И Крупеникова - Вычеркнутые из судьбы (Семь стихий мироздания - 2)
- Солнечный свет питает растения, они живут благодаря ему, и земле, и воде, и воздуху, и смерти. Вопрос стоит иначе...
- Как разбудить разум остальных Стихий?
- Как заставить их обратиться к избранникам?
Спасительная идея внезапно ворвалась в сознание.
- Есть в Судьбе одно, что держит в себе дух каждой Стихии - Крылатый Волк!
Ш 13 Ч
- Пэр! - кабы не путы на руках и ногах, Данила стиснул бы его в объятиях.
Зеленый воздушный сгусток материализовался, и Пэр растрепанный и растерянный встал перед братом.
- О, мой бог, Данька, что я натворил!
- Ничего-ничего, туда им и дорога, - тот не понял, что призрак имеет ввиду вовсе не ураган, разогнавший людей по подворотням.
Пэр его реплику даже не расслышал.
- Данила, что они с тобой сделали?!
- Не волнуйся, я цел, - Гаюнар оглянулся на деревню, затаившуюся после "колдовского нашествия". - Развяжи меня поскорее и будем сматываться. Мне не светит еще раз встретиться с этой компанией фанатиков.
Пэр торопливо поднялся над землей и попытался дернуть веревку, которой были связаны руки брата, но пальцы проникли сквозь узлы, а материя оставалась незыблемой.
- Пэр, не суетись, успокойся, - посоветовал Данила. - У нас полно времени.
Однако не прошло и минуты, как ему пришлось признать, что в этом последнем он крупно ошибался. На улице началось движение, и в прогоне между двумя хатами мелькнули кольчуги ратников.
- Данька, я не могу ее зацепить! - в отчаянии воскликнул Пэр.
- Не психуй. Когда ты нервничаешь, у тебя все сикось-накось идет. Помнишь, как ты открыл рукой дверь? Действуй так же, поверь, никакой разницы между ремнем и деревяшкой в данном случае нет.
Возня за спиной возобновилась, но ни малейшего натяжения веревок Данила не почувствовал, зато заметил, как за плетнем, таясь от глаз "ведьмака", собиралась большая группа воинов.
- Так. Есть идея, - быстро заговорил он. - Видишь нож?
Посреди двора вместе со зловонной веткой и какими-то тряпками лежал длинный кинжал.
- Я понял! - призрак сорвался с места.
Он бежал к оружию, а Гаюнар завороженно смотрел, как полупрозрачные ступни касаются земли, как покорно ложится под ними низкая трава, как скользит рядом человеческая тень. Пэр споткнулся, упал на колено, вскакивая, подхватил клинок и кинулся назад к столбу. В этот момент в воротах появились лучники.
- Берегись! - выкрикнул Данила.
Призрак круто развернулся. Взвились будто бесовское пламя густые зеленые космы. Ветер, прятавшийся в траве и в листьях, с заливистым свистом вылетел из засады и, охотно отдавшись Возничему, ринулся на ратников. Выпушенные стрелы заплясали в лихой круговерти. Воздух стелился по земле, окунаясь в неглубокие ямки, закручивался в тугую пружину и смертоносным вихрем летел на людей. К треску ломающегося плетня примешались вопли ужаса. А Стихия подстегивала и подстегивала свою разудалую форму.
- Пэр, уйми его! - Гаюнар старался перекричать вой зарождающегося урагана. - Мы так кого-нибудь угрохаем. Довольно!
Пэр и сам понял, что пора приструнить ретивого слугу. Он раскинул руки, как бы желая раствориться в родных струях, но контуры тела не рассеял. Натянулись незримые поводья. Ветер, сопротивляясь и завывая от возмущения, начал угасать.
Данила, увлекшийся картиной укрощения вихря, не заметил, что юноша рядом с ним зашевелился и стал медленно вставать. Блеснул кинжал, оброненный Пэром, и человек-Кочевник шагнул к Гаюнару.
