на месте. Если все пройдет удачно, то мы задержимся в городе на несколько дней. Нужно будет найти еще несколько защитных костюмов… Ну, и посмотреть, что тут и как…
— А что с нами будет?
Я повернулся. В дверях стояли «подружки» моих племянников.
— С вами? Честно говоря, не знаю!
— Возьмите нас с собой!
Я переглянулся со своими ребятами.
— У вас здесь никого нет?
— Мы не местные. Я из Белоруссии, а Ира из Молдавии. Нам теперь не добраться домой. Да и вряд ли… — она замолчала.
День прошел относительно спокойно. Со стороны центра временами доносились выстрелы. Из окна были видны столбы черного дыма. В городе начались пожары. У нас же было спокойно. Люди старались обходить это место как можно дальше. Дом стоял отделенный от больничных корпусов густым парком. Деревья уже наполовину сбросили листву. Из окна кабинета можно было разглядеть подъезд большого больничного корпуса. У его крыльца обычно целый день сновали люди в белых халатах. Теперь там было пусто. За больничными корпусами тянулся высокий кирпичный забор, отделяющий больницу от воинской части. Через этот забор нам предстояло ночью проникнуть туда и угнать, если это удастся, бронетранспортер.
По всем канонам государства и права мы готовили особо опасное государственное преступление. Но ведь государства больше не существовало! Вряд ли в обозримое время оно вообще возродится. А раз не существовало государства, то не существовали армия, милиция, суд. Более того, армия и милиция, превратившись в группы вооруженных людей и разжившись как государственные органы, представляли собой особую опасность для безоружного населения. Именно солдаты, милиция и уголовные элементы — бывшие отбросы общества — в условиях отмены социальных законов, при общем экстремальном состоянии человечества, которое можно бы назвать социальным шоком, являлись основными источниками насилия и тех ужасов, которые сейчас разыгрывались в жилых кварталах города.
