Эрик Фрэнк Рассел - Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад
“В тех случаях, когда человек не мог справиться с природой голыми руками, — думал Лиминг, — природа покорялась и повиновалась человеку плюс X. Так было испокон веков. Человек плюс орудие или оружие”.
Но совсем не обязательно, чтобы X был чем-то материальным или конкретным, смертоносным или видимым. Он может быть неосязаем и недоказуем, вроде угрозы геенны огненной или обещаний райского блаженства. Он может быть мечтой, иллюзией, наглой и беззастенчивой ложью, словом, чем угодно.
И испытать его можно одним единственным способом — сработает он или нет. Если да, значит все в порядке.
Вот и посмотрим.
Нет никакой надобности использовать язык Земли, разве что для заклинаний, если они будут необходимы. Здесь никто не понимает этот язык.
Для местных жителей он звучит как неразборчивое бормотание. К тому же отвлекающий маневр, когда он притворился неспособным к изучению местного способа общения, теперь бесполезен. Враги знают, что он научился говорить почти так же бегло, как они сами.
Держа свое сооружение в левой руке, он подошел к двери, прижал ухо к закрытому глазку и прислушался. Только через двадцать минут он услышал глухой звук приближающихся шагов.
— Ты меня слышишь? — спросил он не слишком громко, но так, чтобы его услышали в коридоре. — Ты меня слышишь?
Быстро отойдя назад, он улегся на животе и поставил спираль прямо перед собой.
— Ты меня слышишь?
— Что ты делаешь? — грубо спросил часовой.
Услышав посторонний голос, Лиминг решил, что на этот раз судьба улыбнулась ему. Этого охранника звали Марсин. Он умел разве что прицелиться и выстрелить или поднять шум и вызвать подмогу. Ни на что другое у него ума не хватит. Пожалуй, при медосмотре ему пришлось бы как следует поработать головой, чтобы сойти хотя бы за не полного дурака.
— Что ты делаешь? — Марсин повысил голос.
— Вызываю, — ответил Лиминг, как будто сейчас очнулся и заметил постороннего.
— Вызываешь? Кого? Куда?
— Не твое дело, — с явным нетерпением ответил Лиминг. Сосредоточив все внимание на спирали, он повернул ее на пару градусов. — Ты меня слышишь?
— Не положено! — не унимался Марсин. Лиминг громко вздохнул с видом человека, вынужденного терпеть дурацкие выходки, и спросил:
— Что не положено?
— Вызывать.
— Не будь дураком. Землянам всегда разрешается вызывать. Что бы с нами было, если б мы не могли это делать, энк?
От такого ответа у Марсина совсем ум за разум зашел. Он ничего не знал ни о землянах, ни об особых привилегиях, которые считались для них жизненно важными. И он не имел ни малейшего понятия о том, что бы с ними стало без этих привилегий.
А кроме того, Марсин не решался войти в камеру, чтобы прекратить непонятные действия узника. Вооруженному охраннику запрещалось пересекать порог камеры в одиночку. И это правило строго соблюдалось с тех пор, как отчаявшийся ригелианин избавился от часового, схватив его оружие и убив шестерых, пытаясь вырваться на свободу.
Если возникала необходимость вмешаться, то следовало найти начальника караула, который и уймет чужеземца, нарушающего тишину разговорами с каким-то непонятным предметом. Начальник был очень неприятным типом и имел привычку обсуждать вслух детали личной жизни своих подчиненных. Был самый глухой час между полуночью и рассветом. В это время больная печень начальника караула беспокоила его сильнее всего. К тому же Марсин и без того чересчур часто оказывался у него придурочным фаплапом.
— А ну, прекрати вызывать и ложись спать, — приказал Марсин с ноткой отчаяния в голосе, — или утром я доложу дежурному офицеру о твоем неповиновении.
— А иди-ка ты лучше отсюда, — посоветовал ему Лиминг. Он поворачивал спираль, как будто тщательно ее настраивая. — Ты меня слышишь?
— Я тебя предупредил! — не отставал Марсин, не спуская глаз со спирали.
— Сказано, катись отсюда! — прикрикнул Лиминг.
Марсин закрыл глазок и укатился.
Конечно, Лиминг проспал — ведь он почти всю ночь провел за работой. Пробуждение было грубым и внезапным.
Дверь с грохотом распахнулась, и в камеру ворвались три охранника. За ними шел офицер. Пленника бесцеремонно стащили со скамьи, раздели и вытолкнули в коридор. Пока солдаты обыскивали одежду, офицер бродил по камере, наблюдая за ними. “Ну и придурок” — подумал Лиминг.
Ничего не отыскав в одежде, они стали обыскивать камеру. Один сразу же нашел “надуватель Лиминга” и отдал его офицеру. Тот взял его так осторожно, как будто это был букет, в котором могла оказаться бомба.
Другой охранник нашел вторую деревяшку, откинул ее в сторону и забыл о ней. Отодвинув скамейку от стены, они заглянули за нее, но перевернуть и поискать под ней не додумались. Тем не менее, эта возня со скамейкой начала действовать Лимингу на нервы, и он решил, что пора прогуляться. Ничуть не смущаясь отсутствием одежды, он прошествовал по коридору.
Офицер яростно взревел и напустил на него охранника. Тот как пуля вылетел из камеры и приказал Лимингу остановиться. На шум из-за угла показался четвертый охранник и угрожающе поднял ружье. Лиминг повернулся и пошел обратно.
Приблизившись к офицеру, который вышел из камеры кипя от злости, он остановился, напустил на себя вид невинного младенца и сказал:
— Посмотрите — “сентябрьское утро”.
Для офицера это был пустой звук.
Размахивая “надувателем Лиминга”, он подпрыгнул от ярости и заорал:
— Что это такое?
— Моя собственность, — с достоинством заявил Лиминг.
— Вы не имеете права ни на какую собственность. Военнопленным не разрешается ничего иметь при себе.
— Кто это сказал?
— Это я вам говорю! — довольно злобно ответил офицер.
— А кто вы такой? — поинтересовался Лиминг, демонстрируя чисто научный интерес.
— Клянусь Великим Голубым Солнцем, вы еще узнаете, кто я такой! Стража, в камеру его и…
— Вы здесь не начальник, — перебил его Лиминг с наглой самоуверенностью. — Здесь все решает комендант. Мы с ним заодно. Если не верите — спросите его.
Охранники стояли в явной нерешительности. Они склонны были поддержать офицера. Но герой что-то утратил свой пыл. Он колебался, недоверчиво глядя на узника.
— Так вы утверждаете, что комендант разрешает вам держать при себе этот предмет?
— Я говорю, что он не против. Значит, и вы не можете возражать. Катитесь-ка в свой хлев и не старайтесь перепрыгнуть через голову начальства.
— Хлев? Это что еще такое?
— Не ваше дело.
— Я спрошу у коменданта.
Утратив спесь и уверенность, офицер повернулся к охранникам.
