Эрик Фрэнк Рассел - Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад
— Все занги сильно пожалеют, если победителям придется обменивать живых пленников на сгнившие трупы.
— Тут ты прав, — согласился Лиминг, — для такого случая хорошо бы достать девять футов веревки и услужливо помахивать ею перед носом у коменданта.
— Было бы неплохо отыскать бутылку чего-нибудь крепкого и пышную красавицу, чтобы она гладила меня по голове, — вздохнул ригелианин.
— После двух лет полуголодного существования у тебя еще остались такие мысли. Хотел бы я видеть тебя в лучшей форме.
— Это всего лишь мечты, — ответил ригелианин. — Люблю помечтать о несбыточном.
Снова раздался свисток. Закончились напряженные дневные занятия, снова принесли миску так называемой каши. Затем наступила темнота, и горстка звездочек заглянула в окошко под самым потолком. Кажется, время остановилось, как будто и его обнесли высокой стеной.
Лиминг неподвижно лежал на скамье, а в голове роились бесконечные мысли. Ведь не может быть такого места, из которого нельзя выбраться. Немного силы и смекалки, времени и терпения, и выход обязательно найдется. Те бедняги, которых застрелили при попытке к бегству, выбрали не то время и не то место. Или то время, но не то место. Либо то место, да не то время. А может, они пренебрегли силой, положившись на смекалку, — обычная ошибка перестраховщиков. Или пренебрегли смекалкой, доверившись мускулам, — ошибка беспечных.
Закрыв глаза, Лиминг тщательно проанализировал ситуацию. Он сидел в камере с каменными стенами, твердыми, как гранит, и толщина их никак не меньше четырех футов. Единственные отверстия — узкий проем, закрытый пятью толстыми стальными прутьями, да бронированная дверь, которую неустанно караулит, охранник.
Что касается его самого, то у него нет ни ножовки, ни отмычки, никаких инструментов. Ничего, кроме одежды. Если удастся неслышно разобрать скамейку на части, у него будет несколько деревяшек, дюжина шестидюймовых гвоздей и пара стальных болтов. Но этими инструментами он не сумеет открыть дверь или перепилить оконную решетку. А больше под рукой ничего нет.
Снаружи тянется ярко освещенная полоса шириной пятьдесят ярдов. Ее нужно пересечь, чтобы оказаться на свободе. Потом — глухая стена высотой в сорок футов. Там не за что даже уцепиться. Вверху — скат, слишком крутой, чтобы удержаться на ногах, пока перебираешься через сигнальную проволоку. А если дотронуться до нее, попытаться перерезать, тут же взвоет сирена.
Этой высокой стеной окружена вся тюрьма. Она восьмиугольная и в каждом углу находится сторожевая вышка с часовыми, прожекторами и пулеметами. Чтобы выбраться, нужно, не задев проволоки, перелезть через стену, залитую светом прожекторов, в двух шагах от часовых. А у них ведь руки так и чешутся тебя застрелить. Но и это еще не все. За стеной — ярко освещенная полоса земли, которую тоже придется преодолеть. Даже если какой-нибудь смельчак перелезет через стену, в него тут же полетят пули, как только он попытается метнуться в спасительную темному.
Да, во всем видна рука профессионала, который знает, как держать птичку в клетке. Убежать через эту стену практически невозможно. Разве только кто-то выберется из своей камеры или барака, имея при себе веревку и бесстрашного сообщника, который прорвется к щиту и в нужный момент отключит электричество. Вот тогда можно добиться успеха. А потом — вверх по стене, через отключенную сигнализацию. И вперед, во тьму!
Но в его камере нет ни веревки, ни чего-нибудь, что можно было бы приспособить взамен. Нет отчаянного и надежного сообщника. Да и если б все это нашлось, то все равно он счел бы такой проект чистейшим самоубийством.
Каждый раз, отыскав даже самую ничтожную зацепку и взвешивая тот минимум условий, который нужен для ее осуществления, он проигрывал ситуацию не менее ста раз. К середине ночи он так устал, что в голову стали лезть совершенно безумные идеи.
Например, можно оторвать от куртки пластмассовую пуговицу и проглотить ее в надежде, что его переведут в больницу. Конечно, больница тоже охраняется, но, может быть, из нее легче сбежать. Потом он еще раз все обдумал и решил, что засорение желудка не дает гарантии, что его куда-нибудь переведут. Они могут всего–навсего влить в него сильнодействующее слабительное, а это только ухудшит его и без того трудное положение.
На рассвете он пришел к окончательному выводу. Группа из тридцати–сорока ригелиан, работая изо всех сил, может сделать подкоп под стену и освещенные полосы земли, и таким образом оказаться на свободе. Он же может выйти на волю только с помощью хитрости. Ничего другого ему не остается.
Лиминг громко вздохнул и пожаловался сам себе:
— Что ж, придется пошевелить мозгами за двоих.
Эта случайно вырвавшаяся фраза засела у него в голове и стала бродить, как дрожжи. Через некоторое время он сел, очумело уставился на крошечный клочок неба и сказал, еле сдерживаясь, чтобы не закричать:
— Ну, конечно же, вот оно — за двоих!
Эта идея сильно прицепилась к Лимингу. Во время прогулки у него уже начал вырисовываться план. Для начала нужно было соорудить какое-нибудь хитрое приспособление. Распятие или хрустальный шар дают их обладателю слишком важные психологические преимущества, чтобы пренебречь ими.
Вещь может иметь любую форму, размер и конструкцию. Главное, чтобы она была явной и бесспорной новинкой. К тому же эффект от нее будет сильнее, если изготовить ее не из материалов, которые можно найти в камере, частей одежды и скамьи.
Действительно, лучше, чтобы она состояла из чего-нибудь другого и была неизвестной и загадочной.
Вряд ли ригелиане смогут ему помочь. Они по двенадцать часов в сутки работают в тюремных мастерских. Быть может, такая же участь суждена и ему после того, как его допросят. Ригелиане выпускали униформу: куртки, брюки, ремни, сапоги. И еще какие-то осветительные электрические приборы. Им было трудно осознавать, что они работают на вражескую армию, но перед ними стоял простой выбор: работать или голодать.
Судя по рассказам, у них не было никакой возможности тайно вынести из мастерских что-нибудь действительно ценное, вроде ножа, стамески, молотка или ножовки. По окончании смены пленников выстраивали и проверяли каждый станок, пересчитывали и запирали все инструменты. За первые пятнадцать минут дневной прогулки Лиминг обыскал весь двор в поисках чего-нибудь подходящего.
Он бродил взад–вперед, опустив голову, как несчастный малыш, потерявший монетку. Ему удалось найти всего–навсего две деревяшки четыре на четыре дюйма и толщиной в дюйм. Он положил их в карман, еще не зная, как их можно использовать.