- Данила!
Призрак бросился к столбу, но раньше узкий клинок врезался в тугой узел. Веревки ослабли, и пленник очутился на свободе. Затекшие ноги отказались держать тело, и, сделав единственный шаг, Данила, как подкошенный, рухнул в объятия брата.
- Ничего, это ерунда, - выговорил он, едва открыв глаза.
Но по лицу Пэра было ясно, что он придерживался другого мнения.
- У тебя руки не работают и кровь на затылке! - воскликнул призрак, принимаясь массировать одеревеневшие запястья.
Прикосновение теплой шершавой ладони привело Данилу в чувство окончательно. Он поднял голову от плеча брата и неожиданно ясно осознал, что опирается на твердое живое тело.
- Пэр! - сдавленно пробормотал он. - Что с тобой произошло, Пэр?
Восторг, страх, недоумение и радость смешались где-то внутри, готовые вырваться на волю в одно мгновение.
Призрак неуверенно улыбнулся.
- Наверное, я проснулся, Данька.
Данила поймал его за плечо, хотел обнять, но тут за спиной прозвучал незнакомый голос:
- Они вернутся, чтобы убить. Бегите.
Оба изумленно оглянулись. Молодой ратник стоял рядом, держа за удила двух боевых жеребцов.
- Вадимир? - Данила постарался как можно тверже подняться на ноги.
- Кто он? - тихо спросил Пэр.
- Тот, кто нашел место, - быстро ответил Гаюнар и вновь обратился к юноше. - Почему нас хотят убить?
- Оборотень пришел в Проклятую Лощину. Ты похож на легенду, но ты не он... Ты прятался у окна, когда появилась Смерть... Почему я знаю тебя? - он неожиданно ясно взглянул на Данилу, затем перевел взгляд на Пэра. - И тебя я знаю...
- Так это ты был камнем на берегу моря? - воскликнул призрак. - Помнишь, ты рассказывал мне о своем друге!
- Пэр, что ты мелешь? - зашикал на него Данила.
- Он должен разрешить конфликт рассудка и памяти, - зашептал в ответ призрак.
Тревожно заржали кони. Прежде, чем обернуться на ворота, Данила уже знал, о чем предупредила Жизнь: дружина шла в бой. На сей раз каждый из ратников нес перед собой мощный остроконечный щит, кольчуги и шлемы сияли на солнце, и угрожающе гремели тяжелые мечи.
- Бежим отсюда, - скомандовал Гаюнар. - Все! Живее!
Он запрыгнул в седло, как заправский кавалерист, хотя до нынешнего дня лошадь видел вблизи лишь однажды. Вадимир мешкал.
- Ты не можешь остаться! - крикнул Пэр. - Они не примут тебя!
Юноша вставил ногу в стремя.
Грянул короткий, как залп, громогласный приказ, и из-за щитов вылетел рой каленых стрел. Человек-Кочевник вскрикнул. Пэр не долго думая затолкал его в седло и вскочил следом. Конь, почуяв кровь, взбрыкнул, но крепкая овеянная зеленой дымкой рука властно натянула узду.
- К лесу! К лесу! - Данила поднял лошадь на дыбы.
Жеребец Пэра перемахнул через плетень и пустился в галоп по пыльной дороге. Данила в свою очередь лихо проскакал по двору, выкрикивая бессвязные ничего не значащие слова, принятые дружинниками, как он и рассчитывал, за колдовские заклинания. Суеверный страх на какие-то секунды сковал людей, и Гаюнар получил возможность беспрепятственно вырваться на улицу через ворота. А когда по высохшей земле загромыхали копыта, он был уже далеко от неприятелей.
Брата Данила нагнал на опушке. Верховые ратники, облаченные в стальные доспехи, двигались медленнее, но их масса, скрытая клубами пыли, ужасала своей неотступностью.
