Дмитрий Бондарь - Чужая мечта
— Ну-ну, продолжай, — на миг подняв голову, Корень подбодрил меня согласным кивком, — что еще?
— Ну… в общем все… В общем, это довольно опасное и негостеприимное место. Да, вокруг Зоны еще миротворцы располагаются из разных стран, вроде санитарного кордона.
— Ладно, Макс, хватит. О Зоне ты не знаешь ничего, — увидев, как я собрался опротестовать его приговор, он махнул рукой, показывая мне чтоб я заткнулся. — Придется провести ликбез.
Перебирая в руках вещи, извлеченные из карманов убитых им людей, Корень уселся и стал раскладывать их по нескольким кучкам.
— Сразу оговорюсь, Макс, я здесь ни разу не был и по большому счету я такой же салага как и ты. Но! У меня в отличие от простого обывателя были очень…. правильные информаторы. — Он перекрестился, что-то пришептывая. — Подробные описания местных примечательностей есть в твоем коммуникаторе и чуть позже у тебя будет время с этим разобраться. Сейчас, Макс, я хочу, чтоб ты понял, что Зона — это не Поле Чудес в Стране Дураков. И не просто опасное место, где можно умереть. Нет Макс, Зона — это смерть. Для таких как мы с тобой новичков — стопроцентная. Причем очень часто в немыслимо поганой форме. Здесь можно умереть тысячью способов в любой момент. И каждый способ будет в своем роде уникальным. По меркам Большой Земли, конечно. Навскидку перечислю несколько самых распространенных. Итак, здесь можно склеить ласты, попав в аномалию; видов аномалий насчитывается около десятка — это те, которые более-менее изучены, соответственно выбор богатый: можно закончить дни кровавым фаршем, вывернутой наизнанку чучелой, растворенной в кислоте субстанцией, пригоревшим бифштексом, ну и так далее. Здесь можно отправиться на свидание с предками, оказавшись под Выбросом — тоже своего рода аномалия, только в масштабах всей Зоны. Здесь можно откинуть боты от облучения, причем узнаешь ты об этом прискорбном факте, когда что-нибудь делать будет уже поздно. Здесь можно сыграть в ящик, оказавшись лицом к лицу с любым мутантом, каким бы немощным он ни казался. Здесь можно стать живым трупом — зомби — нужно всего лишь повстречать одного из обитателей Зоны — контролера. Здесь можно дать дуба там, где ты прошел до этого сотню раз и все было вполне безопасно. Продолжать?.. Пожалуй, хватит. И, конечно, венец творенья — самое смертоносное существо, которое обитает в Зоне — человек. Особенно твой враг. Здесь никто не заморачивается правами и свободами, частной собственностью и депутатской неприкосновенностью. Военные — те вообще по большей части так запуганы местными реалиями, что сначала стреляют во все, что движется, причем чем-нибудь поубойнее, а потом, если выдастся досуг, может быть!.. пожелают посмотреть: кого там нелегкая принесла. Большинство людишек здесь давно сгруппировались в несколько кланов — так легче выживать, что бы высокого не говорили лидеры кланов о своих целях. Они просто хотят выжить здесь и по возможности вернуться домой с прибытком. Наши незабвенные Плюха, Крот и их друзья были из бандюков, публика та еще; если между собой кланы еще как-то договаривались, то этих отморозков валили сразу, без долгих разговоров, а выбирать мне было не из чего. Крот был одноклассник Костика. Да… Продолжу.
Зона — вещь в себе, никогда нельзя угадать, что с тобой будет в следующий момент. Кого-то она убивает быстро и болезненно, и таких большинство, кого-то жестоко наказывает, этих тоже хватает, а кого-то награждает, вот этих совсем мало и понять что будет наградой, а что наказанием… Чертовски сложно. Говорят, что некоторые сталкеры получили от нее вечную жизнь. Но только в пределах самой Зоны. Сталкер Семецкий умирает по три раза на дню, и после каждой смерти встает, отряхивается и идет дальше по своим делам — что это? Наказание или награда? Кому что выпадет — предсказать нельзя. Пока нельзя. Понятно?
— Да. Ты надеешься здесь выжить?
— Ага. Как это у нынешних писателей? «Вернемся из ада с победой и пленными»? Мне все-таки кажется, что большая часть того, что я тебе рассказал — своеобразная антиреклама, придуманная здешними обитателями, чтобы отсечь от кормушки лишние рты. Есть основания так думать. Но пока мы не получили подтверждения, что это вымысел, мы с тобой будем относиться к тому что происходит вокруг нас с известной настороженностью.
Занятные у него были информаторы. Видать, сильно обиженные Зоной.
— Живыми бы вернуться.
Он пропустил мое замечание мимо ушей, или не знал как ответить. Может быть, просто не захотел отвечать. Встал и принялся натягивать на себя куртку и штаны, снятые с убитых. Под курткой так и осталась белоснежная некогда сорочка и желто-серый галстук с золотой искрой. Запонки с рукавов он все же снял и ссыпал их в брючный карман. Примерил ботинок на левую ногу и с недовольной гримасой отложил его в сторону, оставшись в своих щегольских туфлях. Когда с переодеванием было закончено, Корень пружинисто попрыгал и подхватил один из трофейных автоматов. Мой «Глок» уже висел у него в хитрой петле подмышкой.
— Пошли, что ли? Эй, Макс, очнись! Мои психологи утверждали, что у тебя очень высокий коэффициент приспособляемости, — наверное, его психологи были правы, я всегда чувствовал себя комфортно почти в любой обстановке, но не в этот раз. — Не горюй, прямо сейчас мы далеко не пойдем, нечего нам там пока делать. До вертолета смотаемся, посмотрим, что там осталось и назад.
Пришлось подниматься и плестись вслед за Корнем в сторону чадящего черным дымом вертолета.
Сначала мы увидели веревку, по которой я спускался каких-нибудь полчаса назад. Корень взял конец в руку и стал его сматывать в бухту, приговаривая «пригодится — непригодится — пригодится». Намотав на локоть метров десять-двенадцать, он остановился. Я осторожно подошел к нему сзади и выглянул из-за плеча.
Метра через три веревка уходила в землю, а еще через метр выбиралась обратно, и сразу был виден ее противоположный конец с пристегнутым карабином. Над тем местом, где пропадала веревка, воздух уплотнялся, становился виден, и более всего формой получившееся образование напоминало полупрозрачную воронку размером с таз для белья, в котором моя соседка по подъезду выносила на улицу сушиться свои плюшевые шторы. Если общая длина веревки была метров сорок, то где-то там, в недрах, сейчас болталось около двадцати метров.
— Что это, Корень?
— Судя по описанию, что-то вроде гравиконцентрата. Аномалия такая. Засосет почище твоих зыбучих песков. Черт, если б не веревка, вляпались бы наверняка! Чего встал? Обходим.
Он пошел по широкой дуге вокруг первой попавшейся нам аномалии. Я двинулся следом за ним, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Было как-то неуютно. Волосы на руках шевелились и вовсе не от ветра. Какое-то далекое воспоминание из детства вдруг вспыхнуло в мозгу.
