Владимир Кузьменко - Гонки с дьяволом
— Так это замечательно! — обрадовалась она. — Я, хотя и не работала агрономом, но кое-что понимаю в сельском хозяйстве и буду вам полезна. Во всяком случае, не стану есть хлеб даром.
— Вот и договорились!
Вскоре мы попали в плотную колонну машин. Особенно трудно было пробраться по мосту через реку. На выезде к машине подскочили три молодчика и стали рвать дверцу. Но, когда я показал автомат, их как ветром сдуло.
Чтобы не проезжать очередной населенный пункт, я свернул на проселочную дорогу. Помню, что ехал через какие-то села. В одном из них остановился у крайнего Дома, рассчитывая узнать, как ехать дальше, но из окна выглянул ствол ружья и по кузову шарахнуло картечью.
Начинало смеркаться, когда я снова выехал на шоссе. Теперь поток машин двигался мне навстречу. Машины были в основном с пригорскими номерами. Значит в Пригорске то же самое.
За спиной послышался плач ребенка и тихий шепот Наташи. Я обернулся:
— Дочка, видно, проголодалась?
— Да, наши продукты уехали вместе с машиной…
— Под сиденьем в сумке вы найдете все необходимое. Я просто не хочу останавливаться. Там, в сумке бутылка со спиртом. Перед тем как есть, хорошо протрите руки себе и дочке.
— А вы все предусмотрели…
— Всего не предусмотришь! — ответил я, резко сворачивая на обочину.
Навстречу на большой скорости мчался военный ЗИЛ. Еще секунду и он смял бы нашу машину как яичную скорлупу. ЗИЛ с шумом промчался мимо, едва не задев бортом мой УАЗик.
Вскоре поток машин уменьшился. В Пригорск мы въехали глубокой ночью. Фонари не горели. Темные окна домов говорили о том, что и здесь нет электроэнергии. Пришлось включить дальний свет.
Объехав «розу», я свернул на окраинную улицу, не рискуя ехать через центр. На вершине холма я остановил машину и вышел. Странно, непривычно выглядел родной город сейчас, с этой самой верхней точки. Глухая темнота. Тишина иногда прерывалась выстрелами, звоном разбиваемых стекол, криками. Временами темноту прорезали фары проезжающих автомашин.
Я снова сел в машину и спустился вниз до Люблинской. Здесь было совсем тихо. По-видимому, основные события развертывались в центре города, откуда доносились выстрелы и крики.
Мой дом, по сегодняшним меркам, находился в неприятном соседстве: рядом с мединститутом, у инфекционной больницы. Подъехав к нему, я остановился и всмотрелся в окна своей квартиры. В гостиной, сквозь занавеску слабо пробивался свет. Возможно от свечи или карманного фонаря. Я облегченно вздохнул.
Ворота во двор были открыты. Я загнал в него УАЗик и, захватив оружие, вышел из кабины, помог выйти Наташе.
Глава III
В ГОРОДЕ
Картина, представшая перед нами в моей квартире, была весьма живописная: заставленный бутылками стол, свеча, вставленная в горлышко одной из них, спящий за столом Николай с недопитым стаканом коньяка в руках, Юрка лежал на диване в объятиях какой-то полуголой девицы.
Я повернулся к Наташе и развел руками. Она только вымученно улыбнулась.
— Сейчас я вас устрою, — пообещал я. — Поскольку эти оболтусы здесь, то их комната свободна.
Однако на Юркиной кровати кто-то спал. Я подошел поближе и вздрогнул от неожиданности. Это был Фантомас, в миру Александр Иванович Паскевич, мой старинный друг и сокурсник, блестящий хирург-травматолог, трижды женатый и трижды разведенный, сложный конгломерат достоинств и пороков. Он лежал в одежде, уткнувшись носом в подушку и мелодично похрапывал. Густой запах перегара заполнил комнату. Наташа-маленькая заплакала.
— Сейчас, сейчас! — Успокоил я ее. — Сейчас ты поспишь, а завтра мы поедем смотреть лебедей.
— А где они? — спросила она, перестав плакать.
— На большом-большом озере! Там ты будешь жить с мамой в домике и к тебе приплывут лебеди.
— А они знают сказки?
— Наверное! Наташа, вам придется устроиться на диване в кабинете.
— Мне все равно. Где-нибудь… я и так уже причинила вам много хлопот…
Устроив маму с дочкой, я прошел в спальню.
Я уже понимал, что Елены нет дома, но какая-то смутная надежда оставалась. Собственно, она была неплохим человеком, если бы не это настойчивое стремление попасть за рубеж.
Огарок почти догорел. В спальне кто-то спал, развалившись поперек кроватей. Это была не Елена, скорее всего, одна из подружек моих племянников.
Я прошел на кухню, так как страшно хотелось пить. Воды в кране, конечно, не было, но я нашел целую батарею бутылок минеральной воды. На столе лежала груда копченых колбас и две головки сыра. В углу стояли три ящика с банками консервов. Грабеж торговли был в полном разгаре.
Сердиться мне или радоваться? Пожалуй, радоваться, так как племянники были живы и, надо надеяться, здоровы.
Я вернулся в спальню, бесцеремонно подвинул девицу на одну из кроватей, отодвинул другую и сбросил свой защитный костюм. Одежда была мокрой от пота.
Я порылся в шкафу, нашел чистое белье и переоделся. Затем лег и мгновенно заснул.
Проснулся я, когда уже взошло солнце. Часы показывали одиннадцать. За дверью спальни слышались голоса и шаги. Одежда моя еще не просохла. Я нашел спортивный костюм, оделся и вышел.
Мои «обормоты» встретили меня опухшими физиономиями. Я взял бутылку коньяка и протянул ее Юрке.
— Иди, слей мне на руки.
Когда я вернулся в гостиную, на столе было прибрано. Обе девицы успели привести себя в порядок и скромно сидели на диване.
— Ну что ж! Будем знакомиться! — я назвал себя.
— Мы уже знаем, — ответила высокая блондинка, бывшая моя соседка по спальне. — Простите нас, что так получилось…
Ее звали Верой, а подругу, коротко стриженную брюнетку, Ириной.
— Так, что здесь произошло? — спросил я. — Где Елена, Александр Иванович?
— Он сейчас придет, — ответил Николай, — а Елена месяца два назад уехала, не сказав куда.
— Она месяц ждала от тебя ответа на письмо, — добавил Юра. — А кто это с тобой?
— Так, случайная попутчица. Кстати, где она?
— Спят еще. Разбудить?
— Нет, пусть спят. Вы мне пока расскажите, что здесь происходит, большая в городе смертность?
— Не знаем. Скорее всего, не очень. Но дело не в ней. Знаешь, когда прекратили работать радио и телевидение, потом и электричество пропало, люди будто с ума посходили. Начали грабить магазины, склады… Мы вот тоже притащили…
— Ну, а милиция?
— Ха! Милиция и начала! — вмешался Юрка.
— Потом пришли солдаты и стали стрелять в милицию. Мы, конечно, заперлись дома. В нашем районе более или менее спокойно. Правда… — он замялся.
— Что?
